о мальчике, Джеймс решил еще раз пробежать глазами по анкете, чтобы узнать, чем увлекается их возможный будущий сын, и приготовить какой-нибудь подарок для сближения с ребенком. Открыв анкету, первым делом Джеймс увидел новую фотографию. На ней, опёршись на спинку стула спиной, стоял молодой светловолосый юноша с серо-голубыми глазами и острым лицом, и открыто смотрел на камеру, едва заметно улыбаясь. Парень был одет в обычную форму приюта: идеально белые кеды, черные брюки с ровной строчкой, белая рубашка с приподнятым воротником и черный джемпер с нарочитой небрежностью завернутыми рукавами. Джеймс даже не поверил сперва, что это Мэттью. Парень на фото был больше похож на сына какого-нибудь аристократа, а не на сироту из приюта. Проверил имя на анкете, но там всё оказалось верно — Мэттью Грей, дата рождения: третье мая девяносто девятого года рождения. Не зная, что делать, Джеймс через служанку попросил супругу спуститься в гостиную, где он и сидел, принимая утренний кофе.
— Дорогой, звал? — со второго этажа спускалась невысокая миловидная женщина с кудрявыми светло-русыми волосами и васильково-голубыми глазами, на ходу поглубже укутываясь в свой шёлковый халат.
— Да, Булочка, смотри, в анкете Мэттью поменяли фото, — мужчина чуть отодвинул столик, чтобы супруга смогла усесться ему на колени. — Это точно тот же мальчик?
Женщина застыла, рассматривая фотографию мужа, затем, спустя секунд тридцать, резко встала и побежала вверх по лестнице, бросив на ходу «Жди здесь».
Удивленный Джеймс сидел, не сводя взгляда с лестницы, не понимая, что случилось. Но, не прошло и минуты, появилась Белла со своим лэптопом, быстро перешагивая ступени, на ходу что-то тыкая на экране устройства в её руках.
— Вот! Нашла! — женщина уселась обратно на колени к мужу, держа лэптоп так, чтобы и ему было видно происходящее на экране. А там Мэттью играл на гитаре и пел песню. Мужчину завлекла музыка, что он окунулся в неё так, что Белле пришлось несколько раз ткнуть его вбок.
— Это же он? Это точно он! — женщина тыкала то на лэптоп, то в мужа, желая привлечь внимание мужа, который никак не мог отойти от чарующей мелодии песни.
— Что? Д…да, да, это он, Мэттью, без сомнений, — справившись с сухостью в горле, произнес мужчина, затем, едва дотянувшись, касанием включил экран своего лэптопа, на котором всё еще стояла фотография парня, в той же одежде и в тех же декорациях.
— Я же говорила тебе, что мальчик необычный! Все форумы сбились с ног, узнавая кто поёт эту песню, а мы с ним встретимся на этой неделе! Разве не здорово? — женщина развернулась и, обняв мужа, со страстью его поцеловала в губы.
Глава 7 Прощание
Следующая неделя началась с хороших новостей. Директор объявил мне, что в субботу ко мне приедет моя потенциально новая семья. Это не могло не радовать, тем более, что сэр Хьюстон сказал, что это за семья. Чета Виллис, Джеймс и Белла, представители древнего рода дворян, получившая этот титул еще в семнадцатом веке, баронет и баронетесса соответственно, изготовители карет в прошлом, сейчас владельцы нескольких мастерских по ремонту авто, постройкой и наладкой карет. Никогда бы не подумал, что кто-то всё еще пользуется каретами с конной упряжью. Но семья вполне себе достойная, и вполне вписывается в мои планы. Всю информацию про них я узнал по сети, найдя сайт со всеми актуальными данными про аристократию и дворян королевства, немного прифигев от всего нового, даже будучи переводчиком в родном мире. В универе нам рассказывали про палаты лордов и общин, и… на этом всё. Тут, в этом мире, лорды, то есть высшая аристократия делилась на баронов, виконтов, маркизов, графов и герцогов. Но дальше следовали не простолюдины, как я раньше думал, а мелкопоместное дворянство: баронеты, рыцари, эсквайры и джентльмены. С титулом сэр можно обращаться только к рыцарям и баронетам, к мужчина выше по титулу обращаются по титулу, либо с приставкой «лорд» перед фамилией или титулом. Со старшими и младшими детьми лордов всё еще запутаннее. Например, старший, наследный сын герцога, до вступления в наследство имеет титул на ступеньку ниже — маркиз, старший сын маркиза — граф, и так далее. В общем голову можно сломать, пока разберешься в этом клубке званий, регалий, титулов и обращений. Ладно хоть угадал с обращением сэр к директору, он баронет, а с мужиковатым охранником и садовником Альфредом я немного слажал. Помнится, несколько раз называл его «сэр», причем, один раз при директоре. Странно, что меня не поправили, ну и ладно. Спишем на потерю памяти.
Занятия под патронажем воспитателей проходили размеренно. Они ходили от ученика к ученику, давая задания прочитать учебник от сих до сих, затем — задания из этого же учебника на решение. Процесс был скучный и не интересный, но учебники я читал, стараясь вникнуть в детали читаемого, благо попадалось много интересных моментов, раскрывающих нюансы нового для меня мира. Но в основном я зависал в сети, изучая некоторые моменты его строения, для реализации плана, возникшего у меня в голове. а для этого нужно было изучить много чего нового…
Вся неделя прошла, точнее пролетела, за мгновение ока. Я учился на занятиях, тренировался на стадионе и в комнате с эфиром, общался с рыжей, которая всё больше воспринималась мной как сестренка, по вечерам поигрывал на гитаре, ночами качал эфир и строил планы по запуску нескольких, новых для этого мира, проектов. По многим аспектам уже чувствовались результаты, например, я научился держать концентрацию почти на автомате, не используя конструкты для закрепления, что вылилось в неприятную ситуацию с тренировками. Оказалось, что при использовании Эфира мышцы не развивались. Пришлось учиться, теперь уже наоборот, контролировать Эфир, чтобы он не распространялся по телу и не помогал мышцам при нагрузках. В итоге, решил утром бегать с Эфиром, вечером без него, что тоже дало свои положительные результаты в контроле. На занятия я так же учился на «и так сойдет», стараясь не привлекать внимания, хотя многие уже стали на меня подозрительно коситься, даже воспитатели. А я пользовался железной отмазкой про потерю памяти. Джинджер, как узнала, что в субботу у меня знакомство с приемной семьей, с каждым днем ходила всё мрачнее, перестав устраивать словесные цунами, даже ее волосы как будто стали темнее. Я старался ее успокоить словами,
