Поторговавшись, я смог урезать «помощь» в три раза, логически обосновав:
– Курицу, несущую золотые яйца – принято не резать, а доить!
– Хорошо! – легко соглашается, затем жёстко, – первый «удой» я жду через неделю.
И сперва, да!
Нижегородская милиция была первой государственной организацией в стране, одетой в «пролетарки» и «камчатки» и, обутой в «берцы» и «дутоши». Вооружённой новенькими «Винторезами», а не «Наганами» с вытертым до дыр воронением. Вновь поступающие на службу в губернские органы правопорядка – проходили обучение в «Школе», опять же за наш счёт. Помощь «Группы Вагнер» и курсантов в патрулировании, облавах и прочей мусорской текучке…
Надо – так надо, разве кто-то возразит против?
Но, аппетит приходит во время еды!
Чем дальше, тем всё более и более – лавинообразно вырастали хотелки Начальника Губернского отдела внутренних дел и, большую часть собираемой «мзды», он тратил мягко говоря – «нецеленаправленно».
То бишь – для «собственных нужд».
К описываемым событиям, Погребинский обзавёлся с моей невольной помощью меблированным до самой крыши пятнадцатикомнатным особняком в центре города, излишне роскошным для его должности служебным автомобилем – покруче чем у самого Андрея Жданова, заграничными шмотками, изрядной суммой денег налом и на счетах в «Сбербанке» и, наконец – по крайней мере тремя любовницами-содержанками.
Конечно, тяжело мне было, однако моя «империя» – росла быстрее, чем изначально убогая фантазия у Погребинского. «Хата, тачка, шмара, шмотки, жрачка» – вот собственно говоря и, всё.
А больше чем в пузо влезет – не сожрёшь!
К тому же, ваш покорный слуга – тоже «паразит», каких ещё поискать надо. К примеру, я довольно бесцеремонно злоупотреблял его именем – чтоб решить кое-какие бюрократические заморочки, довольно часто встающие перед «Красным рассветом» и его структурами.
Мзду берешь – значит крышуй!
В общем-то, грех жаловаться: мы с Погребинским достаточно плотно «сработались» и, этот «симбиоз» – продолжался бы бесконечно долго, но…
Но что-то, какая-то внутренняя чуйка мне подсказывала, что вот-вот – что-то грянет.
* * *
Глаза у Абрама Израилевича Каца – Начальника Ульяновского волостного отдела НКВД, были печально-грустными и, едва зайдя в его кабинет – я сразу понял, что подкралось нечто «пушистое».
Кроме него и Погребинского, здесь присутствовал настороженно-хмурый Председатель исполнительного комитета (Исполкома) волостного Совета – Анисимов Фрол Изотович, Начальник Нижегородского ГубГПУ – знакомый мне по разгрому банды и по «Делу Сапрыкиных» почти двухлетней давности и, ещё четверо незнакомых мне молодых людей в форме и при оружии.
Поздоровались, хоть и не за руку, вежливо предложили присесть.
– У нас накопилось к Вам множество вопросов, товарищ Свешников, – первым начал «гебист», открывая папочку с грудой от руки написанных листочков.
Ещё с первого взгляда при первом же знакомстве, он не показавшийся мне «кровавым» – а наоборот культурно-интеллигентным и, по слухам про него ходящим – знатоком поэзии и литературы, завзятым театралом.
Правда про, это «лицо кавказкой национальности» ходили и другие – очень нехорошие слухи…
Так ведь, людей без изъянов не бывает, правильно?
Особенно, при такой «работе».
– Спрашивайте, отвечу – у меня секретов от Советской власти нет.
Берёт первый листочек и поверх – прямо-таки «бериевского» пенсне, пытливо заглядывает мне в глаза:
– К нам поступил сигнал, что Вы – самозванец.
Меня «на гляделки» не возьмешь, поэтому изумлённо на него таращась:
– В смысле? Выдаю себя за расстрелянного Николая Кровавого? За Гришку Распутина? За покойную императрицу Александру Фёдоровну или за одну из её дочерей?
