что помимо порнофильмов, у кого-то есть такие кровати. — Не сдержавшись, она подняла взгляд. — Зеркальный потолок. Я в шоке.
Дмитрий начал смеяться… Такой дикий и прекрасный звук, который резко оборвался.
— Хонор, выйди из комнаты. — Ледяной приказ.
У Хонор сдавило внутренности. Так просто развернуться, выйти и дать ему защитить себя — именно это и пыталось сделать опасное существо — но поступить так значило уступить ублюдкам, которые пытались её уничтожить.
— Я больше не стану убегать, — возразила она спокойно, хотя внутри бушевал гнев. — Покажи. — Один напряжённый момент тёмные глаза изучали её.
— Хонор.
— Есть битвы, — тихо сказала она, выдерживая его взгляд, в котором скрывалось так много тайн, — в которых женщины должны сражаться сами.
Его скулы стали отчётливее.
— Позади тебя.
Чёрно-белая фотография занимала всю стену от пола до потолка. На ней изображена обнажённая женщина, запястья которой были закованы в цепи, а ноги раздвинуты и прикованы к полу. Голова у неё была опущена, лицо скрывали волосы. По одной стороне груди тела кровь из ран, откуда кормился вампир. Этой женщиной была Хонор.
Подойдя к образу, который угрожал вернуть её в кошмар, Хонор достала кинжал и медленно, методично начала разрезать его на лоскуты.
— Я забыла, — призналась она, подавляя ярость, бурлящую внутри, — что они фотографировали.
Щёлк. Щёлк. Звук затвора вновь унизил, хотя она считала себя закалённой против всего, что уроды могли с ней сделать. — Затем они принесли видеокамеру. — А значит, где-то есть видео с ней. Видео, где она пытается не кричать, когда Томми издевался над ней.
Поэтому она забыла — не могла вынести стыда, что другие, возможно даже её друзья, увидят её пленённой, беспомощной и униженной… но не полностью забыла.
— Мы найдём оригиналы фото и видео. — Дмитрий с тихой и контролируемой яростью начал ходить по спальне, обыскивая пустые полки. — Он хранит их для себя. Это секрет, потому что понимает, если распространит фото — и я приду перерезать ему горло.
— Ты не знаешь этого наверняка. — В груди Хонор разлилась тяжёлая и невероятная боль. Дмитрий подошёл и помог ей снять последние куски фотографии, наблюдая, как и их она уничтожает.
— Несмотря ни на что, — начал он, когда последний кусок упал к её ногам, — эти фото никогда не увидят свет.
В его глазах она увидела леденящее душу обещание смерти.
Томми не самый умный из мужчин — они нашли карты памяти с фотографиями и видео в стенном сейфе.
Дмитрий ничего не сказал, когда Хонор в машине уткнулась в ноутбук, чтобы проверить, нет ли на снимках улик, которые могли бы привести к идентификации других членов извращённой группы.
— Я уничтожу всё это, — сказала она, когда они шли прочь, не найдя в спальне больше ничего полезного. Да, флешки — улика, и обращаться с ними следовало осторожно. Но на улице — голая, связанная и обесчещенная Хонор, желающая чтобы фотографии исчезли, и их больше никто и никогда не видел.
Подойдя к багажнику, Дмитрий открыл небольшой набор инструментов и достал молоток. Им она расколошматила карту памяти, затем взяла протянутые плоскогубцы и вытащила металлические детали. Дмитрий хладнокровно за всем наблюдал. Но к моменту, когда закончили осмотр дома, хладнокровие стало тягостным — Томми не оставил никаких зацепок, где мог находиться.
— Хонор. — Дмитрий повернулся к ней лицом, когда остановил Феррари перед штаб-квартирой Гильдии. Выдержав её взгляд, он протянул руку и намотал на палец выбившуюся прядь волос ц неё на затылке, стараясь не задеть больше ни одну часть тела. — Такие мягкие, — поговорил он. — Ты красивая женственная, и сломить тебя так трудно.
Боль — эта ужасная штука — в груди не ослабла.
Но в этот момент она отдала бы всё за поцелуй Дмитрия. Он не человек, даже не хороший вампир, но вернул ей частичку гордости, которой лишил Томми.
— Когда что-то узнаю, позвоню, — сказала она, и это походило на обещание. Вместо того чтобы пойти наверх к Саре, Хонор пошла в подвалы. Подземные убежища служили двум целям — место, где охотники могли укрыться, когда ситуация накалялась, и дом для сложных систем наблюдения и сбора данных. Всё это управлялось блестящим умом, запертым в, сломанном после несчастного случая в детстве, теле.
Вивек мог чувствовать лишь плечи и выше, но если кто-то думал, что это мешает ему быть лучшим аналистом/шпионом в интересах Гильдии, его ждёт чертовски неприятный сюрприз.
— Хонор, — поздоровался он, когда она прошла все протоколы безопасности, чтобы войти в бункер, в котором размещались компьютеры, откуда — по слухам — он правил миром. — Дмитрий тебе уже надоел?
Поражённая, она внимательно присмотрелась… и заметила морщинки озабоченности на его лице.
— Я не прячусь от Дмитрия
— О, хорошо. Хотя, если сильно разозлишь его, постарайся не стрелять средь бела дня. Сара до сих пор не простила Елену за это. — Хонор слышала об этом инциденте, и даже просмотрела сообщения в Интернете.
— Думаю, пуля недолго пощипит, но совершенно уверена, что вампир слишком стар, чтобы его можно было ей убить, пусть даже попадёт прямо в сердце. — Вивек поморщился.
— О-о-о-о, Елена этого не знала. — Повернув кресло тихой голосовой командой, он поехал к главным компьютерным панелям, чтобы проверить мигающее предупреждение. — Значит, ты пришла насладиться моей весёлой компанией? — Саркастическое заявление, но Хонор провела детство в одиночестве и понимала эти эмоции лучше, чем большинство.
— Прости, что долго не навещала тебя, — сказала она. — Правда в том, что я, вероятно, не покинула бы Академию даже сейчас, если бы Сара не заставила. — Казалось невозможным, что она такое слабое, избитое существом, но так и было, и это нельзя игнорировать. Но Хонор никогда больше не вернётся в это состояние. Вивек бросил на неё проницательный взгляд. — Тут безопасно. Люди не понимают, что им это нужно. — Она подумала о Вивеке в бункере, защищённом от мира, который отверг его, когда он стал не таким совершенным. За исключением… — У тебя гораздо больше мужества, чем у меня когда-либо будет, Ви.
Брошенный в учреждении своей семьёй, он буквально являл собой явный, упрямый отказ сдаться.
— Я был ребёнком, когда это случилось, — грубо сказал он. — Мне хватило времени, преодолеть жалость к себе, пока гнил на больничной койке, так что не хвали меня, я этого не заслуживаю.
Хонор покачала головой, но промолчала.
Затем спросила, зачем пришла, хотя ужас от этого по-прежнему был похож на зазубренный кирпич, рвущий душу.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что поискал. — Гнев, паника и тошнота скрутили внутренности. — Фото или видео со мной.
Глаза Вивека
