Я поднял с земли, заранее приготовленный мешок, подошел к шеренге, и предложил курсантам тащить из него бумажки. На этих бумажках был всего лишь порядковый номер схватки.
Конечно, подумав, все преступники согласились драться, Василевс очень заинтересовался моим предложением и по его приказу мне постарались отобрать среди ожидающих казни преступников, людей не робкого десятка, тех, кто воевал и умел держать меч в руках.
Номер один вытащил Тирах. Охрана привела из подвала первого бандита, высокий плотный мужчина лет сорока, заросший до ушей, щурился после темноты, а затем с удивлением уставился на строй невысоких стройных парней в черной свободной форме с закрытыми лицами и полным отсутствием доспехов. А когда он увидел стоящего перед ним подростка, он удивленно поглядел на меня, и на его лице появилась пренебрежительная улыбка.
Я веско сказал, вкладывая ему в руки спату:
– Ранишь, можешь считать себя свободным, передвигаться только в пределах плаца – и скомандовал,- начинайте схватку.
Мужик быстро стал в стойку скутата, было видно, что его левая рука так и просит щит. Как только он напрягся в стойке, пренебрежение исчезло с его лица, и он внимательно отслеживал все возможные движения противника.
Было видно, что его озадачила одежда и размеры моего бойца.
Наконец он не выдержал и с криком ринулся вперед. Тирах молниеносно упал на землю и легко зацепил носком голень бандита, тот грузно растянулся на камнях плаца. Черная тень на секунду прильнула к упавшему и быстро вскочила. Противник остался лежать на земле, в левой надключичной ямке у него торчала ручка стилета.
В шеренге зашумели. Мне пришлось хлопнуть в ладоши, призывая к вниманию:
Поздравляю курсанта Тираха со званием подмастерье тени, кто там у нас следующий?
Мои теперь уже подмастерья грузили на телеги трупы убитых, я сидел неподалеку смотрел, как они работают. В голове стоял легкий шум, мне все еще не удавалось отойти от волнения. Несмотря на то, что я знал, как подготовлены мои ребята, все равно оставались сомнения, казалось, что еще что-то не объяснено, не отработано. К моей радости, все справились со своими противниками. Лишь Григорий получил небольшое ранение, ну все правильно, возраст, сделал свое дело. Несмотря на его упорство, ему трудно было угнаться за более молодыми, гибкими мальчишками.
Ну, что же сейчас можно смело ждать приказа Василевса, я ведь и так испытывал его терпение, еще и еще уговаривая продолжить обучение моих учеников.
Лже ДиогенII усталой походкой поднимался в дом воеводы Доростола, за его спиной еще шла битва, дружинники добивали последние остатки сопротивления. Крепость была взята.
Он шел по ступеням и думал, что вот также почти сто пятьдесят лет назад предок его тестя по отцу – князь Святослав, легко сбегал по этим ступеням, чтобы дать последний свой бой войскам императора Иоанна Цимисхия. А сейчас он не сильно знатный уроженец Константинополя, не побоявшийся объявить себя наследником Василевса, вновь взял на саблю эту крепость, и может здесь, как и сто пятьдесят лет назад решится все.
Тогда Святослав, после заключения мирного договора, возвращаясь в Киев, погиб с малой дружиной, убитый печенегами, которых, скорее всего, подкупили ромеи.
Не исключено, что и сейчас коварные властители Царьграда придумают, что-нибудь подобное. Его тесть Владимир Мономах, устал от битв и вручив ему руководство полками уехал в Киев и сейчас будущее в его руках. Военная удача пока не отвернулась от него. Сейчас после взятия Доростола открыта дорога на Константинополь. Несколько дней отдыха уставшим воинам и вперед. Половецкие орды жаждут добычи.
А сегодня будет пир. И надо обязательно усилить охрану. Коварный Алексей Комнин, может, что-нибудь придумать. Он обернулся и махнул рукой, следовавшим за ним телохранителям, несущим на плечах двух замотанных в тряпки молоденьких девчонок.
Мы уже третий день сидели в небольшом леске на краю заливных лугов речной долины Дуная. Отсюда Доростол, или, как назвал его Комнин – Феодорополь был, как на ладони.
Сейчас там царила радость от победы. Около его стен сотни половцев раскинули свои походные юрты, слышались крики насилуемых женщин, шум драки, ржание коней. Русские полки немногим отличались от кочевников, может, быть чуть большей дисциплиной. К нашему укрытию периодически подходили желающие запастись дровами, но, обколовшись в колючих зарослях ежевики, с руганью выбирались назад. Несколько из таких любителей костерка назад уже не вернулись, они рассказали нам все, что могли, и сейчас спокойно лежали, укрытые дерном. Один из них все же обладал некоторыми сведениями и сообщил, что сегодня вечером будет пир, на котором император Диоген пригласил всех ханов, и воевод.
После допроса, который проводил Ильяс, я оглядел своих подмастерьев, они лежали на земле, практически не различимые в своем зеленом тряпье. И в свою очередь выжидательно смотрели на меня.
– Объявляю боевой приказ, выдвигаемся за три часа до рассвета. Проходим в дом воеводы, убиваем всех находящихся там, внешнюю охрану не трогать. Выходить самостоятельно, встречаемся на запасном месте, там же маскируемся и ждем ночи.
Во второй половине ночи, мы черными тенями скользили мимо догорающих костров, и спящих воинов. Редкие часовые ничего не видели и не слышали.
Мы неслышно бежали по городу, стараясь избегать мест, освещаемы пожарами.
К моему удивлению охрана у дома воеводы была пьяна, они не спали, но пройти мимо них не предстояло никакого труда.
Мы все вместе стояли у дверей ведущих в разные помещения дома, кое-где еще не спали, слышались пьяные крики, женские стоны. Я жестами указал каждому их цели, и мы начали неслышно расходиться, я выбрал для себя наиболее вероятный путь к Диогену, все запомнили его портрет, но было очень сомннительно, что он похож на оригинал, и в большей степени из-за этого, приказал убить всех, находящихся в доме.
Я нажал на дверь, она чуть скрипнула, проведя по ней рукой, убедился, что скрипят петли, струйка масла из медной масленки и дверь бесшумно открывается. Прямо на меня смотрят удивленно-расширенные глаза охранника. Время ускорилось, его рот медленно раскрывается для крика, и мой тихий удар в шею, хруст кадыка и глаза его закатываются.
Осторожно уложив тело, вдоль стены иду дальше. У следующих дверей два охранника вглядываются в ту сторону, откуда я пришел.
– Вот же блин, подшумел, парней тренирую, а сам ни хрена не могу,- пронеслась мысль. В прыжке кидаю ножи и, бесшумно приземляясь у дверей, ловлю падающие тела.
– Нет, еще рано списывать себя,- говорю сам себе. За дверями слышно какое-то шевеление. Приоткрываю ее заглядывая с пола. У большой кровати на ковре лежит голая окровавленная девчонка, в тусклом свете светильника видны черные раны на месте сосков. Открытые глаза смотрят на меня, не моргая. Глубоко дышу несколько раз,
