Все, джентльмены, если у вас нет еще вопросов, то я вас больше не задерживаю. Приступайте к работе незамедлительно. А я пока подумаю, что доложить его величеству Эдуарду V, и что сказать многоуважаемым депутатам нашего Парламента.
Часть 4. Возвращение государя
Густо дымя двумя трубами, эскадренный броненосец «Император Александр III» экономическим ходом крейсировал у входа в пролив Скаггерак. Низкое серое небо, с которого временами сеял мелкий холодный дождь, полоска норвежского побережья на севере и порывистый ветер только подчеркивали суровый пейзаж этих мест. Временами ветер крепчал, и на гребнях волн появлялись шапки белой пены.
Южнее, на расстоянии прямой видимости, рыскал в море германский крейсер «Тетис». Севернее, ближе к норвежскому берегу, вспахивал морские волны русский крейсер 1-го ранга «Аврора».
Погода была, что называется, не ахти, но «Император Александр III» здесь ждал встречу, время и место которой были назначены заранее. И потому командир броненосца, капитан 1-го ранга Николай Михайлович Бухвостов, стоя на открытом мостике, внимательно вглядывался в волны. Струйки воды сбегали по гуттаперчевому дождевику, капли дождя серебрились в его усах и бороде.
Бухвостов был одним из тех командиров, которые до конца будут стоять на открытом мостике своего корабля, хоть под мелким дождиком, хоть под ураганным вражеским огнем. Кроме русских офицеров на такое стоическое самопожертвование были способны разве что японские самураи. В нашей истории адмирал Того во время всех своих сражений находился на открытом мостике флагманского броненосца «Микаса», не получив ни царапины. Но это уже совсем другая история.
Прямой потомок первого солдата русской регулярной армии, стряпчего Сергея Леонтьева Бухвостова, в 1683 году первым записавшегося в потешный Преображенский полк, Николай Михайлович был прям и верен долгу. В нашей истории известны слова, которые он произнес при выходе броненосца «Император Александр III» вместе со 2-й Тихоокеанской эскадрой: «Мы все умрем… но никто из нас не сдастся». В трагическом Цусимском сражении броненосец «Император Александр III» погиб со всем своим экипажем. Из 857 матросов, кондукторов и офицеров не спасся никто.
В этой реальности таких жертв, как гибель эскадр в гавани Порт-Артура и в сражении у острова Цусима, уже не произойдет. Правда, и высшее руководство Российской империей, и командование флота уже знает, что пройдет год-два, и весь корабельный состав русского флота безнадежно устареет. В том числе и броненосец «Император Александр III», а также его еще недостроенные братья-близнецы: «Князь Суворов», «Бородино», «Орел» и «Слава». Придет время совсем других кораблей, несоизмеримо более мощных, быстрых и защищенных, вооруженных совершенным оружием. Но это будет потом, а пока «Император Александр III» считался самым сильным и новым кораблем Русского императорского флота.
На мостике рядом с капитаном 1-го ранга Бухвостовым стоял еще один человек, чье имя навсегда было связано со славой русского флота. Вице-адмирал Степан Осипович Макаров, командующий Балтийским флотом. Он тоже время от времени бросал взгляд на зажатые в руке часы и всматривался в серые волны.
– Командуйте к левому развороту, Николай Михайлович, – сказал он, повернувшись к капитану 1-го ранга Бухвостову, – сделаем еще один круг.
Командир броненосца скомандовал, и «Император Александр III», чуть кренясь на левый борт, стал совершать циркуляцию, рисуя на серой воде четкий полукруг белого кильватерного следа. И вот, когда тяжелый боевой корабль уже почти лег на курс, ведущий в Копенгаген, тут оно все и свершилось…
Обернувшись на выкрик матроса с боевого марса, капитан 1-го ранга и вице-адмирал увидели, как по правому борту, кабельтовых в пяти от броненосца, на поверхности моря вдруг появился бурун, за которым по волнам потянулась белая полоса. Прямо у них на глазах, двигаясь параллельным курсом и с той же скоростью, что и «Император Александр III», из воды стало подниматься нечто черное, гладкое и блестящее, больше всего смахивающее на касатку – кита-убийцу, но только огромную, в полтора раза длиннее броненосца.
Сходство дополняла сдвинутая к носовой части рубка-плавник и торчащее вверх, наподобие рыбьего хвоста, верхнее перо руля. Не хватало только оскаленной пасти и маленьких злых глазок.
– Фу ты, ну ты, – выдохнул изумленный капитан 1-го ранга Бухвостов, перекрестившись. – Прямо и чудище морское какое-то! Так и заикой можно стать, прости меня Господи!
– Ничего, Николай Михайлович, привыкнете, – флегматично проговорил вице-адмирал Макаров, поднимая к глазам бинокль, – подводным флотом мы тоже собираемся обзавестись, причем в самое ближайшее время. Пусть наши первые лодки будут не очень похожими на этого красавца, но Москва ведь тоже не сразу строилась…
– Действительно красавец, – подтвердил капитан 1-го ранга Бухвостов и добавил с легким скепсисом: – Степан Осипович, скажите, пожалуйста, и как же на таком вот корабле воевать-то? Пушек нет, брони, как я вижу, тоже… Не понимаю.
– Потом поймете, Николай Михайлович, – загадочно ответил вице-адмирал Макаров, глядя на поднятые на флагштоке подводной лодки и заполоскавшиеся на ветру Андреевский флаг и императорский штандарт. Потом вздохнул и сказал: – Меня сейчас другое волнует – как государь к нам на борт в такую погоду перейдет, да еще и с невестой…
– Да, Степан Осипович, – кивнул Бухвостов, – катер на воду спускать опасно даже с подветренного борта, волной может запросто разбить…
– Ну, что же, – кивнул вице-адмирал Макаров, – командуйте курс норд-ост, ход шестнадцать узлов. Николай Михайлович, идем к Каттегату. Там и ветер потише, и волна поменьше… Заодно проверим, каков ваш броненосец на почти полных ходах. И прикажите отсигналить на «Северодвинск», чтобы он был у нас мателотом…
Странную картину наблюдали в этот день в Датских проливах местные рыбаки и моряки каботажных судов. Впереди стремительно и бесшумно рассекал бурные воды изящный черный корабль, очень похожий на акулу. Трудно было понять – с помощью какой такой чудесной силы движется он по воде, не имея ни парусов, ни извергая черный густой дым из труб. Вслед за этим странным кораблем, дымя двумя трубами, двигался русский броненосец, уверенно вспарывающий воду пролива своим шпироном. Там, где подводная лодка просто ныряла под набегающую волну, он разваливал ту же волну своим массивным корпусом.
Они шли в Копенгаген, а императорский штандарт на мачте подводной лодки говорил всем, что Михаил II возвращается домой, чтобы в столице Российской империи сесть на трон своих предков. Для кого-то в скором времени все должно было кончиться, а для кого-то – только начиналось.
