русских моряков утром станет совсем иным, бодрым, и если еще одержать одну маленькую победу до появления броненосных отрядов Того и Камимуры, то шансы увеличатся, ведь Фортуна, как известно, благоволит храбрым!
И к этому верному решению приложено другое, которое он вначале рассматривал в совершенно ином плане — чтобы миноносцы добрались до Владивостока не на последних лопатах угля. Сейчас на всех новых броненосцах и крейсерах заранее складировано от 10 до 25 тонн угля в обычных небольших мешках, которые в любую минуту перебросить на миноносец для дозаправки, вернее бункеровки, последнего.
Ведь если противник начнет ночную охоту против кораблей 1-й Тихоокеанской эскадры, то ничто не помешает сделать ответную «любезность», благо известно куда пойдет адмирал Того следующей ночью…
С противником уже покончено — вспомогательный крейсер был изрешечен снарядами, загорелся и милосердно добит торпедами. По всей светящейся прожекторами линии русских кораблей чудилось что-то зловещее — немало японцев, что переживут эту ночь, всю свою дальнейшую жизнь будут вспоминать о ней с нескрываемым ужасом. Противник, которого моряки 3-й эскадры Объединенного Флота так долго ждали, появился, причем совсем не так как они рассчитывали.
Длинная линия русской эскадры наполовину перекрыла пролив между Квельпатром и островами Гото — 8 эскадренных броненосцев, 3 броненосца береговой обороны, 3 старых броненосных, 2 больших и 3 малых бронепалубных крейсеров. Всего 19 вымпелов, каждый из которых был намного сильнее вспомогательного крейсера — обычного парохода со скоростью 13–17 узлов, вооруженного парой 152 мм и 120 мм пушек, с набранной командой из запасных матросов. Экипажи состояли из худшего человеческого материала — все лучшее забиралось на корабли 1-го и 2-го отрядов.
И это было еще не все — сильнейшие русские броненосцы чередовались в этой фаланге с более слабыми крейсерами, чтобы в любой момент оказать им помощь. А в кильватере у многих броненосцев шли безбронные корабли второй линией — 9 миноносцев, 2 небольших буксира и «Алмаз» с «Уралом» — последний хоть и выделялся размерами, но был таким же вспомогательным крейсером, пусть и быстроходным.
Вооруженный пароход не сравнить с бронированным кораблем, и сейчас шло самое настоящее избиение. В эту минуту командир «Манжу-Мару» капитан 2 ранга Насияма с нескрываемым ужасом и обреченностью, прикрывая глаза от слепящего луча прожектора, смотрел на две орудийные башни правого борта русского броненосца «Орел», что уже сделали один залп. А до того носовая орудийная башня с ужасающим столбом пламени выпустила по обреченному пароходу сотни стальных дротиков, что насквозь пробивали тонкие листы обшивки рубки и снесли всех людей с ходового мостика. Сам Насияма чудом уцелел и только бормотал:
— Плохой корабль, проклятые гейдзины пришли за ним, чтобы убить изменника! Так говорит «Буси-до»!
Действительно, больше года тому назад пароход «Маньчжурия» принадлежащий КВЖД был захвачен японцами, и превращен во вспомогательный крейсер. И теперь его бывшие владельцы отправят его на дно, и поступят правильно — предавшие раз, не достойны пощады…
— Есть два с половиной часа до рассвета — можно поспать. Даже нужно — я совершенно вымотался, а с утра потребуются все силы. И ничего не ясно, оценка наших перспектив стала ниже плинтуса. И ничего тут не сделаешь — поздно. Хотя надо что-то придумать, надо…
Фелькерзам откинулся на кожаную подушку, разлегшись на диване и поглядывая на подкрепления 152 мм пушки Кане, что была установлена прямо над адмиральским салоном. А в голову прокралась мысль, что за исключением четырех новых броненосцев, в его эскадре нет однотипных боевых кораблей, все имеют существенные различия, хоть «князей» возьми, хоть «адмиралов». Да и «Император Николай» отличается от «Александра», что сейчас на Балтике. На том барбет, а на этом башня с двумя «огрызками», которые, как оказывается, весьма смертоносны. И ремонт провели отличный — единственный корабль в русском флоте, у которого изначальная скорость в 14 узлов возросла чуть ли не на три пункта. Самый быстрый среди старых кораблей, и почти не уступает по ходу новым броненосцам…
Дмитрий Густавович уже проваливался в пучину сна, но в последний момент ухватил кончик ускользающей мысли, и вскочил с дивана. Закурил папиросу, пыхнул несколько раз дымком, и надолго задумался. Потом пробормотал, словно убеждая себя:
— Того даст себя обмануть только раз — «бородинцы» с «малышами» схожи силуэтом. И потом все равно набросится на Небогатова — тот долго увиливать не сможет. А пять против шести дело проигрышное. А вот с полудюжиной наших броненосцев японцам придется повозиться, и «Ниссину» при этом теперь может хорошо достаться…
— Японских миноносцев в проливе не встретили, видимо, те действительно не ожидали ночного «визита», как и предсказывал наш командующий, — Небогатов погладил бороду, довольно прищуривая глаза, как сытый кот. Сейчас, развалившись в кресле, Николай Иванович, прихлебывая горячий чай, отдыхал после бессонной ночи. Но, несмотря на усталость, все же прожитых лет достаточно много, чтобы вот так бодрствовать, контр-адмирал был доволен результатами «всенощного бдения», как уже окрестили эту ночь острые на язык молодые офицеры.
— А то бы вместе с грязной водой выплеснули и ребенка, как у нас часто и бывает принято…
Еле слышно пробормотал командующий 1-м отрядом, вспоминая, как смотрелись в отблесках прожектора вытянутые к небу желтые трубы броненосца «Ослябя», что немного завалился с курса, и забежал впереди «Суворова». Чуть по нему огонь не открыли, хорошо, что успели лучи двух прожекторов скрестить. И Бэр в ответ мог ошарашить шестидюймовыми снарядами, но на «иноке» вовремя включили собственные прожектора и прошлись лучами по флагманскому броненосцу. А потом промигали фонарем извинение, передав, что немного сбились с курса, и сейчас отойдут в сторону — Бэр был сама галантность, что тут скажешь.
Так что задумка Рожественского для ночного боя полностью оправдала себя. Вот только не совсем так, как ее изначально замыслил Зиновий Петрович — для отражения миноносных атак требовалось включать прожектора на короткое время, чтобы показать собственные трубы своим миноносцам, если те случайно подойдут к броненосцам.
— Это же чистейшей пробы идиотизм, — пробормотал Небогатов, вспоминая, с каким недоумением на его отряде встретили приказ вице-адмирала о перекраске труб в желтый цвет.
Сразу зароились сомнения в адекватности бывшего командующего 1-й Тихоокеанской эскадрой — зачем ночью подавать световым лучом опознавательные собственным кораблям, если вспышки в темноте неизбежно привлекут внимание вражеских миноносцев, и те сразу же устремятся к цели, как мотыльки на огонь свечи.
Несусветная дурость, и следующей ночью на русских броненосцах никто прожектора включать не будет, наоборот, любой свет будет встречен снарядом, как вражеский. Ведь всего несколько часов тому назад
