Аш осторожно бросила взгляд на Фарис, проверяя реакцию той на свое знакомство с политикой Карфагена.
— Ты не права. Для нашего короля-калифа имеет значение только одно: смерть герцога и падение Бургундии, — и, как сестра сестре, визиготка доверительно сообщила: — Папа болен, он был ранен при землетрясении. Домом управляет кузен Сиснандус. Я говорила с Сиснандусом через каменного голема, — он заверил меня, что папа скоро выздоровеет.
При упоминании о военной машине у Аш похолодел затылок.
— Ты по-прежнему можешь говорить с ним? С каменным големом?
Фарис отвела глаза:
— А почему бы нет?
Что-то в ее голосе заставило Аш замереть; затаив дыхание, она пыталась уловить каждый нюанс.
— Я описываю каменному голему тактическую ситуацию, и Сиснандус и король говорят мне, что мне следует продолжать военные действия здесь. Лучше бы мне это говорил отец… — она вздохнула, потерла глаза. — Скоро он должен поправиться. Чтобы съездить туда, нужно две недели, месяц, но я не могу уехать отсюда.
Она открыла глаза и встретилась глазами с Аш. Аш подумала: «Что-то в тебе изменилось», но что именно — ей было не понять. И она сказала:
— Ты слышала другие голоса. Ты слышала Дикие Машины! — и только когда сказала это, поняла, что попала в точку.
— Вздор!
В первую секунду Аш показалось, что Фарис сейчас вскочит на ноги. Мантия сползла с нее, оказалось, что женщина была в сорочке, поверх которой как попало был нацеплен пояс с кинжалом; что свидетельствовало о внезапном пробуждении по тревоге. Опустив руку, она поглаживала эфес кривого ножа.
Но Фарис повела глазом на ближайшего голема. Свет лампы освещал его конечности из красного песчаника, его безглазое лицо.
— Дикие Машины?..
— Мне говорили, что отец Бэкон так их назвал.
— Тебе говорили… — она произносила слова с запинкой. Голос ее окреп. — Я… да… я слышала, что сообщала военная машина в ночь, когда ты напала на Карфаген. Видно, на нее повлияло сотрясение земли; она не сказала мне ничего, только какой-то миф или легенду, которую кто-то когда-то ей прочел. Фальсифицированный вздор!
Аш почувствовала, как у нее застыли взмокшие ладони.
— Ты это слышала. Ты их слышала!
— Я слышала каменного голема!
— Ты слышала что-то, говорящее при посредстве каменного голема, — Аш сильно наклонилась вперед. — Я заставила их сказать мне — они не ожидали такого — я больше не смогу от них этого добиться. Но ты слышала, как они говорили, что они такое: Железные Природные Машины. И ты слышала, как они сказали, чего им надо…
— Фантазия! Одна фантазия! — Фарис развернулась в своем кресле так, что больше не смотрела на Аш. — Сиснандус заверил меня, что это история придумана каким-то рабом, прочитавшим ее каменному голему — вероятно, какой-то недовольный раб. Для возмездия он покарал многих рабов. Временный бзик, вот и все.
«О Господи, — Аш не мигая смотрела на карфагенянку. — А я-то думала, что стараюсь избегать мыслей об этом…»
— Ты сама не веришь своим словам, — сказала она мягко. — Фарис, вместо одного голоса я слышала много их. И ты их слышала. Разве не так?
— Я не слушала. Они ничего мне не сказали! Я не слышала.
— Фарис…
— Других машин нет!
— Но ведь каменный голем говорит не одним голосом…
— Я не слушала!
— О чем ты их спрашивала?
— Ни о чем.
Для постороннего — а Аш вдруг представила себе этого гипотетического постороннего, может быть, потому что думала — не слушают ли у дверей рабы или стражники, — зрелище было бы жуткое: две женщины с одним лицом, разговаривающие одним и тем же голосом. Ей пришлось дотронуться до своих шрамов, чтобы убедиться в самой себе, присмотреться к бледнеющему загару, маскирующему глаза визиготки, чтобы осознать, что они — не одна и та же женщина, что она, Аш, сейчас находится не там, где мертвый ребенок и лес с кабанами.
— Я не верю, что ты не говорила с ними, — решительно сказала Аш. — Как это, даже не захотела понять, что они такое?
Щеки визиготки слабо порозовели.
— Нет никаких их. Что тебе надо от меня, девчонка?
Аш наклонилась вперед, к жаровне:
— Я же твоя незаконнорожденная сестра.
— Ну и что?
— He знаю, — мимолетно горестно улыбнулась Аш. — В самом прагматичном смысле, это значит, что я слышу то же, что и ты. Я слышала, когда Дикие Машины рассказывали мне, кто они такие. И я слышала, как они рассказали, почему они манипулировали Домом Леофрика в последние двести лет, стараясь вывести тебя…
— Нет!
— О да, — сверкнула улыбкой Аш. — Ты потомок Гундобада.
— Ничего об этом не слышала!
— Твои… наш отец Леофрик — они его использовали. И сейчас его используют по-прежнему, — Аш встала. Она неожиданно настороженно взглянула на големов. Они стояли неподвижно. — Фарис! Ради Христа! Ты уникальна, ты слышишь каменного голема с рождения, ты должна сказать мне, что ты слышала от Диких Машин!
— Ничего, — Фарис тоже встала. Она стояла босиком на мехах, брошенных на грубо обтесанные дубовые доски пола, глаза ее на одном уровне с глазами Аш. Голова склонена немного набок, изучающий взгляд. — Придумал какой-то недовольный раб. А чем же еще это может быть?
— Это не твоя война. И не Леофрика. И даже не война этого хренового короля-калифа, — Аш повернулась к ней спиной и заходила по комнате, оказываясь то в свете лампы и жаровни, то в тени. — Это война Диких Машин. Почему? Почему, Фарис? Почему?
— Не знаю!
— Так спроси, черт тебя дери! — заорала Аш. — Ответ могла бы получить именно ты!
Ближайший голем переступил с ноги на ногу. Аш замерла, выжидая, пока он не станет совершенно неподвижным; так выжидают, пока уймется большая, жестокая, но не очень умная собака.
Визиготка сказала:
— Я… слышала голоса. Один раз! И… это какая-то ошибка. Леофрик исправит это, как только выздоровеет!
— Ты знаешь, кто они… Спорим, ты даже видела их, в пустыне… Альдерик назвал это «Божьим благословением» …
— Успокойся, — визиготский генерал внезапно заговорила настойчиво, авторитарно. И Аш почувствовала себя беспомощно, перестала ходить по комнате. Она вдруг осознала, что именно эта женщина выиграла дюжину кампаний в Иберии, до того, как ступила на земли христианского мира. Невооруженная, без доспехов, эта женщина оставалась воином. Единственное, что заставляло усомниться в ее самообладании, был ее бегающий неадекватный взгляд.
— Посмотри на это с моей точки зрения, девчонка, — тихо сказала Фарис. Голос ее дрожал. — У меня под началом три армии. Это — мой приоритет. Мне с этим хватает работы, двадцать четыре часа в день. Зачем мне беспокоиться о каких-то слухах. Где должны бы находиться эти другие машины? Как мы бы узнали о них и об амирах, которые должны были бы их построить?