И службу-то тянуло процентов 10-15, не более, а остальные лишь бы день до вечера. А вообще, мы как-то к офицерам относились хоть и без уважения. но комбата побаивались, а остальных просто обходили стороной. С каким-то чувством сострадания, причина которого выразилось во фразе 'мы то тут на два года, а они навсегда'.
Дослуживай спокойно.
Возвращайся здоровым.
Твой друг, бывший военный строитель, а ныне - рядовой в запасе и гражданский человек
Юрий Киселёв.
От такого философски-юморного письма, хмель прошел. В головах зашевелились трезвые грустные мысли. Примолкли ребята...
Рамиль нервно постукивал пальцами по поверхности стола, словно подбирая ритм. И действительно, за неимением гитары, оставленной в казарме, под стук пальцев, он в разном темпе мысленно повторял слова своего нового стихотворения, подбирая мелодию, и вдруг запел:
Той холодной весенней порой
Состоялся на плаце парад.
Ты в едином строю, мы гордимся тобой,
Потому что попал ты в стройбат.
Очень скоро сошла пелена
С твоих глаз и увидел ты ад.
-Тяжкий труд и унылых дней череда.
На два года стройбата ты раб.
А в лесу над казармой солнце встает
И солдату подъем предвещает
Снится дом и девчонка, которая ждет,
О солдате своем вспоминает.
Замполит был гнилой интриган,
А начштаба вообще идиот,
Маразматик и бабник старый комбат,
Что творится вообще не сечет
Офицеры все с водкой на ты.
Прапора не ушли далеко.
Вот такой оказался Советский стройбат
И солдату служить нелегко
Утро хмурое. С неба - снег с дождем.
Ветер рвет непросохший бушлат.
Вот от сих, копать - и до вечера.
Стисни зубы ведь ты же солдат.
Не успел солдат провалиться в сон,
Вновь звучит приказ - на дрова!
И ушел солдат в ночь холодную.
На распилку дров до утра...
Здравствуй сын - пишет мама письмо.
Мы волнуемся - как ты, родной?
Не волнуйся, мамуля, все хорошо
И вернусь я вскоре домой.
Вот два года промчались, как сон.
Все лишенья твои позади.
Но всю жизнь будешь помнить ты гарнизон,
Где болота, дожди, комары...
Вновь, холодной весенней порой
Состоится на плаце парад...
Не грусти, молодой и достойно служи
Ведь попал ты в советский стройбат.
Деды смотрели на работающих салабонов и молчали, вспоминая свои первые дни своей службы...
Не верьте что в стройбат попадали одни алкоголики, дебилы и уголовники.
Военно-строительные войска были самыми многочисленными войсками Советского Союза.
Столько дебилов не могло быть стране советов. К тому же дебилов вообще в армию не берут, а преступный мир при социализме влачил жалкое существование. Так что в стройбате служило множество умных и талантливых пацанов.
Вот из них армия порой делала и алкоголиков, и дебилов, и преступников. Но и многие таланты выявлялись и во время службы.
Толик Трофимов увлекся радиоконструированием.
Он собрал, спаял и засунул в самодельный корпус радиоприемник собственной конструкции, ловивший все радиостанции, вещавшие в мировом эфире. Громкость динамиков позволила бы транслировать музыку для целой танцевальной площадки. Единственным недостатком своего детища Толик считал отсутствие цветомузыки.
И вот, когда Толик, вспоминая первую неудачную пьянку, уставился в угол, он увидел электротехнический ящик. Другие ящики, щиты, блоки и модули, расставленные и развешенные в зале, спокойно светились огоньками разноцветных индикаторов, а этот ящик, буквально усыпанный цветными стеклянными глазками, бездействовал.
Со школьных времён, Толик помнил фразы, сказанные классиками: 'Человек сам творец своей судьбы' и 'Мы не можем ждать милостей от природы - взять из наша задача!'.
Толик Выпил очередную дозу водки и направился навстречу своей мечте, выковыривать цветные индикаторы. Легким движением руки, сжимавшей обязательный для любого электрика инструмент - отвёртку, Толик отщелкну крышку и замер от восторга. Ящик был буквально напичкан рандолевыми пластинами, прикрывавшими полупроводниковые микросхемы.
РАНДОЛЬ!
Какое слово может быть слаще для слуха стройбатовца, чем РАНДОЛЬ!
Рандоль это какой-то сплав, иногда применяющийся для изготовления медицинских стерилизаторов. С дух сторон он покрыт сверкающим хромом, а между ними рандоль!
Металл, не отличимый от золота по блеску и цвету.
Рандоль! Это грудь дембельского кителя, сверкающая золотыми, похожими на ордена, значками ручного изготовления.
Рандоль! Это зубные коронки - фиксы, блестящие во рту, словно золото у фартовых уркаганов, вороватых завмагов и высокопоставленных работников райкомов и райисполкомов.
Бысто 'дёрнув' десяток индикаторов, Толик начал извлекать верхнюю пластину рандоля.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ПОПАДАНЦЫ ИЗ СТОРОЙБАТА
СЛУЧАЙНЫЙ КЕРДЫК ОТ ТОЛИКА ТРОФИМОВА
Рандоль! Я любовался сверкающими пластинами рандоля. Мне не нужно никакого дополнительного освещения. Не нужно потому, что моё лицо, наверное, в тот момент от радости, светилось словно отполированная рандолевая фикса, а глаза сверкали хищным, алчным огнем клондайкского золотодобытчика.
Вскрытый мною электрический щит, напичканный сотнями блочных микросхем, был облицован изнутри рандолевыми пластинами. Словно стоматолог, вооруженный щипцами и сверлом бормашины, я, перекинув в левую руку отвертку, правой рукой выдернув из сапога плоскогубцы, нырнул в пасть электрического чуда.
Так, где же тут зубики-болтики крепящие самые задние задние пластины? Ага вот они родимые! Аккуратно выкручиваю один болтик, вытаскиваю его, теперь второй, и ... черт! Болтик падает прямо на соединительную колодку. Искры обжигают руку! Я роняю отвёртку на входной провод. Получается банальный "коротыш", от которого отвертка раскаляется до белого свечения и каплями жидкого металла стекает вниз, плавя изоляцию и замыкая десятки проводов неведомого назначения.
Я не знаю, что мне делать и что делается помимо моей воли. Да и не было в тот момент ни одного человека, который бы понял, что модуль управления информационно-аналитического центра выдал пространственно-временному циклотрону задание, сопровождающееся грохотом взрыва - включить оборудование на запредельных перегрузках параметров работы.