Тот, потупив очи:
– В смысле, что Вы – не Свешников Серафим Фёдорович, а кто-то другой – очень похожий на него человек.
– Ах, вот оно что…
Ненадолго задумаюсь и, как можно рассудительней:
– А смысл «другому человеку» выдавать себя за поповича? Вот я понимаю: в газетах пишут, что группа литераторов присвоили себе пролетарское происхождение – с целью примазаться к Советской власти и присосаться к кормушке…
Замечаю, как в глазах Погребинского сверкнули молнии и, продолжаю – уже откровенно стебаясь:
– …А какой смысл выдавать себя за сына «лишенца»? Вот если бы за сына товарища Дзержинского или хотя бы лейтенанта Шмидта!
Тот, строго:
– Не устраивайте здесь балаган, Свешников!
Посерьёзнев:
– То, что я – Свешников Серафим Фёдорович, может подтвердить сидящие здесь товарищи Анисимов и Кац. Если и этого мало, можно спросить у моего отца – Иерея Благовещенского Храма.
– Про ваше происхождение, тоже немало «сигналов» от граждан.
Сказав это, Гебист устремил свой «чЮдный» орлиный профиль на выше упомянутых и, Фрол Изотыч тут же подтвердил мою личность:
– Да, Серафимка это… Правда, когда меня в пятнадцатом на войну забрали – он ещё совсем мелким был и до весны двадцать второго года, я его не видел.
Абрам Израилевич:
– С товарищем Свешниковым, я познакомился только после того, как он вернулся из польского плена. Однако, если гражданин Свешников Фёдор Евграфьевич – признал его за сына, стало быть – так оно и есть.
Гебист, откладывая несколько сшитых вместе доносов в сторону:
– Хотя у Вас имеются две старшие сестры… Но думаю – признания родного отца достаточно, чтоб закрыть эту тему.
Замечаю, что между им и Погребинским – хорошо заметна какая-то личная неприязнь.
Если кто не знает, а я забыл сообщить: ОГПУ не дружит с НКВД и, постоянно его же и «нагибает». Сама же советская тайная полиция, в данный момент, напоминает закрытое для посторонних и даже хоть какого-то государственного или партийного контроля – «государство в государстве», где борются за влияние и преференции несколько группировок – сплочённые в том числе и по национальному признаку.
* * *
Переложив на самое «дно» первый, кавказец достаёт другой листочек с каракулями:
– Поступил сигнал, что Вы собираете здесь «бывших», «социально чуждых» и так далее… Вот, даже пофамильно список имеется – всего около ста человек.
Заглядывая через глаза в самую мою душу, резко – буквально как хлыстом:
– С какой целью?
Примерно представляю себе, от кого могли поступить такие «сигналы».
Из-за наплыва в партию «ленинских призывников» – молодых, рьяных, да горластых – в волостной ячейке ВКП(б), власть потихоньку меняется. Старые кадры – Председатель волисполкома Анисимов, Кац, Конофальский, Взнуздаев и другие, хоть и держатся ещё силой своего авторитета из-за прошлых революционных заслуг – но мне уже понятно, что этот «статус-кво» ненадолго.
Конечно, в основном ребята вполне нормальные… Но есть и формирующееся вокруг Федьки-ассенизатора группка довольно активных и агрессивных экстремистов, мутящих воду.
С этим надо что-то срочно решать, но как?
Пока нет ни одной здравой идеи…
Натравить на них своих комсомольцев?
Избиение члена партии – может повлечь за сбой непредсказуемые последствия, вплоть до обвинения в терроризме.
Не хочется, край как не хочется подставлять своих ребятишек!
Протягиваю руку:
– Разрешите списочек?
После секундного промедления заполучив, с минуту изучаю (о, да здесь даже мой лучший друг Борщёв-Слащёв есть!) и, выдаю:
– В большинстве своём, здесь бывшие заключённые – отбывшие срок по чисто-уголовным делам в Ульяновском ИТЛ. А как известно, уголовный элемент – социально нам близок!
Положа руку на кандидатскую карточку в нагрудном кармане, как можно искреннее:
– Поэтому, я не понимаю возникших ко мне претензий.
