«Волга» у него, денег много!!! Серёжки Анины видел? Четыреста рублей! Как две моих зарплаты! А ещё глава райисполкома Колкин ему в рот заглядывает. И с ним постоянно ходит дядька со сломанными ушами.
— С Колкиным или с Полоскиным? — на всякий случай уточняю я.
— С Полоскиным! А помещение под центр им выделили то, которое должно было пионерам отойти! Я сама документы на подпись носила. На улице Калинина! А она даже считать на калькуляторе не умела, пока я ей не показала! — прыгает с одного на другое Света. — И самое главное, там таки-и-ие зарплаты! Я сама штатное расписание видела!
— Штатное расписание НТТМ? — уточнил я.
— Да! Его же утверждает райисполком Совета народных депутатов.
— Сможешь достать бумаги по этому центру? — спрашиваю я у не такой уж и бесполезной Светы.
— Ишь! Разок на машине покатал, и бумаги тебе? — корчит гримаску Света.
— Я и сам могу достать их. Приду в канцелярию и запрошу, просто внимание не хочу привлекать. А за работу чулки штатовские могу подогнать.
— Согласна! — быстро говорит девушка.
На такой мажорной ноте мы расстались. Света будет мне постукивать, в этом я уверен. Но и про меня также легко растреплет, язык у неё за зубами не держится. Но я этого сильно не опасаюсь.
В общаге уже идёт первый сеанс, и сегодня у нас рекорд! Девяносто пять рублей заработали на четвертой части с Брюсом Ли — «Выход дракона». До субботы фильмов хватит, а дальше буду думать. Надо таки заехать к этому Идолу и побывать в уже имеющихся в городе прокатах видеокассет. Там ничего путного, скорее, нет, всё на руках, но за две цены, возможно, и найдётся что-то приличное. Плохо, что паспорт в залог требуют. Сейчас, конечно, кредитов не возьмут на него, но отдавать документ в чужие руки моё взрослое сознание отказывается.
Сеанс на восемь часов вечера собрал поменьше народа, но сто семьдесят рублей, за вычетом десятки нашим охранникам-билетёрам, приятно греют карман. Потом слушал матч «Спартак — Динамо Дрезден», который закончился так, как я и помнил. Телевизор у нас появился, в прокате взяли, но прямой трансляцией Сибирь обидели. Пришлось слушать радио «Маяк». Сначала планировал делать это в общем коридоре, чтобы не мешать спать пацанам, но те вернулись из гостей поздно ночью, восторженно рассказывая про свои впечатления от биологичек. Делать им нечего, по ночам дружить!
В четверг иду в кабинет к своему начальнику.
— Михаил Сергеевич, мне бы позвонить в МВД товарищу Власову. Из своего кабинета это делать не хочу — незачем всем слушать разговор. Можно от вас наберу?
— Что случилось, Толя? — поднял брови начальник.
— Да нет, так… Вообще нет никакого секрета, вы можете сами послушать.
Соединили с Власовым меня не сразу, и мы всё это время чай пили с моим боссом. В телефонном разговоре я первым делом отчитался о выполнении задания — узнать настроения рядовых казахстанцев. Не удержался и добавил:
— А вот слышал в автобусе спор армянина и азербайджанца про то, чей Карабах. Кажется, будь у них оружие, стрелять бы начали друг в друга!
— Знаем об этой проблеме, — помолчав, произнёс Власов. — Даже письмо зимой было Горбачёву с просьбой передать эту территорию Армении. Но тут, ты сам понимаешь, мы только выполняем решения партии.
— Ещё матч скоро будет в Киеве между местным «Динамо» и «Спартаком» из Москвы. Я некоторых ребят из фанатов знаю, тех, кто поедет на Украину. Как бы чего не случилось, — совсем уж внезапно для себя добавил я.
Вот зачем светиться информированностью? Да и вдруг повлияю на матч каким-нибудь образом, если, например, фанатов не пустят на стадион? А у меня ставка по этому матчу. Рискую деньгами.
— А что там может быть? — несколько растерянно спросил министр.
— Не знаю, драки, окна в поезде разобьют. Ребята активные едут, хулиганить будут. Я некоторых лично знаю с прошлого года, — отбрехался я.
Ну не помню я деталей! Кроме того, что Федю на руках несли и засунули в другой вагон, но это я уже позже прочитал.
— Учту персонально! Кстати, капитана того, который за своих родственников беспокоится так, что о службе забывает, мы в Анадырь в командировку отправили. Пока на три месяца. И ещё новость. У нас отмечается в субботу восемьсотсорокалетие Москвы. В первый раз празднуем. Будет парад ретроавтомобилей, разных платформ, костюмированный парад, по реке тоже баржи поплывут. И салют грандиозный обещают! Приезжай!
