Ли работала с такой самоотдачей, что однажды Ставрос просто запер ее в спальне после того, как она чуть не упала в обморок от усталости в мастерской.
Если днем Ли охватывало вдохновение, то ночью – неистовая безудержная страсть. Иногда они оба были так измотаны, что просто нежились до рассвета в объятиях друг друга, а на рассвете он проникал в нее еще до ее полного пробуждения. Его вожделение не знало предела, превратившись в ненасытную одержимость.
Но однажды Ставрос остался ночевать в Афинах, и Ли снова овладел страх, что она лишилась жизненной опоры. Утром она проснулась от звука приземляющегося вертолета и с замиранием сердца ждала его появления. Но день уступил место прекрасному закату, а Ставрос так и не пришел к ней, прислав ей сообщение, что очень занят.
Поэтому, когда ночь окутала своим бархатом имение, Ли сама отправилась на поиски мужа и нашла его в кабинете за столом. Ее не покидало чувство, что Ставрос нарочно пытался держаться от нее на расстоянии, будто проводил какой-то эксперимент, которым пытался что-то себе доказать.
Но почему он вздумал отдаляться после того, как приручил ее?
Набравшись смелости, Ли уверенно начала снимать с себя одежду. Его голодный взгляд с вызовом требовал от нее не останавливаться. Обнаженное тело изнывало от желания ощутить его ласку, поэтому ее руки сами принялись блуждать по груди мужа, сжимая тугие соски пальцами.
Глаза Ставроса потемнели от возбуждения, но он все еще не сдавался и не двигался с места. Тогда Ли подошла ближе и, откинув волосы назад, принялась поглаживать внутреннюю часть бедра. Через две секунды он подорвался с кресла и овладел ей прямо у стены. Выдержка снова исчезла, и Ставросу не удавалось сдерживать мощные, неистовые толчки своего тела, которые вскоре погрузили их обоих в бездну наслаждения.
В тот день Ли выиграла, но страх того, что в следующий раз ее может ожидать проигрыш, словно застыл в груди. Победа Ли была омрачена ощущением, будто страсть стала цепями, которые Ставрос хотел разорвать.
Каждый раз, когда она заводила разговор об их прошлом договоре или о будущем, он ловко сменял тему или просто соблазнял ее, уходя от ответов.
– Ты счастлив? – спросила Ли однажды утром, когда они только проснулись.
Он лишь поцеловал ее с такой нежностью, что Ли еле удалось сдержать слезы.
– Я не знаю ничего насчет счастья, но еще никогда я не чувствовал себя настолько живым.
Его слова, поражавшие своей откровенностью, привели ее в замешательство.
Прошел еще один прекрасный, опьяняющий месяц. Но страх перед будущим никуда не исчез.
Ли намекнула мужу, что хотела бы посетить один показ в Париже, о котором ей рассказала Хелен. Но ее волновало не столько это мероприятие, сколько желание выйти из их маленького, тесного мирка.
И неожиданно Ставрос согласился, и даже решил составить ей компанию. Неделя, проведенная вдвоем в Париже, развеяла все сомнения Ли по поводу того, что между ними что-то изменилось.
Она водила Cтавроса с собой на экскурсии по волшебному городу и бутикам, а он все время пытался вернуться в их номер в отеле, расположенный на Елисейских Полях. Но Ли ни разу не отказала ему, потому что их одержимость друг другом, казалось, только росла.
Однажды к ним в номер кто-то громко постучался. Ли рассмеялась, пока Ставрос продолжал целовать ее грудь, даже и не думая о незваном госте. Изящный ночной столик ударялся со стуком о стену, пока их тела извивались в первобытном танце любви.
Но вдруг они оба услышали звук шагов, приближающихся к их спальне. В мгновение ока Ставрос вскочил и натянул штаны, успев прикрыть ее тело простыней, и тут же двойная дверь открылась настежь.
Прислонившись лениво к откосу, Дмитрий с насмешливым и озорным взглядом осмотрел их, не произнося ни слова. Громко и грязно выругавшись, Ставрос прикрикнул на друга:
– Какого черта ты здесь?
Его голос звенел от безудержного гнева, но Дмитрий и бровью не повел, самодовольно ухмыльнувшись.
– Из всех твоих платьев это подходит тебе больше всего, – протянул он, подмигнув Ли так беззастенчиво, что та не сдержала улыбку.
Вдруг Ставрос зарычал, словно разъяренный зверь, и она ахнула от изумления. Этот мужчина научил ее самым развратным вещам в постели, но его неукротимая натура раньше проявлялась только в сексе, все остальное время ему удавалось сохранять холодную невозмутимость.
Ли знала, что Дмитрий несколько раз намеревался приехать к ним в имение, чтобы просто вместе провести время, но Ставрос отказывал ему, даже не удосуживаясь придумать отговорку. Ли думала, что он боится продемонстрировать Дмитрию их семейную идиллию.
«Неужели он до сих пор меня стыдиться? Или думает, что наши отношения – просто временное помешательство, которое рано или поздно закончится?» – осенила ее ужасная мысль.
– Мне бы не пришлось нарушать ваше романтическое путешествие, – спокойно произнес Дмитрий, будто не заметил вовсе его вспышки гнева, – но вы как сквозь землю провалились. У меня не осталось никакого выбора, кроме как соблазнить твою секретаршу и выудить у нее информацию о вашем местонахождении.
– Ты хочешь одеться? – Ставрос повернулся к Ли.
– Нет, пусть тоже послушает. Я бы не ворвался к вам от нечего делать.
– В чем же дело?
– Алекс Ралстон появился на моей яхте сегодня. Охрана пыталась его поймать, но этот подонок ускользнул.
– Алекс… Это же бывший парень Калисты, которого вы отправили за решетку, – пробормотала Ли, чувствуя, как ее прошиб холодный пот.
– Именно он продавал наркотики в ту ночь, как выяснилось. Этого парня уже не первый раз привлекали за их хранение и распространение, – объяснил Дмитрий.
– А я думала, что вы сделали это, потому что… – Слова замерли на ее губах.
Неужели Алекс, милый и всегда приветливый юноша, предложил Калисте наркотики? Как же глупа и слепа она была все это время, считая настоящим монстром Ставроса.
– Одевайся, Ли. Мне надо поговорить с Дмитрием наедине.
Ли кое-как встала с кровати, у нее внутри все оборвалось от парализующего ужаса. Появление Алекса не сулило ничего хорошего.
Ставрос словно предчувствовал неприятности. Что-то должно было произойти и разрушить волшебство, продолжавшееся целый месяц. Этот чудесный сон не мог продолжаться вечность.
Но он ожидал, что их страсть утихнет, что придет конец тому оживлению, которое охватывало его, когда она находилась рядом, когда улыбалась, когда остроумно шутила, когда без остатка отдавала ему себя и когда жадно требовала такого же отклика от него. Ожидал, что свет и радость, которые переполняли его, сойдут на нет в конце концов.
