Хозяйка дома приподняла палец, и танцовщица остановилась.
– Прошу прощения, госпожа, – снова склонился в поклоне посланник. – Меня, барона Альбрехта фон Хольберга, прислала к тебе с подарками моя повелительница, королева Маргарита Датская.
– Мне кажется, мой муж недавно получил достаточно гостинцев от датской королевы.
– О, это было глупое недоразумение, незнание языка, ошибка с обычаями. Королева совершенно не понимает, как такое могло быть, и спешит загладить вину своих подданных! – Он замахал руками служанке, что провела его во дворец, и та подала отделанный зеленым стеклом ларец. Барон опустился на колено, открыл крышку, и Елена увидела роскошное золотое колье, усыпанное самоцветами, к нему пару серег и два браслета. – Моя королева желает обратиться к тебе не как правительница к правительнице, а как женщина к женщине…
– С чем? – Не устояв перед соблазном, княгиня взяла колье в руки, примерила к груди.
– Мужчины зачастую излишне воинственны и грубы, во всем полагаются на силу и страх, – вкрадчиво начал посол. – Они нуждаются в управлении мудрыми спутницами. Моя королева обходилась без жестокости, однако же смогла создать обширное королевство, на троне которого восседает ее племянник. Она восхищена тем, как ты, княгиня Заозерская, с мужем твоим тоже смогла добиться больших побед. Королева Маргарита увидела за всем этим руку мудрой женщины, умеющей получать желаемое.
– Да, без этого не обошлось, – признала Елена, возвращая колье в ларец. Тут же подскочила Немка, приняла его, отошла.
– Королева Маргарита Датская уверена, что мир между разумными женщинами принесет нашим державам намного больше пользы и процветания, нежели те разрушения, которые мужчины готовы обрушить на наши города. – Барон снова склонился в низком поклоне. – Моя повелительница поручила мне передать куда больше даров, но принести их сразу мне оказалось не по силам.
– Между королевами… – как бы вкусила приятные слова Елена.
– Прости, госпожа? – насторожился посол.
– Княжеский титул в землях латинянских считается королевским, – ровным тоном напомнила княгиня Заозерская.
– Моя королева согласна забыть обо всех учиненных ее королевствам обидах и случившемся ущербе и заключить перемирие сроком на три года, дабы удостовериться в доброте наших отношений и составить мирный договор на вечные времена.
– Между королевами? – повторила вопрос Елена, так и не услышав того, чего хотела.
– Моя повелительница возвела на трон всех трех королевств своего племянника, и потому под договорами должна стоять печать короля Эрика Померанского и его подпись, – помахал шляпой посол, словно это могло как-то заменить слова.
– Я понимаю, – кивнула Елена. – Мы почти договорились о мире, и нашим королям осталось скрепить договор подписями.
– Разве твой супруг, прекрасная повелительница, не называет себя князем?
– Договор должен быть составлен на языках русском, датском и немецком, в русском свитке правители должны именоваться князьями, в датском и немецком – королями, – четко и внятно изложила свою мысль Елена.
– Мне нужно снестись с моей королевой, – перестал улыбаться барон.
– У тебя нет полномочий? – вскинула левую бровь княгиня. – Что же, дорогой мой Альбрехт фон Хольберг, сносись. Но помни, мой муж быстр. Может статься, он успеет добраться до Кальмара вместе с тобой. И вместе с армией.
Барон побледнел, поджал губы, некоторое время размышлял, потом выдохнул:
– Склоняюсь перед твоей мудростью, госпожа. Будет ли позволено правителю Дании, Швеции и Норвегии именоваться в русском переводе договора королем?
– Во всех переводах мой муж должен именоваться в том же звании, что и король Эрик.
– Да будет так, княгиня Елена, – смирился с небольшим дипломатическим отступлением барон.
Государству, в котором после унии сохранялось много противоречий и постоянно случались ссоры, был очень нужен мир. Ради него королева дозволила даже уступки в отношении островов и ловов на востоке моря и дала согласие на то, чтобы подпись Эрика стояла ниже подписи русского князя. Подписать договор как равным – уже успех. Пусть даже при этом лесного варвара придется именовать королевским титулом.
Сегодня мир дороже титула.
А за три года все еще не раз успеет перемениться.
* * *
Поручение архиепископа вынудило Егора завернуть на Плотницкий конец, договориться о строительстве санного возка, украшенного православными крестами и полумесяцами [17], как они обговорили с Симеоном, и несколькими гербами Заозерского княжества, о которых Вожников пока еще и сам ничего не знал, но рассчитывал спросить у супруги.
Прорисовка, прикидка размеров, потребных материалов, составление схемы и прочие хлопоты отняли довольно много времени, и Егор изрядно проголодался. Оставив задаток, по пути домой он зашел перекусить в какой-то кабак. Столкнулся там со своими ватажниками, посидел немного с ними, выпив и поговорив, и когда вышел, на улице было уже темно. А до дома – еще скакать и скакать.
Разумеется, хозяина на подворье и встретили, и еще раз накормили, но одного, остальные обитатели дома успели отужинать.
К тихой спаленке Егор подошел, уже сняв пояс, начал расстегивать рубаху. Толкнул дверь – и невольно затормозил… Ему в лицо потек щекочуще-медовый аромат, а пространство впереди напомнило огненный пруд, в котором колышутся пламенеющие волны. Через миг Вожников уже понял, что такой забавный эффект достигнут благодаря множеству свечей и ламп, поставленных перед зеркалами, полированными графинами и стеклянными кубками.
Через миг из-за стойки балдахина появилась стройная женская ножка, вытянулась на всю длину, снова согнулась. Затем выглянули задорные глазки, в которых тоже приплясывали огоньки.
– Елена? – неуверенно спросил он.
– Нечто ты не помнишь, кого в Орде себе в жены навеки выбрал? – Она завернула прядь волос в рот.
– Помню…
Егор даже поежился из-за пробежавших по всему телу мурашек, отбросил пояс, тяжело брякнувший о половицы. Содрал с себя рубаху, бросив туда же, сделал шаг вперед. Жена отпрянула, задорно рассмеявшись, крутанулась вокруг себя:
– Точно помнишь?
Она прошла в сторону задорным танцем, поигрывая бедрами. Почти совершенно прозрачные шаровары, такая же газовая блуза, прячущая грудь в плотных складках. Золотой пояс на лбу, мерно позванивающие височные кольца и длинные цепочки с янтарными наконечниками; чуть более золотистая цепочка огибала бедра, и с нее вперед свисала узкая цветастая полоска. Бедра же обнимало монисто из нескольких больших монет, которые при движении подрагивали, звякая друг по другу.
