- Как шановный пан не понимает?! Ведь теперь придётся всё закрывать, прибраться, проветривать - покупатели не смогут зайти! А не смогут зайти - не смогут и купить ничего. А не смогут купить - уйдут к конкуренту. А если кто-то почувствует, как неприятно пахнет сейчас химические вещества и расскажет людям, что у Бунши в магазине невозможно дышать - то сюда вообще больше никто не придёт, кроме полиции. И полицейские придут, конечно, не за покупками, а за штрафом. Откуда такие деньги у бедного человека? Придётся всё бросать и идти по миру с котомкой, чтобы хоть подаянием прокормить жену и чад своих!
Нет, в продавце явно пропадает талант великого театрального трагика. Он так картинно жестикулировал, играл на полутонах голоса, столь выразительно пользовался мимикой, что вполне бы мог без репетиции сыграть, например, Шейлока в любом провинциальном театре, несмотря на полное отсутствие семитских черт.
Вероятно, жителя патриархального девятьсот пятого года ему и удалось бы развести не 'компенсацию' ещё и магазину, хотя фактически ущерб понесла девушка. Но со мной такое не проходит...
- Не нужно так переживать, уважаемый. Надеюсь, до котомки дело не дойдёт ни у вас, ни у ваших детей, дай им бог здоровья. Но если вы так резво будете выставлять за дверь потенциальных клиентов - это точно не способствует вашему бизнесу. Или вы думаете, что я зашёл исключительно затем, чтобы таким экстравагантным способом познакомиться с очаровательной пани Домбровской?
Кстати, - повернувшись к девушке, я в лучших традициях джентльменства приподнял шляпу, чуть склоняя голову, - позвольте представиться. Станислав Трошицинский, инженер-технолог.
Определённо, покойная прабабушка, которая в детстве упорно старалась привить мне 'манеры, достойные настоящего шляхтича', сейчас имела бы все основания быть довольной правнуком. Судя по промелькнувшей, словно лучик солнца на затянутом облаками небе, мимолётной улыбке на лице барышни, юная носительница знаменитой фамилии также оценила мои старания.
- У вас странный выговор. Вы не здешний, пан Трошицинский?
- Вы совершенно правы: я хоть и поляк, родился в России, жил в разных местах. Сейчас вот здесь проездом из Америки.
Не знаю, зачем я ляпнул про Америку: видимо, сработало что-то в подсознании. Умом-то я понимал, что, прожив всю жизнь в другом, более стремительном и раскованном времени, своими привычками я отличаюсь от здешних людей так же, если не больше, как они отличаются, например, от людей эпохи Яна Собесского или Болеслава Кривоустого. Но за двое суток изменить привычки, характер, мышление - нет, это невозможно. Так что пусть лучше местные списывают мои странности на долгую жизнь за границей.
- Итак, любезный, - обратился я вновь к галантерейщику, - прежде всего я бы попросил вас показать нам с пани Домбровской точно такой же комплект фотопринадлежностей, как тот, которого она лишилась по моей неосторожности.
- Нет, пан Трошицинский, не стоит... - Попыталась возразить паненка. - Это очень большие расходы...
- Шановна пани желает меня опозорить? Я же сказал, что компенсирую убытки, и скорее солнце погаснет, чем кто-то из Трошицинских по своей вине не сдержит своего шляхетского слова! - Нет, в этот момент я не переигрывал. Я действительно это ощущал. Так что я, наконец, прекратил стоять у двери, как часовой у штаба, и прошёл вглубь магазина, попутно оглядывая имеющееся богатство выбора.
Галантерейная торговля в отдельно взятом городке Российской Империи, судя по увиденному, если и не процветала, то и не бедствовала. Вдоль двух стен буквой 'Г', отделённые от покупателей широким чёрным прилавком, вытянувшись на четыре с лишним метра к потолку стояли ряды стеллажей. Их полки были аккуратно уставлены различными коробками, корзинками, стопами бумаги, рулонами клеёнки и тканей, какими-то тючками и бухточками верёвок разного цвета и диаметра и многого множества иных полезных вещей. Дотянуться до верха продавец мог, поднявшись на ступеньки сооружения, напоминающего гибрид малярных лесов, аэропортовского трапа и садовой лесенки. Поскольку прилавок мешал детальному рассмотрению сего чуда изобретательности, нижнюю часть этой приспособы я разглядеть не смог. Но полагаю, что перемещалась она на каких-то колёсиках, поскольку перетаскивать такую махину вручную, рискуя зацепить размещённый на стеллажах товар - задача нетривиальная.