— Нет, спасибо. У меня учёба, работы много, — отказываюсь я.
В самом деле, даже на один день свой бизнес оставлять не хочу. А парад?… Да что я там не видел⁈
Михаил Сергеевич сидел порядком озадаченный. Весь наш разговор он слушал с большим вниманием и, хоть и сам нерядовой коммунист, у Федирко на хорошем счету и с членом политбюро Долгих знаком лично, но остался впечатлён моими связями.
— Однако! Удивил, Толя, и масштабом проблем своих и тем, что к тебе большие начальники прислушиваются. Но одну ошибочку ты всё-таки сделал, — неожиданно произнёс он.
— Тебя целый министр в гости пригласил. Наверняка, а я его тоже немного знаю, он позаботится о тебе по прилёту. Машину пришлёт с помощником. Сам обязательно встретится. Я по разговору вижу, с симпатией он к тебе относится.
— Да поди, купи билеты, нет их уже, — признаю справедливость упрёков я.
— Толя! Ты зам начальника постоянной комиссии крайкома КПСС! Бронь всегда есть в кассах Аэрофлота, — наставительно поднял указательный палец умный дед. — Но не переживай, обиды на тебя у него нет. Возраст твой спасает. Ты же ещё несмышлёныш, по большому счёту. От тебя ждут взрослых поступков, а вот то, что они будут всегда взрослые — это вряд ли. Для тебя сейчас встреча с девочкой какой может быть в сто раз интереснее, чем с министром. Уверен, он завидует, как и я, твоей молодости.
Каждой фразой меня били по морде. Несмышлёныш. А я-то считал себя умным, мол, раз жизнь прожил…
— Что посоветуете? — подобрался я.
— Тебе самому решать. Я же говорю — бонус у тебя! Молодость. Это у стариков — один неверный шаг, и ты на пенсии. А уж до войны… Хорошо, что я не на партийной работе тогда был, а по тайге лазил. Эх, Толя, сейчас другая жизнь, всё меняется. Законов понапринимали… Гласность. Все каются! Что-то я не вижу, чтобы капиталисты каялись за ограбленные колонии или развязанные войны.
Умный дед. И мысли правильные. И я тот человек, которые должен сесть в его кресло, когда дед оступится? Неуютно стало.
— Михаил Сергеевич, спасибо за науку, — благодарю я.
— И ещё,… ты в кабинете один был при разговоре с министром, — неожиданно добавил Лунёв при прощании.
В нашей общей комнате меня ожидал сюрприз. Рядом с моим столом появился ещё один стол отсутствующего всё это время работника. Того, за которого мне в случае чего обещали голову оторвать — правнучки Лунёва. И сама она тут. Девушка лет двадцати, может чуть больше, вернулась из отпуска и сейчас изучающе смотрит на меня. Даже не смотрит, а нагло рассматривает. Аж взбесило. В ответ оглядываю её саму, уделив особое внимание высокой груди. Не смутил, смотрит так же пристально, как и раньше.
— На мне узоров нет, и цветы не растут, — шучу я.
— Старая шутка. С бородой! Вежливые люди представляются сначала, — наконец соизволила открыть рот новая соседка.
— Анатолий Валерьевич. А вы, простите, по какому поводу тут? — сделал вид, что не понял кто она.
— Я, Толя, твоя новая соседка, работать мы будем вместе пока. Зовут меня Мария Павловна. Никаких Марин и Маш! Мария я, а для тебя Мария Павловна! — четко выговорила слова бесцеремонная правнучка.
Смотрю, притихли мои соседи. Ирина и Зинаида в предвкушении, и только мужичок Егор смотрит на меня так… с надеждой, что ли? А Мария-Маша одета модно — в светлый брючный костюм и голубую блузку. Короткие русые волосы уложены в модную причёску. В наличии и макияж, и маникюр. Приятная девица, но хамло.
— А чем тебе имя Маша не нравится? Мария и есть Маша. «Маша и медведь» помню такую сказку, — спокойно любопытствую я. — И поскольку я твой начальник, а не ты мой, то будь добра, обращайся ко мне по имени-отчеству. Или ты на местком захотела?
Что такое «местком» я понятия не имею, просто это слово внезапно пришло в голову. Слышал, наверное, где-то или читал. А Маша имеет, вон как лицо дернулось!
— Ты! Ты! Три дня тут работаешь, неизвестно за какие заслуги назначен, а уже… — её довольно приятное лицо стало в момент
