меня. — Гуляем! Сын! Четыре триста!
В бобоне была ещё парочка милиционеров, но трезвых, наверное, Саня попросил друзей довезти до моей общаги.
— Проблемы? — доброжелательно спросил у меня сержант-водитель, обозрев текущую ситуацию.
— Толян, чё, пристаёт кто? — пьяно смотрит на меня и на бывшего мужа Зои Санька.
Короче, пришлось бухать с новоиспечённым отцом. За это парни забрали таёжника, пообещав пробить его по розыску за алименты. Повёл я Саньку к Зое. Зоя была рада, весь хмель её прошёл, и она держалась за мой рукав до двенадцати часов, пока мы с Саней пили за здоровье всех подряд. В двенадцать за Саней опять приехал милицейский наряд, и он уехал праздновать ещё куда-то, а Зоя, разузнав о том, как я обошёлся с её бывшим, намекнула на возможность остаться.
— Если тихо и дочку не разбудим, могу тебе постелить у себя, — предложила она.
— Не, я бухой, тихо не смогу, — криво отказался я.
Выспался отлично, потом три пары занятий, и еду на работу. На автобусе.
— Штыба, тебя Федирко за последние полчаса трижды спрашивал! Срочно к нему! — встретил меня в коридоре мой шеф Михаил Сергеевич.
Вид у моего старичка-начальника взволнованный. Редко он таким бывает. Косяков особых за собой не чувствую, поэтому в приемную Федирко иду бодрым шагом, примеривая варианты разговора на ту или иную тему.
В приёмной меня, помимо вечно чем-то недовольной секретарши, толстой бабы лет за полтинник, ожидает… Ася Фёдоровна! В руках у неё узелок из белого платка. Что в нем, пока не пойму. Судя по выпирающим круглым бокам, могут быть и яйца, например.
— Вот он! Штыба! — заволновалась бабуля, некультурно тыча в меня пальцем.
— И вам здравствуйте! — тут же показал я различие между культурным поведением и не очень.
Впрочем, секретарша тут же доложила боссу о моём приходе, и нас с бабулей пригласили в кабинет первого. Вроде расстались вчера мирно с бабушкой, неужели пришла жаловаться?
— Ну, заходи, Толя, заходи! — Павел Стефанович был в хорошем настроении. — Умеешь ты себе работу найти!
«Чего он веселится»? — не понимаю я, однако помалкиваю.
Жду.
— Что же ты одной бабушке уголь помог перенести, а другим нет? А вообще, правильно поступил — надо дать и другим возможность отличиться. Я уже набрал Овечкина, пусть организует комсомольцев в наших частных секторах — Николаевке, Базаихе, Покровке и прочих. Ни один старик не должен замерзнуть. Если надо, от края поможем топливом. У нас угольный регион!
— Ты ему премию выпиши! — опять некультурно перебивает главного бабка. — От меня пять рублёв не стал брать.
— Выпишем, обещаю. В октябре и выпишем!
«Ага, сам уезжаешь первого октября, а кто мне выписывать будет?» — размышляю я над тем, что же надо Федирко от меня?
В то, что он вызвал по прихоти бабки, опытно не верю, сейчас нагрузит ещё чем-нибудь.
— Ну, я что тебе ещё хочу сказать, а вернее, поручить, — подтвердил мои опасения Павел Стефанович. — Мы тут с Асей Федоровной обсудили один момент.
— Пока тебя ждали, — уколола бабуля.
— С освещением у них плохо, — не обратил внимания на слова бабушки Федирко.
«И с дорогами, и с магазинами, и с культурными заведениями там тоже плохо», — охотно бы подсказал я, но не спрашивают.
Возьми людей из райисполкома, там Октябрьский и Железнодорожные районы, и наметьте объём работ. Ты — старший. Тебе и Ася Федоровна доверяет.
— Хороший парень, работящий и нежадный. Ест только плохо, три пирога с трудом съел. Работник должен много есть! — опять влезла в разговор гостья.
На этой позитивной ноте мы и расстались, а у меня внезапно появился официальный повод заехать на работу к Зоиной сестре в Октябрьский райисполком. Подожду, пока бумаги от крайкома к ним поступят.
На основном месте работы опять заседание, потом созвонился со старшей комиссии по СПИДу Тамарой. Опросник для тех, кто уже ездил за бугор она приняла, а вот инструкцию для только готовящихся выехать за границу — нет. Сказала, нет полномочий. Надо через крайком КПСС проводить, отдельным решением! Но поработал я неплохо. Из будущего припомнил, какие способы заражения бывают, и наваял что-то пригодное, как оказалось. Я бы ещё картинки сделал красочные для предостережения. Но «секса сейчас у нас в стране нет», как в прошлом году поведала одна из участниц телемоста СССР — США, могут не понять рвения.
