– Вы знаете, – поделился он со мной, – такое впечатление, что я стал моложе лет на пятнадцать. Даже аппетит появился! Кстати, позвольте вопрос – говоря о том, что некоторые в моем возрасте только начинали карьеру и… э… ухаживать за девочками, вы имели в виду не себя?
– Нет, – рассмеялся я, – Горчакова. А насчет аппетита – через двадцать минут тут обед, и обещал быть его величество. Не составите нам компанию? Тогда посидите вот здесь на диване, после сеанса нужно немного покоя, а я вас минут на десять покину.
– Можно ж было догадаться, – корил я себя по дороге в «Дом», – что после лечения у дедушки возникнут забытые потребности, тем более что я и малость заострил на этом его внимание перед сеансом… Но ничего, импровизации у Танечки обычно получаются неплохо.
Изюминкой обеда было блюдо из сублимированных продуктов – в данном случае картошки и мяса. Для большего впечатления исходные, почти невесомые пакетики были поданы тоже. Производство сублиматов недавно наладил Иркутский консервный завод, и теперь пайки нового образца начали поступать в войска.
– Суточная норма для бойца весит сто грамм, – пояснил я, – для готовности содержимое пакета надо вымочить и разогреть.
Услышав это, Шлиффен отодвинул тарелку с супом и в три присеста умял второе, потом прислушался к своим внутренним ощущениям, довольно кивнул и сказал:
– Весьма и весьма неплохо, но на сутки может оказаться маловато.
– Так ведь то, что вы съели, весило сорок грамм, – пояснил я.
– И насколько такие продукты дороже обычных?
– В несколько раз. Так что для сидения в обороне лучше использовать нормальную еду, а вот при глубоком наступлении или снабжении частей, оказавшихся в окружении, это будет то, что надо.
Гоша с задумчивым лицом ковырял вилкой в своей порции. Судя по всему, величество прикидывало, под каким бы предлогом накормить этим своего министра двора барона Фредерикса. Ибо надоел он всем в Зимнем хуже горькой редьки, но не гнать же столь заслуженного и ни разу даже в мыслях не отклонившегося от генеральной линии человека только за то, что он непроходимый дурак!
– Как начнется война, – посоветовал я Гоше, – можно устроить большой патриотический обед. А я за это время найду в окрестностях Питера часть, где солдат кормят хуже всего, и пусть эти повара из своих продуктов и готовят блюда к тому обеду. Будет, так сказать, пример единения с народом. Ну, а чтобы он получился поосновательней, можно будет проследить, чтобы кто не надо перехватить помимо стола ничего не мог…
– Я думал, – рассмеялся Шлиффен, – что только его величество кайзер склонен к таким шуткам. Скажите, не вы ли его научили?
– Мы об этом даже не знали, – пожал плечами я, – но чего же тут удивительного, если хорошие мысли приходят в голову сразу нескольким умным людям?
Сушеные в вакууме продукты появились у нас в общем-то случайно. В Георгиевске не так давно было сделано две установки вакуумного напыления по заказу моторного завода, и по результатам их использования было решено загрузить данной продукцией только что построенный Таганрогский станкостроительный завод. А он, туды его в качель, пошел гнать брак… В общем, к моменту появления первой рабочей установки в наспех сколоченном сарае уже стояло десять нерабочих. Ну, я и вспомнил молодость, когда, будучи лаборантом в Институте кристаллографии, готовил такое мясо на списанной вакуумной установке – ибо в то время я ухаживал за девушкой, увлекавшейся горным туризмом. Так что теперь Таганрог продавал свой брак в Иркутск, а склады постепенно заполнялись субстанцией, по виду более всего напоминавшей крысиные какашки.
Для поездки к месту событий и в качестве места проживания там Шлиффену был подан бывший мой поезд – тот, в котором я ездил в Порт-Артур. И на следующий день этот состав тихо, без всякой помпы отошел от станции Гатчина, взяв курс туда, где он один раз уже был. А я, проводив генерала, вернулся в свой дворец, где пора было провести один небольшой эксперимент.
Он состоялся в подвале, где я иногда, озверев от всякой бумажной тягомотины, отдыхал душой с какими-нибудь инструментами в руках. В последний раз я развлекался тем, что из обломков лазерного дисковода и такой же указки соорудил довольно мощный гибрид. Сегодня по моему указанию в подвал был притащен баллон с водородом.
Я достал из стола воздушный шарик, надул его и отпустил. Шарик взлетел к потолку, качнулся там несколько раз и затих. Я взял свое творение, подключил питание, нажал кнопку… Вспыхнул ослепительно-красный луч, и, когда он уперся в шарик, тот с грохотом взорвался.
– Вот так, – сказал я себе, отключая провода, – пора Толстого, который хоть и граф, но без бороды и вообще вменяемый человек, сажать за «Гиперболоид инженера Гарина», иллюстративный материал уже есть.
Из-за китайских событий и возни вокруг Антарктиды землетрясение в Мессине не произвело такого резонанса, как ожидалось. Да и привык, похоже, народ к тому, что у этого Найденова постоянно рождаются новые мысли на предмет как бы побольше чего разломать с минимальными усилиями… Однако жертв было всего шесть тысяч человек, то есть как минимум вдесятеро меньше, чем в нашей истории, что, как ни странно, грело мне душу. Побочным результатом этой аферы стало то, что итальянский король вдруг проникся желанием посетить Питер. Ну и приятно было посмотреть на обескураженного Голицына, который сказал, что, кажется, он понимает, почему за моим взрывом последовало мини-землетрясение в Риге, но в то, что этот же взрыв подействовал и на юг Италии, он не верит и склонен скорее считать это случайным совпадением. Однако, будучи настоящим ученым, Борис Борисович не поленился посчитать вероятность такой случайности, и, получив вилку от десять в минус четвертой до десять в минус пятой, обескуражено сообщил об этом мне. Я, понятное дело, ничем не смог ему помочь, кроме выделения дополнительных средств, что и было проделано.
К концу февраля общими усилиями всех разведок Четверки удалось прояснить стратегические планы противника.
Итак, на наших восточных границах безобразничает Китай. Россия вынуждена будет отправить туда лучшие войска из европейской части, а тут тем временем провоцируется война между Германией и Францией, которую поддержит Австрия. Англия будет делать вид, что в эту свару она не полезет, но с началом военных действий, придравшись к какой-нибудь ерунде типа нарушенного суверенитета Бельгии, тоже объявляет войну Германии. Если мы не вступаемся за Вилли, тому станет нехорошо, он обидится и Четверка начнет помаленьку разваливаться. Если вступаемся, то в добавление к восточному Россия получает и западный фронт.