Прямо напротив входа за прилавком часть полок прикрывалась ростовым портретом императора Николая Второго в парадном мундире, украшенном наградами и голубой диагональной лентой. Верхний угол портрета прямо по позолоченным завиткам тяжёлой рамы наискось перечёркивал чёрный креп.
Вдоль свободной стены магазина размещались громоздкий фотоаппарат на четвероногом штативе, больше похожем на узкую тумбочку, пара высоких, подставок под цветы, стеллаж с удилищами и узкий шкаф с застеклёнными дверцами, за которыми плотными рядами выстроились различные бутылки, флакончики и даже какие-то химические колбы и мензурки.
Да уж, в чём-в чем, но в бедности выбора товаров господина Буншу обвинить было нельзя.
- Итак, уважаемый - обратился я к продавцу, напустив на себя максимально равнодушный вид - Прежде всего, покажите-ка мне точно такой же комплект, как тот, который был у прекрасной пани Домбровской...
При этих словах девушка попыталась было вновь гордо вскинуться, но тут же отчего-то засмущалась и постаралась исчезнуть из моего поля зрения. Странные люди эти девицы...
- Тысяча извинений шановному пану! Но это никак невозможно. Десятирублёвые фотографические наборы пользуются большим спросом и долго не залёживаются. Люди в нашем городе, знаете ли, весьма ценят прекрасное и стремятся запечатлеть свой образ у мастеров светописи. У нас, знаете ли, целых три ателье, даже больше, чем в Сувалках!
- Гм... А в Сувалках сколько? - Местный патриотизм торговца слегка забавлял.
- В Сувалках всего лишь пара, шановный пан, у мастеров Юрасека и Моллера. Нельзя сказать, что они плохие мастера, грех будет, но ездить в Сувалки, чтобы запечатлеть себя, совершенно незачем, если у нас самих имеется целых три ателье!
- Это замечательно. - Услышав мои слова, продавец не сдержал радостной улыбки, которая, впрочем, исчезла тут же, как только я продолжил. - Но, тем не менее, я желаю приобрести фотопластинки и прочие принадлежности. Мне что, нужно искать их по всему городу?
- Зачем по всему городу? У нас всегда найдётся всё, что потребно шановному пану. Извольте видеть, малые фотографические наборы закончились, однако же, есть полные комплекты. Из-за своей цены они не так популярны, как десятирублёвые, зато в них есть абсолютно всё необходимое для фотографирования, кроме, естественно, собственно камеры со штативом. Имея такой комплект, прекрасная пани и шановный пан смогут изготавливать фотографические карточки в любом уголке Империи от Варшавы до Камчатки, абсолютно ничего не приобретая дополнительно.
- Ну-ну... А покажите-ка, уважаемый. Интересно взглянуть, что сейчас принято брать на Камчатку...
- Один момент, шановный пан! - Труженик счёт и гроссбуха тут же оказался по ту сторону прилавка и, слегка покряхтывая, вытащил с нижней полки стеллажа чёрный деревянный ящичек с обитыми жестью уголками, миниатюрным висячим замочком и ручкой для переноски на крышке. Эдакий осовремененный сундучок Билли Бонса. Вот интересно: карта острова сокровищ к нему прилагается, или придётся искать самостоятельно? От кучи дублонов и пиастров я бы не отказался...
С лёгким стуком водрузив ящик на прилавок, продавец двумя пальцами надавил на выступы на торцах замочка, отчего тот, тихо лязгнув, открылся:
- Вот, извольте видеть! Максимально возможный комплект, фирма 'Компур'. Настоящее германское качество прямо из Йены! У нас, увы, такого не выпускают. Ввозное-с...
М-да... В германское качество верится сразу: очень уж всё аккуратно устроено. Внутри 'сундучок' разделён аккуратными перегородочками - вроде бы из фанеры, но, возможно, просто из тоненьких дощечек того же радикально-чёрного цвета, только не окрашенных, а оклеенных материей типа сатина. В двух отделениях вплотную друг к другу, как солдаты в строю, размешены фотопластинки в конвертах из грубой бумаги всё того же траурного окраса. Отдельно вставлен мешочек, который при осмотре оказывается вместилищем небольшого керосинового фонаря со сдвижной кулиской красного стекла. К фонарю прилагаются сменные фитили, пузырёк топлива и большой - в ладонь - коробок длинных спичек. Проявитель и фиксаж, естественно, также входят в комплект: по паре семисотграммовых, на первый взгляд, бутылок с запечатанными пробками. Рядом, в небольшом и узком отделении удобно уложены мерный стаканчик для реактивов, пинцет и фигурный ножик-колёсико, чем-то напоминающий курвиметр. Запечатанные пачки фотобумаги аккуратно размещены изнутри крышки ящика и надёжно зафиксированы ремешками с латунными пряжками.