На автобусе вечером еду к Бейбуту, проведать друга, а заодно ключи забрать. Завтра он уезжает, поэтому сегодня устроим отвальную с девушками. Пришли Рита и Катя, хоть та, как и мы с Бейбутом, из «Динамо». Пригласил их я ещё вчера, и девушки не отказались, приехав раньше, чем я. В общем, меня встретил уже накрытый стол, ветчина из моего продуктового заказа, картошка на сковороде, салаты из зеленого горошка с майонезом и помидорно-огуречный, сало. Сало девушки принесли с собой, остальное наше. Пьём самогонку. Умеренно.
— Хорошо тут, а дома в школу надо будет ходить, — грустит друг.
— В техан, — поправляю я, сыто поглаживая живот.
— А! — досадливо машет друг, как бы говоря, что один хрен.
Рита и Катя сидят рядом, заботливо подкладывая нам на тарелки жареной картошечки. От бани девушки отказались, что странно. Я пытаюсь тихонько тискать Риту, прижимавшуюся ко мне, предчувствуя жаркую ночку. Сегодня даже не буду контролировать наши два сеанса в видеосалоне. Илюха присмотрит. Бедные мои соседи по общаге — на «Полицейскую академию» их бесплатно не пустят. Да и шут с ними, я же не знал, что придётся задержаться. Между делом выполняю задание Власова и расспрашиваю Бейбута, что у него на родине говорят про волнения в декабре прошлого года.
— Ругают все власть и первого нашего. Но тихонько. А насчёт волнений, то вряд ли. Мы мирный народ, — отвечает друг.
— Особенно ты мирный, — подначивает его Катя, тесно прижимаясь к парню.
— Толя, проводи меня до остановки, — неожиданно сказала Рита в самый разгар предварительных ласк.
— Да чё ты, всё нормально, — попытался я уговорить девушку, так как сам уже был распалён.
Это был очередной план Риты. Не взяв меня с наскока, она перешла к осаде. Раздраконив, продинамила! На улице темно, надо и в самом деле заняться освещением! Автобуса нам не дождаться по причине позднего времени. Да и ехать с пересадкой придётся, прямого маршрута до КГУ отсюда нет. Поэтому принимаю решение идти пешком через лес. Идём по Николаевке, навстречу попадается подвыпившая компания парней, но никто на нас внимания не обращает. А жаль! Так можно было подраться за честь девушки, получить по морде разок, и тогда уже как пострадавшему требовать женской ласки! Тьфу, ерунда в голову лезет! Нам повезло — на конечной Студгородка стоит такси, и за несусветные три рубля нас отвозят в общагу. Рвач! Тут и рупь много. Успеваю к концовке второго сеанса, он заканчивается в десять. Рита на прощание жарко поцеловала меня взасос, думаю, добить хотела.
— Сорок четыре и шестьдесят два рубля за два сеанса! — бодро доложила Зоя. — Насчет сестры… не хочет она со мной встречаться!
— Имя, фамилия, должность, — не спорю я, забирая половину денег, в основном мятыми рублями.
Надо что-то решать с обменом купюр. Много рублей и меди, мало трешек и пятёрок. Десяток сегодня вообще не было, и вчера. Но вчера был четвертак, я его забрал в счёт своей доли, помню.
— Полоскина Аня. А кем работает, не знаю, — сообщает информацию Зоя. — А девичья фамилия Иванова, но она вроде сменила.
Я, каюсь, пропустил мимо ушей информацию про замужество.
Утром иду за машиной. У Бейбута вещей немного, но мне сегодня по райисполкомам колесить придётся. Но сначала схожу на две лекции в универе.
— Толя, иди сюда, — грозно позвала меня перед началом занятий наша староста Малкина Аня. — Почему у тебя столько пропусков? Хочешь, чтобы тебя отчислили?
— Не хочу, всё сдам досрочно. А что, у меня много пропусков? — оправдываюсь я.
— Ну, есть люди, у которых ещё больше, но ты же на них не равняешься? — признала Аня.
— Сможешь отмечать, что я бываю на занятиях? — пришла мне в голову гениальная мысль.
— Могу, но не просто так, — неожиданно быстро согласилась Аня.
— Требуй чего хочешь, моя повелительница, — пытаюсь обнять за талию девушку.
— То, что ты кобель, я уже от Риты слышала, но мне от тебя нужно другое. Подтянешь меня по Фортрану?
— С чего ты решила, что я знаю его? — прищурился я.
— Ты не был на нём ни разу, значит, тоже досрочно сдавать хочешь.
— Он был всего один раз! — возмутился я и тут же пообещал: — Подтяну!
