– А как слушали зато… Если они подобную ерунду воспринимают всерьез, то, может быть, ее воспримет и остальная часть французской армии? Честно говоря, не хочу драться с Францией всерьез, пусть лучше так…
– Может быть, – с явным сомнением протянул генерал, – но вся эта политика…
– На моем посту приходится быть не только полководцем, но и политиком, – флегматично заметил Игорь. – Да впрочем, иначе я бы и не залез так высоко. Так что собирай трофеи, да отходим. Франки сейчас на нас не должны полезть: даже по численности силы примерно равны, подкрепление там затребуют и прочее… Так что время и силы на Виттельбаха у нас есть.
Обезоружив группировку врага, Игорь начал отступление, и вскоре к нему присоединились другие части, «гулявшие» по Эльзасу, принеся достаточно оптимистичные новости. Около восьми тысяч французов были убиты и где-то столько же – ранены. Потери венедов были вдесятеро меньшие, да и те по большей части из-за сверхскоростного марша и сопутствующих проблем.
Уходили уже не так поспешно: как бы ни повернулась ситуация, боя Померанский не боялся. Не хотел, это да – ПОКА экономическая мощь Франции превышала аналогичную в Империи едва ли не на порядок, да тут еще и Англия да местные «сепаратисты» вроде баварского Виттельбаха… В общем, в прямом бою французам ничего не светило, но боя хотелось избежать – большие сражения могут перерасти в Большую Войну, а начнись длительное противостояние, тут могут начаться проблемы… А против Англии и Франции одновременно… Рано еще.
А пока… пока есть шанс, что французы отойдут в сторону и сосредоточатся на других проблемах.
Вернувшись, Рюген приступил к осаде баварского лагеря. По сути, дел в данном случае у него не было – Фольгест справлялся вполне грамотно, и император просто сидел в шатре либо фехтовал. По какой-то неясной причине настроение у Игоря было скверным: казалось, что он что-то упустил, но вот что?
Пришли известия из Ольденбурга – Николич решительным ударом расправился с ганноверскими частями, сделав это буквально за несколько часов до подхода англичан. Но, по правде говоря, битву нельзя было назвать особо жестокой: ганноверцы откровенно боялись славян, и после трехчасового артиллерийского обстрела полки начали сдаваться. Впрочем, «вялой» битву могли бы назвать разве что венеды, чья артиллерия показала прямо-таки эталонную работу, сократив число ганноверцев почти на треть, израсходовав для этого почти весь наличный порох.
Возможно, немецкие подданные английского короля и проявили бы большую стойкость, если бы не два НО. Во-первых, Георг несколько заигрался, вытягивая все новых и новых солдат для своих колониальных войн. Так что после длительного падения уровня жизни и дичайшего оттока мужчин боеспособного возраста уровень патриотизма тоже упал. Во-вторых, ганноверцы прекрасно знали, что пусть в бою венеды не знают пощады, но вот к пленным относятся вполне гуманно, а перспективы поработать в шахтах и на лесоповалах их не пугали – за деньги-то. Не под пулями стоять…
Однако ганноверцы ганноверцами, а английские пехотинцы оказались куда более стойкими. Удачно подойдя, они застали вояк Николича усталыми, с катастрофическим недостатком пороха для орудий – бритты ухитрились отбить венедский обоз, и пополнить запасы было негде.
Так что роли переменились, венедам пришлось отходить с боем, потеряв только убитыми и тяжелоранеными почти десять тысяч. Англичане потеряли около пятнадцати тысяч, но им не нужно было экономить порох, а так бы результаты сражения были более… симпатичные. Свою роль сыграл и тот факт, что нависла угроза со стороны Дании, и около двадцати тысяч кадровых солдат пришлось оставить для обороны Штральзунда, ибо ополченцы ополченцами, но кадровые как-то надежней…
«Это как отбили?!» – дошли до Игоря строки из письма. Его аж тряхнуло от негодования – экое позорище! Однако прочитав информацию до конца, успокоился: да, славяне сработали небезупречно, но достаточно грамотно, просто на этот раз командование англичан оказалось лучше. В конце концов, нельзя же считать противников совсем уж неумехами…
Части, которыми ранее командовал Святослав, сражались отдельно. Здесь получше: генерал-поручик Новиков успешно сорвал высадку итальянских союзников Англии. Не то чтобы много убитых противников, но пластуны из морской пехоты сумели сжечь и повредить достаточно значительное количество транспортных и грузовых судов, так что сыны Италии предпочли отойти в море и выгружаться под охраной английских частей – пусть дольше, зато безопасней.
За безопасность Венедии Грифич не беспокоился: серьезно пострадать может разве что Ольденбург, бои все равно идут на территории Ганновера и Гессена. Ну и части резервистов потихонечку подтягиваются… Единственное, что всерьез заботило императора, так это перевод войны маневренной в войну позиционную. Если бритты окопаются… а они занялись именно обустройством лагерей у побережья… то могут начаться проблемы: снабжать по морю намного проще, дешевле и быстрее, чем по суше, да и перебрасывать войска так гораздо удобней.
И с артиллерией… Пусть у венедов и русских она лучшая в мире, но английские суда могут оказать с моря весьма серьезную поддержку своим. А средний английский фрегат – это от сорока до шестидесяти пушек… Пусть стрелять они могут только с одного борта, пусть сухопутная артиллерия имеет ряд преимуществ… Но все одно – любой военный корабль является плавучей батареей, которую можно быстро перегнать на другое место.
Вывод… Вывод прост – атаку англичан он отобьет, и в победе сомнений нет. Вот только потери в этот раз будут не «один венед на десятки врагов», а намного, намного больше. Что совсем не радует.
Самое же печальное, что сейчас на море у англичан фактически нет конкурентов. По мнению лидеров Французской Революции, главные контрреволюционеры окопались даже не в Версале, а на флоте. Оттого репрессии к флотским офицерам были жесточайшие[54]. Так что если в колониях, куда не дошли пока «революционные веяния», бритты с галлами бились более-менее на равных, то вот в метрополии – увы… Командовать постепенно становилось некому… Вот потому-то англы и смогли навалиться на Венедию такой мощью – конкурентов на море у них сейчас фактически не было. А это ой как много значит: когда можешь безнаказанно… или почти безнаказанно… подогнать свои «плавучие батареи» к любому прибрежному городу любого государства… Диктовать свою волю правителям этих городов становится значительно проще – ну хотя бы потому, что те не могут апеллировать к третьей стороне, могучая Франция ныне в упадке и падает все ниже… А новые игроки пока не могут ничего серьезного противопоставить Британии на море. И нет, недавняя победа венедов над английским флотом значит меньше, чем хотелось бы: «У короля много».
