Развернувшись, освещаю проделанный путь. Фигассе!
Не убился только чудом. Взбаламученное озерцо, крутой склон метров на восемь-девять, выше в темноте провала мечутся огни фонарей напарников.
Доносится невнятное: «Евуэй!».
Изо всех сил ору: «Здесь» и по издевательскому эху понимаю, что о разборчивости криков можно забыть. Но услышали, светят на меня. Сдергиваю с головы фонарь и шпарю морзянкой: «Жив. Жив».
Ага, ответная серия: «Здоровье?».
Успокоим: «Норма». Стоп! А что я рацию не включаю?!
В нагрудном кармане сухо. Отлично. Щелчок в наушнике, поправляю гарнитуру.
– Первый, ответь второму. Первый, ответь второму.
– Искандер, ты как?!
Ахмет сильно взволнован.
– Все нормально, командир. Вымок только немного – в озерцо попал.
– Руки, ноги?
– Да весь целый.
– Точно? Пошевели, проверь.
– Командир, отвечаю. Тут склон с желобом, по нему соскользнул и упал в воду. Озеро подземное. Кстати, вода чистая.
Автоматически освещаю место падения и обнаруживаю, что поднятая муть понемногу перемещается вправо. Узкий берег там переходит в темную пещеру. М-да, попал.
– Хорошо. Стой на месте, я спускаюсь.
– Принял. Командир, только осторожно – очень скользко.
– Ясно.
Парни рации не выключили, поэтому слышу, как Ахмет отдает команды, Кемаль отвечает. Доносится и отдаленное буханье забиваемой сваи.
Приготовлены и связаны веревки, здоровяк нашел место, чтобы надежно упереться. Кружок горящего фонаря плавно опускается, меняет направление движения, резко дергается вниз.
– Бля!..
Про себя усмехаюсь, вслух озвучиваю:
– Командир, я предупреждал: скользко.-
– Хреново предупреждал. Не уточнил, насколько скользко. Кемаль, тут полный песец, не зацепиться. Давай сам вытравливай понемногу.
– Есть.
Внезапно раздается нарастающий грохот, фонарь командира дергается, а в провал влетает здоровяк. Мгновенно нагнав Ахмета, придает дополнительное ускорение. Парни лихо повторяют мой маршрут и эффектным «паровозиком» финишируют в озере, подняв фонтаны сверкающих брызг. Вокруг них падают черные обломки кирпичей, целые глыбы рассыпающегося туннеля. Обвал!
В бьющем по ушам шуме бросаюсь в воду, хватаю руку командира. Рывок! Он на ногах, тянет Кемаля. Спотыкаясь и поскальзываясь, бежим по узкому бережку, наддавая изо всех сил. Камень под ногами дрожит, нагоняющий жуть грохот за спиной демонстрирует всю серьезность положения. Выскочив из пещеры, чуть не улетаем в волны широкой подземной реки. С трудом притормозив, круто забираем вправо. Такое впечатление, что за спиной рушатся стены. Никогда не мечтал быть задавленным подземным камнепадом.
Внезапно грохочущий рев разбушевавшейся стихии словно обрезает. Сделав по инерции еще пяток шагов, оглядываюсь, останавливаюсь.
Втроем обозреваем последствия обвала и то место, в котором очутились. Спасшая нас пещера забита намертво. Выползший глинисто-каменный язык размокает в черной воде реки. Река внушает уважение – до противоположного берега метров пятнадцать. Судя по цвету воды – глубоко. Подходить ближе и проверять желание отсутствует – берег обрывистый и даже на вид скользкий. Наверняка, уровень воды раньше был на полтора метра выше – мы бежали по характерно вылизанному течением уступу. А кругом выполненная природой каменная красота, именуемая «карстовые пещеры». Белый, в разводах и потеках известняк. Потеряться в этом естественном лабиринте – как высморкаться.
Переведя луч на здоровяка, Ахмет весело хмыкает. В правой руке нож, в левой рюкзак командира, второй рюкзак за спиной, самую малость испуганное лицо в грязных брызгах. Короче, мародер.
Озвучиваю последнюю мысль, и дружно начинаем ржать.
– Олень быстроногий… как ты мне еще на уши не запрыгнул?
Устало опускаясь на корточки, Кемаль отвечает:
– Тебе хрен запрыгнешь. Быстрее собственного визга… даже вещи побросал.
– Я знал – ты харч не оставишь.
Адреналин постепенно уходит, наваливается усталость. Опускаюсь на камень и я. Кстати, а зачем ему понадобился нож? Замечаю на поясах друзей остатки альпинистского шнура и понимаю. Это какая же должна быть реакция – отхватить на лету веревку, чтобы ее не закусило настигающим обвалом?
Проследив мой взгляд, командир снимает с пояса и бросает обрезок шнура на пол.
– Молодец, брат. Хвалю.
Кемаль кивает:
– Всегда пожалуйста.
Убрав нож и похлопав рукой по боку:
– Мокрый, как собака. Вы как?
Согласно отвечаю:
– Аналогично.
Расслабленный взгляд командира немедленно обретает решительность и строгость:
– Так, ищем поляну и быстро отжимать шмотки!
Неохота вставать, но приказ превыше всего.
Подходящую площадку подобрали метров через сорок. Зал почти идеальной круглой формы, со сводчатым потолком и прозрачной водой в расщелине. Как раз умыться. Раздевшись, сполоснув ледяной водой лицо, чувствую, как начинает потряхивать в ознобе.
– Брат, надо его растереть.
– Есть чем, как знал…
Неубедительные отнекивания ни к чему не приводят. Расстелив коврик и две куртки, уложив меня сверху, напарники сноровисто и энергично работают руками. В воздухе повисает густой запах спирта, сразу начинаю согреваться.
Командир передразнивает:
– Нет, нормально, не надо… Гусиная кожа – птички обзавидуются.
Посветив в лицо:
– И губы синие.
Закончив растирать, накидывает на мою голую тушку третью куртку и помогает Кемалю с выжиманием белья.
– Согрелся?
Стараясь выразить всю разлившуюся в душе благодарность, с чувством отвечаю:
– Спасибо, парни! Помочь?
– Сиди, грейся. Сейчас одеваться будем.
Энергично встряхнув отжатое, напарники принялись облачаться. Застегнув сапоги, прислушались к ощущениям.
– Сыровато еще.
– Ничего, терпимо. Сейчас горяченького попьем, да пробежимся – высохнет. Так, Искандер, поднимай сиделку – одеваться будем. Кемаль, запусти таблетки – бульончик приготовить.
– Понял. Это я быстро.
Здоровяк запаливает белые таблетки сухого спирта в таганках, расставляет консервные банки. Ахмет всерьез помогает мне одеться.
– Командир, я же не инвалид…
– Хуже. Ты – любитель приключений.
Деликатным, разъясняющим тоном:
– Одеться надо быстро и без складок, иначе натрет. Не стесняйся, брат, все свои.
Холодная ткань снова вызвала противную дрожь. Но через пяток минут ее согнал горячий, насыщенный куриный бульон с мелкими кусочками мяса и специями. Уже согревшимися руками в перчатках банку держать комфортно, а глотки обжигающей вкуснятины лучше всего подходят под определение: «То, что доктор прописал».
