Кобзев слушал принцессу и тихо офигевал. Разумеется, враги обвиняли канцлера во всех грехах – как смертных, так и не очень. Друзья тоже иногда признавали за ним некоторые недостатки – например, император искренне считал, что его старый соратник совершенно зря использует в процессе руководства ненормативную лексику, тем более такого качества и в таких количествах. И по мере сил с этим боролся. Но до того, чтобы обвинить Георгия Андреевича в недостатке решительности или излишнем гуманизме, не доходил еще никто. Кроме, оказывается, родной дочери! А ведь она, когда вырастет, станет отнюдь не последним человеком из тех, что вершат мировую политику. Остается только надеяться, что это у нее юношеский максимализм, который проходит с возрастом. Но все же – кого это, интересно, недогеноцидил канцлер, что дочь на него так взъелась?
Впрочем, когда расстояние было пройдено наполовину, Настя прекратила разговоры. Теперь она скрытно и почти бесшумно двигалась впереди, а Кобзев, не прячась, шумно топал, отстав от девушки метров на семьдесят. Лишние сущности в легенду решили не вводить – Насте предстояло изображать принцессу, дочь русского великого князя. А Саше – ее охранника, который как раз в этот момент ищет сбежавшую куда-то вперед охраняемую. Якобы принцесса изучала статуи в местах их рождения и обитания, а тут вдруг раз – и их перенесло незнамо куда.
За километр до места, где вчера был обнаружен дым, разведчики свернули в сторону берега, где местность поднималась и с вершины небольшого утеса можно было неплохо рассмотреть, что же такое там дымило прошлым вечером. Впрочем, еще до подъема стало видно, что оно дымит и сейчас.
После получаса наблюдений Настя протянула бинокль Александру.
– На, сам посмотри. По-моему, объект один. Судя по одежде и тому, что он один раз доставал из кармана что-то очень похожее на мобильник, парень из двадцать первого века. Обрати внимание на то, как разведен костер. А несуразная куча веток рядом – это не запас топлива, а результат его попыток построить шалаш. Зато удочка у него классная, у меня и то заметно хуже. Похоже, он, ничего плохого не подозревая, ловил рыбу, когда его перенесло. Фигура тощая и без малейших признаков тренированности, здесь в случае чего особых трудностей не предвидится. Оружия нет.
– Если глянуть на тебя, то можно подумать то же самое и про фигуру, и про оружие, – хмыкнул Александр. – Причем и то и другое будет ошибкой.
– Ну, если на самом деле он окажется хорошо замаскированным Рембой, придется действовать по обстановке, – пожала плечами девушка. – Ладно, выдвигаемся. Оснований менять планы не видно. Значит, ты выходишь из зарослей не скрываясь и, поздоровавшись, спрашиваешь для начала по-русски, не пробегала ли тут принцесса. Не поймет – то же самое по-английски.
– По-немецки я тоже смогу, – счел нужным добавить Кобзев.
– И понять ответ тоже?
– Э-э-э… во всяком случае, постараюсь.
– Вот именно. В общем, я появлюсь максимум через пять минут после начала попыток установления контакта.
Увидев выходящего из леса Кобзева, объект поначалу явно испугался. Еще бы – к его костру ломился загорелый мускулистый детина ростом под метр девяносто. В пустынном камуфляже, с автоматом и мачете. Впрочем, сразу после вопроса парень немного успокоился.
– Здесь мелкая такая девчонка не пробегала? – осведомился Александр, в знак своих мирных намерений опуская автомат стволом вниз.
– Ньет, я йего не видель, – растерянно ответствовала жертва переноса. – Ви из Россия? Я из Франция.
– Ду ю спик инглиш? – спросил Кобзев, знавший французский еще хуже немецкого. Впрочем, без особой тревоги, ибо Настя могла говорить на языке Бальзака лучше многих парижанок.
– Йес, ай ду, – облегченно отозвался парень, после чего представился: – Жан Мишель Дюваль, студент Юниверсите де Пари. Прибыл на остров для изучения ронго-ронго, а тут вдруг… может, вы скажете, что это за место и как я здесь очутился?
– Как-как, – раздался за спиной студента звонкий голос.
Обернувшись, он увидел девчонку – скорее всего, ту самую, про которую спрашивал верзила.
– Как-как, – повторила она. – Разумеется, в результате пространственно-временного пробоя! Вам просто повезло оказаться в том месте и в то время, когда он произошел. Кстати, из какого времени вас сюда закинуло? И из какого места, если не секрет. Хотя, судя по тому, что именно вы изучали до переноса, место называлось остров Пасхи.
– Уи, – подтвердил совершенно растерявшийся француз, причем на своем родном языке, хотя девушка обратилась к нему по-английски. – А время – одиннадцатое февраля две тысячи шестнадцатого года, утро.
– Ого. – Настю явно удивила дата. – Ну а мы из начала двадцатого века, и тоже с той же самой Пасхи. Я – принцесса Анастасия Найденова-Романова, изучала здесь способы установки моаи на аху и снятия их оттуда. Мой спутник, сержант морской пехоты Александр Кобзев. Давайте перейдем на английский, ибо неприлично разговаривать на языке, который знают не все присутствующие.
– Вы так спокойно говорите о путешествиях сквозь время, как будто для вас это обыденное явление!
– Не то что совсем обыденное, но и не вовсе не представимое. Это вроде как… ну, скажем, явления ангелов. Ни одного должным образом документально зафиксированного случая нет, но масса народу знает, как они выглядят, чем занимаются и так далее. Вот и с этим похоже. В вашем мире есть книга «Янки при дворе короля Артура»?
– Да…
– Ну и чему же тогда удивляться? Тем более что она была первой, а после нее появилось еще множество подобных.
– Я всегда считал, что такие произведения – чистый плод фантазии авторов.
– Вы им льстите. Откуда у них столько фантазии? Половина не способна придумать даже нормальное имя для героя, не говоря уж о названии книги. Друг у друга воруют. Куда уж им сочинить целый мир! Тем более что с одним таким писателем я знакома лично. Он утверждает, что прибыл к нам из двадцать первого века, но из немного более раннего дня, нежели вы. И знаете, я с самого начала не видела оснований ему не верить. Ведь если он врет, то откуда у него ноутбук? В начале двадцатого века их еще не производят. Кроме того, хоть конкретно у него и довольно богатая фантазия, мне кажется, что такую мерзость, как Интернет, на пустом месте не придумаешь. Должен быть реальный прототип.
– Но почему Интернет – мерзость?
– Вот вам пример, который я видела своими глазами. Что может представить себе нормальный человек при слове «библиотека»? Мне сразу приходит в голову аналогия типа «сокровищница знаний». Место, где сосредоточена вековая мудрость человечества, лучшие произведения словесности. Туда приходят за книгами умные, начитанные, вежливые и культурные люди. Но стоит только добавить слово «сетевая», как картина радикально меняется. В ноутбуке писателя были скопированы несколько страниц обсуждений книг… если это не кошмар, то что тогда можно назвать данным словом?
