Целую неделю средства массовой информации разводили истерию по поводу высадки на острове группы китайских военных водрузивших на этом крохотном участке суши флаг КНР. После того, как китайский десант покинул остров, на него тут же высадились японские войска самообороны, водрузившие свой флаг. Постепенно к месту конфликта подошли ударные силы двух стран. Япония выслала к месту спора два эсминца, три фрегата и один ракетный катер. Китай ответил тремя эсминцами и двумя фрегатами Северного флота, так же в сопровождении двух ракетных катеров. И вот теперь уже два часа длились эти маневры в пяти кабельтовых друг от друга, с наведенными на противника пушками.
Командир службы радиолокации японского корабля лично протестировал аппаратур и пришел к выводу, что радар работает нормально, это глючит программа компьютера.
— Перезагрузись, — предложил он.
— Но это время? Минуты на две мы ослепнем, — напомнил Акито.
— Все равно. Другого выхода нет. А я пока приготовлю запасной комп. На всякий случай.
Накатомо сделал все как советовал начальник и убедился, что тот был прав — помехи исчезли.
В это время противостояние двух флотов достигло своего пика. На всех китайских и японских кораблях уже сыграли сигнал к боевой тревоге. Все пушки, и так развернутые в сторону японских кораблей, получили свою порцию зарядов, для ракет было достаточно одного легкого касания пальца, чтобы они отправились в сторону врага.
Но никто из состава двух флотов не знал, что есть еще один, третий игрок в этой странной игре. Совсем близки от двух эскадр на глубине сто метров неподвижно висела российская атомная подводная лодка серии 971М «Щука-Б» с собственным именем «Дзержинск». Особенностью этого вида субмарин была удивительная бесшумность подводного охотника. Командир подлодки, капитан второго ранга Андрей Соловушкин негромко приказал:
— Тишина в отсеках. Замерли и не дышать. Камбуза это тоже касается. Лагойда, ты слышишь?
На камбузе главный повар, или по-морскому — кок, прапорщик Лагойда, недовольно скривился. Полчаса назад, после такой же команды один из подчиненных кока умудрился уронить на плиту большую кастрюлю. Поток мата со стороны рубки был коротким, но емким.
— Малый вперед, носовые на товсь, — приказал командир. В рубке было жарко, но полноватый, кудрявый Соловушкин потел больше не от жары, а от напряжение. Ему было всего тридцать два года, и он второй месяц командовал этой лодкой. То, что он собирался делать, выходило за нормы международного права, и в случае раскрытия грозило его лодке и команде в лучшем случае громадным скандалом, а в худшем — смертью. Но приказ командующего флота был неумолим как расстрельный приговор судьи и важен для страны как большая победа в небольшой войне.
Через пару минут Соловушкин скомандовал:
— Стоп машина! Акустики, доложить ситуацию.
— Мы находимся точно под фрегатом.
Шум винтов надводного корабля был слышан всему экипажу и без акустических приборов.
— Чей он? — Спросил командир.
— Да бог его знает.
— Ну, хотя нам это и не надо. Малый вперед. Акустик, определи самую большую цель по курсу.
— Левей десять градусов.
— Левей десять градусов. Стоп машина. Штурман курс на атаку.
— Есть курс на атаку. А под перископ подвсплывать разве не будем?
— Нет. Слишком опасно.
— Но Лунин…
— Я знаю, что Лунин при атаке на «Тирпиц» восемь раз всплывал под перископ. Но я не Лунин. Будем стрелять по македонски, от бедра. И, заодно, проверим эту программу.
Соловушкин кивнул на экран компьютера, где схема расположения кораблей подсказывала ему, как командовать лодкой.
— Деферент на корму десять градусов. Штурман, курс на атаку.
— Левей два градуса, деферент еще пять градусов, расчетное время десять секунд. Это не выстрел. Это удар кинжала.
— Вот и хорошо. Носовое — пли.
Лодка вздрогнула, штурман включил секундомер, а Соловушкин уже командовал: — Дифферент ноль, полный вперед.
— Нырять не будем?
— Нет. Сначала нужно вырваться из этого круга.
Все дальнейшее начало складываться подобно ускорителю в громадном синхофазатроне — все быстрей и быстрей. В это время к месту событий приближалась китайская эскадрилья штурмовиков СУ-15. Их было всего пятнадцать самолетов, но в компьютере радара снова начались помехи и для Накамото мнимые наводки целей они показались чудовищным по количеству.
— Массированная атака с воздуха! — Закричал он. — Сотни самолетов летят в нашу сторону!
В это же самое время в воздухе к точке конфликта приближались более десятка самолетов F-16 сил японской самообороны. После сообщения Накамото раздался первый крик впередсмотрящего:
— Торпеда с левого борта!
— Торпеда! Торпеда! — Заголосили по все кораблю.
— Весь огонь по торпеде! — Крикнул адмирал.
— Огонь!
— Стреляйте, стреляйте!
По торпеде стреляли из всех пулеметов и малокалиберных орудий левого борта, но времени было слишком мало — считанные секунды.
Командующий эскадры Икито Агути мгновенно понял: «Раз они пустили торпеду, и самолеты идут в таком количестве, значит — хотят бомбить и уничтожить наши корабли».
Адмирал приказал:
— Передать командиру эскадрильи — атаковать противника! Остановить его любой ценой.
В эту секунду торпеда достигла своей цели и ударила в бок. На японском эсминце раздался взрыв, в рубке почти все попадали, но адмирал устоял на ногах и крикнул:
— Огонь по противнику!
Командир японской эскадрильи не подозревал о причинах подобного приказа, его радары показывали истинную численность самолетов противника, и это было нормально. Но приказ есть приказ, и он, поймав в прицел своего шлема одну из целей, нажал на кнопку пуска ракеты. Обломки сбитого китайского самолета еще не успел рухнуть в море, как последовал адекватный ответ.
— Они нас атакуют! Ли сбит! — Кричал командир китайской эскадры, тщетно пытаясь скольжением влево и вниз увернуться от приближающейся к его самолету ракеты.
— Они открыли ответный огонь! Шестой сбит!
— Уничтожить их! — Крикнул в микрофон командующий китайской эскадрой.
Взрыв встряхнул не только японский флагман, но и проходящую как раз под ними подводную лодку. Рулевой сумел удержать ее на заданной глубине, а спустя несколько секунд Соловушкин приказал:
— Ну а вот теперь — ныряем. Глубина триста, полный вперед!
Картина взрывающихся и падающих с небесной синевы самолетов дополнилась залпами орудий всех калибров. Расстояние было столь мало, что в бой сразу же вступили мелкокалиберные скорострельные пушки и крупнокалиберные пулеметы. Интенсивная получасовая перестрелка десятки кораблей закончилась печально. На плаву остались только два притопленных фрегата китайцев и дымящийся, но держащийся на плаву фрегат сил самообороны Японии. Море вокруг них кишело от живых и мертвых тел, обломков судов, спасательных плотов и шлюпок.
