генерал предполагал, и к такому повороту событий они подготовились, запретив командирам взводов принимать рапорта. Но мера не возымела действие. Начальнику училища, его замам, не давали прохода, минуя предусмотренную Уставом процедуру обращения к вышестоящему начальству, напрямую, лично вручали рапорта. Не помогали и дисциплинарные взыскания, введённые за нарушение Устава, а сейчас новое веяние, теперь офицеры-преподаватели, не сговариваясь, принялись отвлекать от непосредственной работы высшее руководство училища.
Генерал-лейтенант Виднов прохаживался по кабинету, обдумывая, что предпринять в этой ситуации. «Письменный, ознакомленный под роспись приказ о продолжении учебного процесса не помог, ну не проводить же репрессии среди офицеров», — думал генерал.
— Товарищ генерал, — видя, что начальник ищет выход из сложившейся ситуации, обратился заместитель.
— Есть предложение?
— Да. Предлагаю провести совещание с курсантами, разъяснить им сложившиеся реалии и что от них сейчас требуется не заваливать офицеров ненужной работой, а учиться, получать знания.
— Думаешь? — генерал вернулся к столу, уселся. Просмотрел несколько приказов-указаний, только что доставленных фельдъегерской службой.
— Да, но лучше собирать не всех вместе, а провести разъяснительное собрание, наверно, это определение лучше подходит, для каждого курса отдельно.
— В этом ты прав, — беря в руки лист, удовлетворённо кивнул генерал. — И среди офицеров кафедр проведём совещание. Кстати, им тоже есть что сказать. Последнюю обобщённую сводку читал?
— Нет, не успел.
— Ознакомься… — генерал протянул документ.
— Это как⁈ — после прочтения, на суровом лице заместителя читалась растерянность, смешанная с удивлением.
— А вот так! Почти всему, что учим в сложившихся условиях неприменимо. Вот и нашим теоретикам найдётся работёнка. Значит так, — подытожил генерал. В уме он сформировал план, как разрешить ситуацию и охладить пыл рвущихся в боевые части курсантов и офицеров, — офицеров соберём завтра. Курсантов первого, второго и третьего курса на следующий день в разное время. Четвёртый курс итак готовим к выпуску, с ними понятно. Думаю, двух часов на мероприятие будет достаточно. Присутствуют: я и мои заместители, свободные от дежурства. Ясно?
— Так точно, товарищ генерал, — вскочил заместитель, — речь подготовить?
— Нет, я сам, своими словами. Так будет лучше, — ответил генерал, вновь погружаясь в работу.
* * *
После совещания у начальника училища, начальник кафедры тактико-специальной подготовки полковник Свиридов возвращался на кафедру. Озвученное генералом заставило задуматься. В новых реалиях программу обучения придётся если не менять кардинально, то перерабатывать и существенно дополнять. А он-то, подав одним из первых рапорт о переводе в действующую воинскую часть думал, что его знания и наработки тактики применения орбитальной группировки спутников, пригодятся, а оказывается… разработанный им и засекреченный с момента создания научный труд оказался бесполезен в современном боестолкновении, когда противник рассеян среди мирного населения, не имеет чёткой армейской структуры и что немаловажно, государства как такового. Да, некоторые главы научного труда, что касается методики проведения разведки, вполне применимы, но использование основной, ударной группировки в сложившейся ситуации неприемлемо. И на первый план выходит работа «на земле» малой группой. Будь то проведение диверсии, захват интересующих лиц или освобождение заложников. А таких специалистов готовят в другом учебном заведении.
Свиридов тяжело вздохнул, усаживаясь в кресло. То, чем он занимался последние десятилетие, разрабатывая схемы, тактику взаимодействия и применения орбитальной группировки в текущих реалиях оказалось невостребованным. Подспудно он понимал, что труды ненапрасные. Только наличием в ближнем космосе крупной группировки, удалось погасить так и не вошедший в горячую фазу Индо-Пакистанский конфликт. А вежливо продемонстрированные восточному соседу на проведённых буквально несколько лет назад учениях разрушительные возможности спутников, висевших на геостационарных орбитах, надолго отбили у него желание заикаться о спорных территориях, так и оставшихся нейтральными. Но новые времена требовали новых решений.
Полковник так бы и сидел, погружённый в свои мысли, но по внутренней связи его вызвал заместитель начальника училища.
— Товарищ полковник, — раздалось в динамике.
— На проводе, — привычно ответил офицер.
— Во время совещания у начальника не стали акцентировать внимание на изменившихся требованиях к учебному процессу, понимая, что это дело не одного года, но генералом принято решение прикрепить на кафедры по десять-двенадцать курсантов для отработки новой методики обучения. На кафедру ТСП определены курсанты первого курса. Да, именно те, кто за первое полугодие показали лучшие результаты по усреднённому баллу.
