суровом наказании. Да и поджидать меня постоянно никому особо не требуется после того облома.
Дома ложусь поспать, теперь мне снится интересный и яркий сон из моей прошлой жизни, январский поход на учебном корабле "Перекоп" через Бискайский залив.
Когда в восьмибальный шторм меня чуть не смыло за борт, при попытке сфотографировать разбушевавшийся океан. Фотоаппарат, легендарный «ФЭД», даже с олимпийской символикой, купленный отцом в Эстонии в соответствующем году, погиб безвозвратно, щедро залитый соленой водой. Во сне меня подхватывает гигантская волна, правда, ледяного холода, как тогда, я не чувствую, только помню, что я должен выжить, но, почему то не могу нащупать леера, отделяющие меня от бездны. Поток воды устремляется вниз, и я понимаю, что что-то пошло не так, как в той жизни.
Проснулся весь в поту, со стучащим барабаном сердцем и долго лежал, глядя, как уходит день.
Варюшка тихо играет у себя на диване и это зрелище успокаивает меня.
Хорошо, что в этой жизни я не собираюсь штурмовать Атлантику в середине января, это и тогда показалось мне довольно опасным делом, даже на достаточно крепком военном корабле. Мало ли какая проблема и четыреста курсантов с экипажем отправятся на дно морское с концами.
Зачем вообще погнали ракетчиков на четвертом курсе месяц тупить на штурманской практике, определяться на местности по звездам с помощью секстанта — вопрос, конечно, интересный.
Наверняка, экипажу учебного корабля очень потребовались боны за проход по международным водам и возможность продать сэкономленные на нас продукты в каком-то порту за твердую валюту, типа ливийских динаров и дирхамов, после чего так же закупиться там же остродефицитной техникой для Советской Родины.
Не только экипажу, конечно, и про начальство забывать не стоит, ведь, нет такого подвига, на который не пойдут советские люди за японскую стереосистему "Шарп".
У одного из наших парней такая даже оказалась с собой, всю дорогу рядом с вражескими берегами мы слушали радиостанции вероятного противника и записывали все песни, одной из которых оказалась даже суперхит Roxette, которую мы слушали по несколько раз на дню, постоянно на пустой желудок.
Ибо, кормили на этом учебном корабле отвратительно, примерно на ноль по пятибальной системе. Ни первое, ни второе просто в рот не лезло, настоящие помои для свиней. А отличный и потрясающе вкусный компот из сухофруктов после посещения камбуза лохматым медработником еврейского типа и его никому не заметной манипуляции с помощью рук, превращался в тошнотворный напиток, воняющий бромом.
Хорошо, что опытные парни, уже ходившие в такой поход на втором курсе, сразу же грабанули кухню офицерской кают-компании, весь месяц мне перепадало по несколько кусочков сыровяленой колбасы в день плюс еще немного съедобный хлеб, так и выживал я в походе вокруг Европы.
Еще и в Севастополе перед поездом смогли закупиться только хлебом и искусственным медом, всю дорогу в Питер питались этим блюдом и чаем, так что с кормежкой на Военно-Морском флоте СССР оказалось все куда как печально.
Наверно, местами, только на всех практиках и стажировках я почему-то попадал именно в такие места.
Как говорил известный классик — если не хочешь кормить свою армию, будешь кормить чужую.
Тогда нашему взводу сильно повезло по жизни, нам досталась для жизни каюта на миделе, по самому центру корабля, килевая качка воздействовала на нас минимально, а бортовая оказалась не так неприятна.
Зато, когда я добрался до кубриков на баке корабля, где палуба под ногами каждые двадцать секунд опускается на добрый десяток метров вниз и снова взлетает вверх, мне стало не по себе. Народ из первого взвода там реально помирает, многие зеленого цвета лица застыли в немом страдании, блевотиной попахивает, аж глаза режет.
Как вышли из Ла-Манша и пока не вошли в Средиземку, так и болтало корабль на волнах несколько дней, правда, настоящий шторм догнал нас только в Бискайском заливе.
Да еще как раз в Ла-Манше подняли тревогу наши соседи по походу из училища Фрунзе, что у них пропал с концами кто-то из курсантов. Когда же мы узнали, что он еще и мастер спорта СССР по плаванию, сразу же появилась теория о его незаметном бегстве с корабля в спасательном жилете с целью добраться до английских или французских берегов.
Кому же еще бежать таким интересным способом с корабля, как не такому подготовленному к холодной воде пловцу, которому проплыть двенадцать километров до берега вполне по силам, как на обычной тренировке. Правда, бассейн и открытое море — совсем разные вещи, с другой стороны, за нашим кораблем вполне может плестись шпионский катер. Проклятые империалисты сразу же поднимут беглеца на борт и выдадут бокал выдержанного виски за смелость и любовь к свободе.
Перейти на сторону врага и совершить измену, так жестоко подставив своих начальников и товарищей — вот какие мысли первым делом появились у всех в головах.
Да, я бы не позавидовал его командирам или близким друзьям, но, его все же нашли на корабле через пару часов. Забился в какую-то шхеру и безмятежно спал, не понимая тонкостей политического момента, доведя все начальство до седых волос.
Теперь точно отправиться по выпуску служить на кораблик размерами с ботик Петра и с него же уйдет на пенсию через двадцать лет в звании старшего лейтенанта.
Если он, конечно, не имеет в дедушках адмирала.
Такие залеты все командиры помнят очень долго, знаю на своем опыте, благо, что не непосредственно моем.
У меня во взводе так залетел мой приятель по спорту, только немного более умственному, шахматист, чтобы было понятно.
Он спалился на попытке спекуляции музыкальными плейерами около Гостинки. Был отловлен бдительными органами милиции и даже составлен протокол при одновременном нахождении в его дипломате сразу двух плейеров и одного веника для бани.
За него, слава богу, нашлось кому заступиться в училище, да и своей вины в спекуляции он не признал. Дело оказалось достаточно сомнительным с точки зрения закона, ибо, с деньгами в момент передачи его не поймали, только за одни намерения прихватили.
Но, законопатили его в место с пугающим названием — Йошкар-Ола.
Кстати, город оказался не так уж и далеко от цивилизации. Я даже пожалел, что сам туда не напросился, прежде чем отправлять на самый край Советского Союза, в жутко радиоактивный поселок между Находкой и Большим Камнем.
Где случился тоже свой небольшой Чернобыль в восемьдесят пятом году, местами от асфальта даже по 600 микрорентген шпарит, как рассказывали в части друг другу офицеры. Недаром дорога по сопкам от Тихоокеанска до Шкотово-22
