видимо, чтобы не убить того на месте, а потом схватил князя Глубину за грудки мундира:
— Но вы же видели это, вы видели это еще тогда, в церкви, когда этот ублюдок туда приперся! Почему вы не сказали, что у него второй ранг, еще когда этот подонок лил нам в уши свои байки про свою мощь? Только не отрицайте, князь, даже не вздумайте! Вы, Глубины, видите сущность любого мага…
— Во-первых, я и правда князь, — ответил Глубина, — А вы барон, если вы забыли, Аксентий Венедиктович. Так что прошу меня немедленно отпустить, дабы не омрачать свадьбу вашей дочери смертью её отца на дуэли. Напоминаю, что я не только старше вас по титулу. Я еще и один из самых крутых дуэлянтов во всей Империи, лично убивший пять лет назад самого Меченосцева.
— Да, простите… — растерянно пробормотал объятый горем Головин, отпуская Глубину.
— Во-вторых… — весело продолжил Глубина, — Вы и сами умеете читать мысли, Ваше Благородие. Это ваша родомагия, как верно заметила ваша дочь. Так почему вы же ей не воспользовались и не проверили жениха перед свадьбой, почему не залезли ему в башку?
— Его золото и знак на мундире затмили мой разум, увы, — обреченно признался Головин, — А еще, мы ведь парии, нас, Головиных, столетия убивали и гнали за нашу способность, не забывайте, князь. Так что мы научились сдерживать её и обходиться с нашей родомагией предельно осторожно. Сейчас мы применяем её лишь для службы Государю и отечеству, а не в личных целях… Но вы-то, князь, вы-то! Вы же все видели…
— Да, я видел, что у ублюдка второй ранг, — без обиняков доложил Глубина, — Ну и что? Кто я такой, чтобы вмешиваться в брачные дела вашего клана? Это меня совсем не касается, Ваше Благородие. Вы, собственно, даже не просили меня проверить жениха, настолько вам понравились его золотая диадема, значок пятнадцатого ранга и его первородство в клане Нагибиных…
Князь Глубина тонко улыбался, вся ситуация явно доставляла ему истинное наслаждение. Ну оно и понятно. Этому лишь бы над кем-нибудь поиздеваться. А уж над Нагибиным или над несчастным отцом Головиной — ему вообще плевать.
— Кхе-кхе… — влезла тем временем Таисия Кабаневич, — Это, конечно, все хорошо, но я бы хотела назад диадему и золотой знак. Они вообще-то принадлежат нашему голландцу.
Батя Головиной глянул на Таю совершенно безумными глазами, потом решительно подошел к дочери и сдернул с её головы краденую диадему.
Эту диадему он сунул в руки голландцу, вместе со значком, сорванным с груди моего брата прям с куском мундира.
Старший Головиных так яростно отдавал голландцу вещи, что в процессе чуть не повалил торговца на брусчатку.
— Я прошу у вас прощения, Ваша Светлость, — обратился Головин к Таисии Кабаневич, — Мой зять оскорбил своим поведением и вас, и меня. Это страшный позор для меня лично. Я готов принести вам любую сатисфакцию.
— Эм… — Таисия растерялась, но лишь на мгновение, — Вам не о чем беспокоиться, барон. Этот убюдок же Нагибин. Да и ваша дочка, уж извините, теперь тоже… Так что отвечать Нагибиным.
Но отвечание Нагибиных в мои планы на сегодня вообще не входило, так что пока батя Головиной разбирался с моим непутевым братишкой, я не ерундой страдал, а набирал сообщения герцогу Кабаневичу.
Теперь от герцога пришел ответ, так что я просто сунул Таисии под нос экран своего смартфона, на котором было сообщение от Старшего Кабаневичей:
«Не вовремя. Очень занят, очень.
Ваши дела сейчас пустяки. Никаких претензий к Нагибиным. Мы с Александром сами все порешаем. Как только освобожусь»
Занят герцог был, судя по всему, не абы чем, а Аленкой, информация о которой перепугала его до смерти и заставила немедленно покинуть мою свадьбу.
Таисия, нахмурившись, прочитала сообщение, через секунду её собственный смартфон проиграл какой-то короткий блек-метал.
Герцог прислал своей внучке сообщение, точно такое же, как мне.
— Ладно, инцидент исчерпан, — недовольно процедила Таисия, — Никаких проблем между Нагибиными и Кабаневичами. А Головины тут вообще реально побоку.
Таисия растолкала толпу, подошла к моему брату и протянула ему свою руку с выкрашенными в ярко-синий ногтями.
— Эй! — осадил я девушку, — Это еще какого лешего?
— Такого, что руки должны пожать друг другу Старшие, — хохотнул князь Глубина, — Так принято, Нагибин, когда дело разрешено. Пожать руки и обняться в знак того, что вражды нет. Таисия из всех присутствующих здесь Кабаневичей ближе всего к Старшему их клана по крови. Так что она представляет герцога. А вот Старший вашего клана, клана Нагибиных — именно Петр Петрович. И традициям магократии совершенно плевать, что он вор, лжец, нищий и инвалид в плане магии. Он все равно Старший вашего клана, Нагибин. И вам придется это сожрать.
— Смотри, как бы тебя кто не сожрал, Глубина, — заметил я в ответ, но мешать рукопожатию не стал.
С братцем я потом сам разберусь, примирение с Кабаневичами, моими главными партнерами, сейчас на самом деле важнее.
Петя тем временем мялся и руку Таисии не жал.
— Быстрее, — потребовала девушка, — Или, клянусь, мы тебя сейчас по брусчатке размажем, ворюга. И твой брат будет не против, я уверена. Про твою невесту и её отца и говорить нечего.
— Все так, — подтвердил я слова Таи, — Мы с Головиными даже поможем втаптывать тебя в брусчатку, братец. Я тебе лично булыжник в глотку запихаю за такой позор.
— Ладно, — равнодушно ответил Петя.
Вот леший. Даже сейчас выпендривается. Нет, стержень у моего брата явно был, вот только этот стержень сочетался с почти что клиническим безумием… Интересно, что с моим братом там делали, в турецком плену? Тот факт, что у него повреждена не только чакра, которую Глубина назвал «корнем», но и кукуха, никаких сомнений уже в принципе не вызывал.
Петя тем временем взялся за ручку Таисии Кабаневич.
— Не жми её, дурак. Барышням руку целуют, — напомнил князь Глубина, продолжавший наслаждаться бесплатным цирком.
— Да, простите… — Петя, казалось, впервые растерялся, — Я просто давно не был в России. В Персии руки девушкам не целуют.
Петя склонился к наманикюренным пальчикам Кабаневич, потом Таисия и мой брат обнялись.