— И что с ними делать? Насколько знаю, они и так занимаются по расширенной программе.
— Полковник, — раздражением повеяло прям через трубку, — я тебя хорошо знаю, но строить из себя солдата первогодку не надо. Подними находящиеся в спецархиве методики обучения, старые учебники, проанализируй и выбери то, что пригодится в новых изменившихся условиях. Я тебя внёс в списки для доступа к ежедневным сводкам. Или совсем забыл, как проводить аналитический разбор проведённых операций⁈ Нет? Не забыл? Так действуй. План учебного процесса можешь на утверждение не представлять, только будь готов наработки использовать в дальнейшем. Всё, отбой!
— Спецархив, спецархив… — пробормотал Свиридов, кладя трубку. Давненько он туда не заглядывал, хотя в нём были собраны все учебные материалы с начала образования училища, а это без малого семьдесят лет. — Может и откопаю там, что интересное. Хотя… — говорил сам с собой полковник, поднимаясь со своего места, — технический прогресс в сфере вооружений скакнул настолько… Как сейчас на практике применить кавалерийский наскок или штыковую атаку в полный рост? Бред. Но идея рабочая, может что и отыщу.
Подвальное помещение спецархива встретило тишиной и тусклым освещением. Архивариус — молоденький лейтенант неподдельно удивился, когда перед его измученным бездельем ликом предстал целый полковник. Выслушав его, он ещё больше удивился, поняв, что придётся поднимать картотеку и копаться в каталогах, выискивая из огромного числа числящихся в фонде спецархива необходимые экземпляры. Сложности выполнения поставленной задачи предавало то обстоятельство, что каталоги велись только на бумажном носителе и состояли из десятка шкафов с карточками произведений. И это не только из-за требований секретности, но и из-за особенности учёта поступающих на хранение объектов. Обычно, да что скрывать, в спецархив сдавались явно устаревшие, потерявшие актуальность учебники, методические рекомендации и просто ненужный бумажный хлам, что из-за грифа секретности выбросить невозможно по причине указанного срока хранение от пятидесяти лет и дольше.
— Вам придётся подождать, товарищ полковник, — после озвученного старшим офицером пожелания, выдержав внушительную паузу, ответил лейтенант.
— Сегодня я никуда не тороплюсь, подожду, — в шутку ответил полковник, но как он оказался прав. Ждать первую, покрытую пылью методичку: «Действия моторизованного взвода при боевых действиях в городе», пришлось целый час.
С постоянной периодичностью лейтенант доставлял полковнику запылённые книги и незаметно для себя, Свиридов погрузился в их изучение. Некоторые труды он помнил хотя бы по названию, потому что использовал в своей работе, но прочитывал, изучал до корки, делал пометки, выписки, а некоторые фолианты откладывал, для более подробного изучения. Основной упор он делал на действия малой группы в тылу врага. Таких методических рекомендаций оказалось достаточно, но они не подходили к существующим реалиям. Проводить диверсию: взрывать мосты, железнодорожные пути, трубопроводы и электростанции необходимости не было, хотя, как здраво рассудил полковник, всё может пригодиться. И незаметно для себя, в спецархиве он провёл весь оставшийся день до позднего вечера. Только когда измученный с непривычки трудной работой лейтенант напомнил, что время ужина, оторвался от кропотливой работы.
— Ты иди, я здесь посижу.
— Не могу, товарищ полковник, — удручённо развёл руками лейтенант.
— Почему? Иди на ужин, а я покараулю. Всё равно никто за всё время, что здесь нахожусь не зашёл, да и домой до особого распоряжения уйти не получится — казарменное положение.
— Это всё так, товарищ полковник, но оставлять без присмотра спецархив…
— Так закрой меня. Только не забудь вернуться. Ночуешь здесь?
— Так точно! В подсобном помещении, — смущённо ответил лейтенант.
— Вот и хорошо. Ладно, иди. А я посижу ещё немного.
— Товарищ полковник, в тумбочке есть чайник, сахар и…
— Я понял, разберусь.
Оставшись в одиночестве, Свиридов отвлёкся от кропотливой аналитической работы, приготовил чай и взялся за свои записи. Взглядом пробежался по мелкому тексту, хмыкнул и произнёс:
— Не позабыл ещё, как это работать с документами.
Тихо вернулся лейтенант, а Свиридов продолжал выуживать из большого объёма информации то, что на его взгляд может пригодиться в текущей обстановке. Только под утро он покинул спецархив, но в его голове, а главное в папке, что он нёс
