— Ну, что? — спросил Поттер почти равнодушно.
— У Темного Лорда есть один верный человек по имени Тейлор, — начал я. — Может, ты о нем слышал?
Поттер отрицательно покачал головой.
— Темный Лорд доверяет ему больше, чем многим другим — по крайней мере, так мне рассказывали. Хотя это очень сильный и опытный боевой маг с большим послужным списком, Лорд не использует его для поиска членов Ордена или выслеживания магглорожденных. Тейлор со своими людьми сидит в Хогсмиде и патрулирует деревню и окрестности, будто это какая-нибудь военная база. Дементоры контролируют все входы и выходы из школы, а за Запретным лесом присматривают пауки…
Поттер бросил быстрый взгляд поверх моего плеча. Я обернулся. К нам торопливо направлялся Билл.
— В общем, рано или поздно тебе придется вернуться в Хогвартс, — закончил я, с сожалением пропустив все детали и объяснения, поскольку не хотел, чтобы Уизли вмешивался в разговор.
— Как ты о нас узнал? — спросил Поттер, словно весь мой рассказ прошел мимо его ушей. — Кого я видел в зеркале?
— Темный Лорд все еще присылает тебе сны? Он может добраться до твоего сознания?
Поттер провел рукой по лицу. Какая бы связь между ними не была, она, похоже, сохранялась, и я очень надеялся, что уроки Снейпа все-таки не прошли для Поттера впустую. В любом случае, об Аберфорте я ему рассказывать не собирался. Рядом остановился Билл. Мне очень не понравилось выражение его лица. Уизли вполне могло придти в голову задержать меня, тем более что у Поттера явно копились вопросы. Конечно, мне бы хотелось попрощаться с Луной, но обстановка накалялась, и задерживаться я не мог.
— А меч? — вдруг спросил Поттер. — Ты ведь что-то знаешь о мече…
— Ничего, — ответил я. — Ничего я не знаю. Меня вообще здесь нет. — Уизли в нетерпении переступил с ноги на ногу, и я покрепче сжал палочку. — Короче говоря, для правильных выводов тебе хватит информации… так что удачи.
Не знаю, слышал ли он последние слова, поскольку в этот момент я аппарировал и через несколько секунд стоял за много миль от морского берега, на втором этаже "Кабаньей головы", в тепле и темноте.
— И где он? — спросил Аберфорт.
Кого он имел в виду — Добби или Поттера? Возможно, это я должен был определить сам, своим ответом, но безопаснее было свернуть разговор и возвращаться в Хогвартс. Я гостил у Аберфорта больше часа, и если об этом узнает Тейлор — а он наверняка узнает, — то сможет укрепиться в своих подозрениях, сравнив время моего визита со временем побега Поттера.
— Ну так что, — бодро сказал я, — берешь рисунки?
Аберфорт посмотрел на меня долгим, неприветливым взглядом. Я ждал обычного ворчания или простого ответа на вопрос, но он все с тем же угрюмым выражением лица проговорил:
— Знаешь, кого ты мне сейчас напомнил? Моего брата. Те же в точности манеры — недомолвки, уклонения, секреты… Я тебя за дурака никогда не считал, думал, ты с ним достаточно пообщался, чтобы понять: он не такой, каким его рисуют восторженные поклонники. Уж ты-то должен был это видеть! — Аберфорт хлопнул ладонью по ноге. — Что тебе до его амбиций и представлений? Зачем тебе вся эта тайная возня? Ты ведь жизнь свою губишь за то, что тебе даже не близко! Я не говорю, что с этими, — Аберфорт кивнул на окно, имея в виду бродивших по Хогсмиду Пожирателей, — у тебя одна дорога — если б не Альбус, ты бы свою Метку не получил. Но я ни за что не поверю, будто он убедил тебя в своей правоте, что тебе и впрямь есть дело до магглов, магглорожденных, до Поттера с его друзьями… Можешь ничего мне не рассказывать, — он махнул рукой, — объясни только, для чего тебе это? Чем он заморочил тебе голову?
— Ты так его не любишь? — спросил я.
— Я его знаю, — с неожиданной силой сказал Аберфорт, постучав себя по груди. — Он мой брат, и тут ничего не попишешь, но я знаю и тебя…
— Не знаешь, — перебил я. — То есть знаешь, конечно, но не до конца. Иначе ты бы не считал, что все это я делаю ради него, или что он заморочил мне голову, или втянул… Ладно, хорошо, пусть втянул, но зато дал мне такие возможности, которых не было бы при любом другом раскладе.
— Вот-вот, — Аберфорт погрозил мне пальцем. — Так он тебя и завлек.
— Ну и что? — Я пожал плечами. — Он пользовался тем, что было под рукой, и не стал дожидаться, пока его опередят конкуренты. А если ты настолько хорошо меня знаешь, то должен понимать — мне нравится. Мне интересно.
— Это-то я понимаю, — проворчал Аберфорт. — Мальчишкам нравится война — правда, до первого боя, когда все начинается всерьез и по-настоящему, когда рядом с тобой умирают друзья, а тебе надо лезть под зеленые молнии.
— Первый бой у меня уже был, — ответил я, — и даже второй, так что зелеными молниями меня не напугать… Между прочим, ты зря думаешь, что мне нет дела до происходящего. Если я не разбрасываю по школе глупые листовки, не провоцирую Кэрроу и здороваюсь с Пожирателями, это не значит, что я одобряю их режим. Не надо считать, будто у меня нет никаких моральных представлений.
— А вот Альбус именно так и считал, — заметил Аберфорт.
— Неправда! — удивился я.
— Правда-правда, — Аберфорт кивнул. — То есть представления у тебя, конечно, есть, но они — как текст из скучного учебника. Ты знаешь, что плохо, а что хорошо, но не чувствуешь этого здесь, — он снова похлопал себя по груди. — У тебя нет нравственного стержня, предела, за который ты никогда не дашь себе переступить. Ты знаешь это "хорошо" и "плохо", но не применяешь к себе, а потому с равным успехом можешь быть и с ними, и с нами, и вообще с кем угодно.
Я молчал, потом встал, снял со спинки стула мантию и набросил ее на плечи.
— Твой брат ошибся, — произнес я. — Но я подумаю над тем, что ты сказал.
Вечером за преподавательским столом в Большом зале царила мрачная тишина. Кэрроу и Снейп тоже почувствовали вызов и находились не в лучшем расположении духа, вероятно, уже зная о том, что стряслось в доме Малфоев. Я постарался как можно скорее покончить с едой и возвратился в комнату, где забрался на кровать и вновь открыл папку со старыми рисунками. Среди них я отыскал портрет Дамблдора шестилетней давности и положил перед собой, чтобы им вдохновиться и лучше понять ход мыслей, которому он следовал.
Сейчас я уже не был так уверен в ошибочности мнения Дамблдора. Пожалуй, он оказался почти прав, если Аберфорт действительно повторял, а не вольно трактовал слова покойного директора. Однако Дамблдор мог думать что угодно — меня его невысокая оценка не задевала. Независимо от наличия морального стержня, свою сторону я выбрал и не намеревался, словно флюгер, подстраиваться под более сильный ветер. Хотя почему, если моя нравственность столь сомнительна, Дамблдор был уверен, что выбирая, я предпочту его, а не Волдеморта, о чем сам мне однажды сказал?
