второй стопарь. Что-то сегодня его не зажигало.
«Приехал, ежмень меть домой, называется!»
— История об этом умалчивает. Скажу лишь одно — то, что тебя здесь не было, пошло тебе на пользу.
Вован сидел, крепко задумавшись. Что было на него вовсе не похоже. Неужели человек повзрослел?
— Честно. Только вот тебе это зачем? Герыч вроде тебя не обижал.
А вот тут все накопившееся и вылилось:
— Так не мешал, что он меня травануть решил? Сука, еле с того свет выкарабкался. С памятью сейчас на прошлое проблемы. Так что ничего доказать не могу. Только чую именно эта сука при делах была.
Вован раскрыл рот от удивления:
— Так вот в чем дело! То-то думаю, что тогда Герыч так удивился и тебя обхаживал. И ты, как будто другой стал. Тут помню, тут не помню!
— Только сейчас это понял?
— Догадывался, но на тебя был больно зол.
— А сейчас?
— Нам уже нечего делить, братан. Сидим в очке с говном по самые уши.
Иннокентий от Вовиной откровенности чуть пролил на скатерть морс. Рука дрогнула.
Под горячее разговор пошел бойчее, заиграл свежими красками:
— Герыч — это паук в середине огромной паутины. Я даже не представляю, насколько он далеко её закинул. Этот завод лишь одно звено из длинной цепи. У него людишки, как расходник шли.
— Странно, — хмыкнул Иннокентий. — На авторитета не похож, или шифровался?
Вован неторопливо перебирал бараньи ребрышки, о чем-то раздумывая:
— Был кто-то, кто им все-таки командовал. Но точно не скажу. Иногда Герыч куда-то подрывался, но чаще в молчанку играл. Мутный тип, но поначалу был щедрым. Этим и взял. Я же дурак был молодой, перспективы видел в розовом цвете.
— Интересно. Не с той ли стороны нынче ветер дует. Если меня ищет человек, что Герыча шпынял, то это серьезно.
— Вряд ли. Видел я интересующихся тобой фрайеров. С Кубани барыги, зуб даю. Гэкают больно характерно и наглые шо писец. В России так себя не ведут. Герыч их, видать, напоследок также кинул. А они свою жадность унять не могут, концы ищут.
— Проехали. Разберусь. Но мой тебе совет, Вован — не суйся больше в это дело ни под каким предлогом. Тех хитрожопых, что на заводе мутили, за задницу комитет взял. Там же оборонка и измена родине. Чуешь, чем это пахнет?
— Понял, не дурак. Мне и тех проблем хватило! Месяц в нычек дрожал от испуга, — Вован прямо на глазах протрезвел и налил еще по одной. Затем задал совершенно неожиданный вопрос. — Ты сам, зачем сюда? Только не говори, что к Анжелке сиськи мять. Раз сразу не вернулся, значит, неплохо устроился в столице.
— Устроился, не жалуюсь, — не стал отпираться Иннокентий. — За шмотом зимним приехал, у коллег оставил. Да и прикупить хотел кое-что здесь.
— А чё? — удивился Вован. — В Москве нету?
— Там все дорого. Ну, видать, не судьба.
— Почему? Бери у меня.
Вован откровенно удивил.
— Ты никак свой бизнес начал?
— Да… — фарцовщик разлил остатки коньяка. — Сам видишь, как у нас мутно все стало. Приходится о себе подумать. Вдобавок у меня собственный канал поставок появился.
— А подробней?
Вован погрузился в думы, затем наклонился и заговорщицки пояснил:
— Речники возят. У нас же стройка в городе большая, народ бабла нехило зарабатывает. Вот и объявились шустрые ребятишки с хорошим предложением.
— Не понял, каким макаром к фарце речники?
— Так Волга же под боком. Не слышал о судах река-море? Они и за границу ходят, только таможню проходят проще, чем торговые моряки. Да и братва там не избалованная, в каждую щель шмот лишний засунут. Когда еще удастся в загранку сходить?
Иннокентий начал быстро соображать:
— Интересно. И много товара везут?
— Нам хватит, — Вован ощерился. — Ты чё, Кеш, уже махинации выстраиваешь?
— Посмотрим!
Фарцовщик покачал головой:
— Да мне пока и тут клиентуры хватает.
— Не знаю, — Иннокентий все-таки решил помочь бывшему приятелю. — Я бы на твоем месте валил бы отсюда в область. У тебя ведь родаки со связями?
Вован, не ожидавший такого поворота, застыл с рюмкой в руке:
— Типа того.
— Значится так — идешь к ним, падаешь в ноги. Мол, хочу учиться, сил нет! Покуролесил и хватит.
— Прямо так?
— Агась. Думаю, тебе сразу все простят и зашевелятся. Ты даже сейчас успеешь. Институт выбери и сиди там на жопе ровно. Хату тебе родаки поначалу снимут, потом сам чего-нибудь найдешь. В области возможности больше.
— Однако, — Вован не сразу пришел в себя от неожиданного предложения. — Так это же, учиться надо!
— Ты, Вов, как маленький. За деньги тебе любой отличник все напишет. Да и профессура опять же не прочь жить красиво. Тебе пару джинсов жалко за семестр отдать?
Фарцовщик соображал быстро:
— Я тебя понял. Мысль интересная. Покумекаю на досуге. Кеш, но тебе это зачем?
Иннокентий залыбился, рыбка клюнула:
— Устроишься на новом месте, звони. Чего-нибудь обмозгуем, — он написал на салфетке номер телефона. — Бывай!
В первую очередь Васечкин выцепил Сеню и передал ему мешок с зимними вещами. Дубленка, теплая кофта, толстые брюки, ботинки. Все фирменное и относительно новое. Союз в эти годы только начал накапливать жирок и особо не шиковал. Экономил на всем. Отличный пример — круговорот стеклотары, сборы макулатуры и металлолома. «Экономика должна быть экономной»!
Так что и вещи, даже не новые, вполне ценились. Да и не того он полета птица, чтобы разбрасываться импортом. Сеня по приезде расслабился, но в услуге не отказал. Чуть позже на кухне они раздавили купленную Кешей бутылку коньяка. Вот тут Семен дорогой напиток принял правильно. Ответная благодарность за услугу.
Подружка, то есть уже полноценная невеста Сени, гостя встретила вполне любезно. Была о нём наслышана, и потому стол изобиловал закусками, а хозяйка приодета и начапурена. Иннокентий одобрил выбор друга, но на ночь оставаться наотрез отказался.
— Отдыхай, Сеня! Я ж понимаю — такая деваха. Сейчас зажжёшь! И на фига я вам под боком!
— Ну ты скажешь! — загоготал Семен, но решение Кеши одобрил. — Если что, завтра меня с утра в конторе по этому номеру сыщешь.
