ложной. Я даже как-то растерялся в догадках, что делать дальше.
Эмильен подбросил ещё несколько сухих веток в костёр. Дыма почти не было, он курился тонкой струйкой, рассеиваясь раньше, чем достигал открытого пространства над поляной, так что я не переживал, что нас по нему выследят. Затем буканьер отрезал ещё один ломоть мяса и бросил на камни.
— Вам больше не предлагаю, — сказал он. — Кишки завернёт.
Шон буркнул что-то ругательное на ирландском, Муванга опустил голову. Но я примерно понимал, почему так. В любом случае, я был благодарен и за один кусок. Эмильен нам вообще ничем не обязан, и мог бы даже сдать нас за награду обратно на плантацию, но вместо этого предпочёл помочь.
— Обонга что-то долго, — пробормотал Муванга.
Ниггер и в самом деле подзадержался. За это время можно было несколько раз сходить туда и обратно.
— Сбежал небось, — хмыкнул Шон.
— Куда? — скептически фыркнул я. — Скорее, валяется где-нибудь под деревом, отдыхает.
— Обезьяна ленивая... — проворчал ирландец, а потом повернулся к Муванге. — Слышь, иди-ка, поищи его!
— Сам придёт, — произнёс я.
Негр, уже готовый отправляться на поиски брата, сел обратно на корточки.
Лежать на земле вдруг стало неудобно и неуютно, будто бы я лежал голым под пристальным взором телекамер, и я поднялся, опираясь на мушкет. Меня снова посетило нехорошее предчувствие, и я огляделся по сторонам, хотя ничего не предвещало, и с виду всё было так же спокойно, как и полчаса назад.
Разве что пёс замолчал и перестал трепать измочаленную кость, и теперь глядел куда-то в лес, прижав уши. Я перехватил мушкет поудобнее, пытаясь высмотреть, что же такого там увидел пёс, но видел только шелестящую от ветра листву.
— Что такое? — спросил Эмильен.
— Что-то не так, — пожал плечами я.
Буканьер вытер нож о грязную рубаху, сунул в ножны на поясе и поднялся на ноги. Он к чему-то принюхался, будто мог учуять какие-то новые запахи сквозь дым костра, смрад немытого тела и вонь распотрошённого кабана. Но в любом случае, он тоже насторожился.
Он нагнулся, чтобы подобрать мушкет с земли, и в это время громыхнул выстрел, пуля прожужжала над его головой, прошелестев через кусты. Я бросился на землю, вжимая приклад в плечо и выцеливая хоть кого-нибудь, но видно было только густое облако дыма. Эмильен схватил мушкет и прицелился туда же, Шон сжал кувалду в руках, укрываясь за кустами. Один только Муванга трусливо рухнул на землю и прикрыл голову руками.
— Твою мать, — выдохнул Шон. — Черномазый хвост приволок.
Пороховой дым потихоньку рассеивался, и я заметил Обонгу и ещё четверых. У негра на лице красовались свежие кровоподтёки, стало быть, его успели немного побить. Ещё один перезаряжал мушкет, и я не видел его лица, зато трёх других узнал. Лансана, Кокнар и Сегье. Лица злые, сосредоточенные, кровожадные. У каждого в руках по мушкету.
— Эй, Англичанин! — рявкнул месье Лансана, водя мушкетом из стороны в сторону и выискивая взглядом хоть кого-то из нас. — Думал, получится уйти?!
Я скрипнул зубами, пытаясь прицелиться, но из-за кустов, окружавших поляну, обзор был так себе, а там, где охранников было видно, их загораживал Обонга.
— Пошёл ты нахер, козёл! — сквозь зубы выкрикнул я.
Лансана жестом отдал приказ двоим подчинённым зайти с флангов, а сам начал медленно приближаться, прикрываясь телом Обонги. Следом за ними семенил какой-то подросток, наконец перезарядивший свой мушкет.
— Что будем делать? — шепнул ирландец.
Я молча потянул за курок, который с тихим щелчком встал на положенное место, и это было красноречивее любых слов.
— Выходите, не то хуже будет! — заорал Анри Кокнар.
Нет, хуже не будет. Мы хоть и в тупике, и, по сути, в меньшинстве, но и покорно задирать вверх лапки я не собирался. Лучше подохнуть здесь, чем возвращаться на плантацию.
Феб глухо зарычал, низко припадая к земле, и буканьер положил руку ему на шею, удерживая от глупых поступков.
— Эмильен, — тихо произнёс я. — Через кусты сюда не продраться?
Лично я бы через эти колючки не полез, но вдруг тут есть ещё какая-нибудь тропка, которую случайно могут найти эти ублюдки.
— Не думаю, — хмыкнул буканьер. — Хотя зависит от того, насколько вы им нужны. При желании, наверное, можно.
Кокнар и Сегье уже скрылись из поля зрения, пытаясь обойти колючие заросли и выйти к нам в тыл. Лансана стоял на тропинке позади избитого Обонги, рядом с ними стоял малец, выцеливая кого-то из нас.
— Слушайте сюда, — тихо произнёс я.
Мувангу даже пришлось толкнуть, чтобы он пришёл в себя.
— Шон, сможешь кабана в них метнуть? — спросил я.
— Чего?! — фыркнул он, глядя на меня, как на идиота.
— Тушу кабана. Бросить. По моей команде.
— Давай-ка я лучше кувалду метну, — предложил он. — Столько мяса пропадёт!
— Нет, надо именно кабана. Справишься? Верь мне, мать твою, — процедил я.
— Ладно... — протянул он.
— Муванга! По моей команде крикнешь брату, чтобы падал на землю. На своём языке. Понял? — сказал я, глядя на дрожащего от страха ниггера.
— Да, масса, — пробормотал он.
— Эмильен! Стреляем одновременно. Твоя цель — вон тот малец. К Лансане у меня свои счёты, — сказал я. — С остальными разберёмся потом.
— Добро, — хмыкнул буканьер, тут же принимаясь выцеливать врага.
Я подождал, пока Шон подползёт к освежёванной туше и возьмёт её на руки. План был отчасти безумным, но красивым и простым, а такие чаще всего неплохо срабатывают. Я убедился, что Шон готов метнуть кабанчика, кивнул ему, прицелился в Лансану и во всю глотку заорал.
— Давай!
Шон с размаху бросил поросячью тушу в сторону врага, и на резкое движение среагировал малец, тут же пальнув по летящей туше, орошающей всё вокруг кровью и склизкими потрохами. Мувангу пришлось пнуть ногой, чтобы он наконец заорал на своём языке то, что мне было нужно, но его брат упал на землю даже раньше, и я сумел поймать Лансану в прицел.
— Огонь! — рявкнул я, и спустил курок.
Мушкет лягнул меня в плечо, словно норовистая кобыла, гораздо сильнее, чем знакомый мне АК-74 и даже сильнее, чем пулемёт Калашникова. Воспламенившийся порох на полке брызнул ворохом искр в
