— Так, делаем привал десять минут, — предложил я, — лучше сейчас отдохнуть, чем потом упасть.
Все со мной согласились с явным облегчением, положили носилки и попадали на камни, кто где стоял.
Как ни странно, вызвать второе зрение у меня получилось легко. И я увидел всю нашу группу. Ауры всех в целом сохраняли естественный цвет, только заметно потускнели и местами приобрели оранжево–желтые оттенки. А еще я заметил очень большое рассеивание энергии в пространство. Сам я давно с этим справился, закольцевав на себя большинство энергетических каналов и создав улавливающий и возвращающий энергию обратно модуль, который работал постоянно. Вероятно, поэтому и чувствовал себя лучше остальных, предотвратив естественное и бесполезное рассеивание энергии.
А вот на Макса было страшно смотреть. Естественные синие и зеленые тона ауры практически повсеместно сменились на красные, оранжевые и желтые, а в местах повреждений было видно, как последние капли жизненной энергии вытекают из организма. Энергетический обмен в организме был необратимо нарушен. Я вдруг понял, что мы вполне можем не донести его даже до базового лагеря. Врачеванием на таком уровне я никогда не занимался. Но что–то делать надо — это я понимал отчетливо.
Я срочно развернул и активировал модуль по сбору и накоплению энергии. Проблемой оказалось то, что здесь, на леднике, ее просто неоткуда взять. Единственные источники — это мы сами, не забирать же у нас последнее? Она нам еще понадобится для транспортировки.
Модуль я проектировал автономным, но все равно, максимальное расстояние, на котором я мог поддерживать с ним связь, ограничивалось несколькими километрами. А программировать его на сбор энергии где–то далеко и последующее возвращение, не было времени. Оставался единственный вариант — отправить его в район базового лагеря — тот максимум, до которого я мог дотянуться, и собрать там все, что есть. Кроме людей, конечно — это в него заложено основным принципом.
Отправив этот модуль, я активировал следующий, который помогал мне выйти в астрал. Только надо что–то сказать ребятам, чтобы не пугались.
— Народ, послушайте минутку, — все посмотрели на меня, а я чувствовал себя полнейшим идиотом. — Я сейчас немножко… м–м, отключусь. Да, можно и так сказать. Вы ничего не делайте и не трогайте. Это ненадолго. Все вопросы потом, — видя, что Серега собирается что–то сказать, добавил я. — Могу только сказать, что я попробую помочь Максу.
Я привалился спиной к камню и запустил программу модуля. Меня привычно окутала полная тьма и тишина. Это продолжалось какое–то неуловимое мгновение, потом я сразу же вылетел из–под его влияния. Внешней энергетической подпитки, к которой я так привык, не было, так что приходилось использовать энергию тела. Впоследствии такая потеря отразится на мне слабостью, если я ее не восполню, но сейчас не это главное.
Переместившись к Максу, я внимательно осмотрел его. Менять что–то на физическом уровне я не могу, а вот разорванные энерго–информационные каналы можно попробовать подправить.
Начал с самого простого — с перелома руки. Здесь канал не был порван, только вывернут, и в нем образовалась непредусмотренная дыра, откуда происходила утечка энергии. Работать с каналами я научился уже давно, только, к сожалению, мог делать это лишь вот таким образом, из астрала. Этот канал я быстро выправил и зарастил, добавив собственной энергии.
Следующий канал в районе ноги был надорван — энергия из него просто вытекала. Я мог просто его заглушить, но тогда потом пришлось бы рвать его по новой и сращивать с остатком ниже. Но я пошел более энергоемким путем. Сращивание канала для меня не очень сложно, но требует много энергии, часть которой я собрал тут же, пока она не рассеялась, часть — от рассеивающейся энергии Сереги, Олега и Шурика. Им не повредит, и мне экономия.
Сложнее всего оказалось справиться со внутренними повреждениями. На этом уровне я видел, что сломанное ребро все–таки вошло в легкое, но помочь здесь ничем не мог. А мешанина энерго–информационных каналов была запутана так, что пришлось медленно и вдумчиво их изучать. К счастью, мне не нужно было полностью исследовать их структуру, а просто найти поврежденные и соединить. Вот только поврежденных было с десяток и чтобы понять, что с чем соединять, требовалось изучение.
Закончив работу, я почувствовал, что идти мне будет тяжеловато, если я не подзаряжусь энергией. Надо возвращать модуль. А с Максом будет все в порядке, если мы вовремя его донесем. Единственно, сейчас у него практически полностью отсутствовала сопротивляемость к отдаче энергии, но это пройдет, когда он пойдет на поправку. Я вернулся в нормальное состояние.
На меня посмотрели, как на тяжелобольного.
— Ты что, тоже решил приболеть? — спросил Серега. — Мы уже хотели тебе нашатыря подсунуть.
— Вот спасибо. Предупреждал ведь. Все нормально, так и было задумано.
— Только что–то ты стал хуже выглядеть, — заметил Олег. — Отдых не пошел?
— Это поправимо, еще три минуты, — я послал сигнал на возвращение модуля.
Он собрал достаточно энергии, чтобы пополнить мои запасы. Еще и осталось. Остаток я скормил Максу и по чуть–чуть ребятам, которые должны были почувствовать, что усталость немного отошла.
— Ну что, лучше себя ощущаете? — надо же было как–то объяснить им, что я сделал. — Я предотвратил у Макса утечку жизненной энергии, иначе мы бы его не донесли, это точно. Там такая куча повреждений. Вот и с вами поделился, чувствуете? Был у меня запасик…
— Какой такой энергии? — недоверчиво спросил Олег, как наиболее знакомый с медициной. — Я что–то про такую не слышал.
— Я тоже. Не знаю, как это назвать по другому, — мы подняли носилки и понесли к лагерю. — Но это не значит, что ничего такого нет. Давай потом поговорим на эту тему, а то дыхание сбивается.
Когда мы добрались до своего лагеря, было почти пять вечера. Выходило, что до полной темноты мы должны успеть спустить Макса по крутому склону от хижины Укюкош до морены ледника Мижирги, вдоль которой шла удобная тропа.
В лагере нас уже ждал народ с нормально сделанными носилками. Таня ввела всех в курс дела, и известие распространилось очень быстро по всему урочищу. В это время здесь стояло никак не меньше шести групп, не считая нас.
Макса, который уже пришел в сознание и, пока мы шли, успел рассказать, как все было, только подтвердив наши подозрения, у нас почти отняли. Переложили на другие носилки и сразу понесли вниз. Мы тоже решили сопровождать его, как непосредственные участники, только попить чайку, приготовленного нам Таней.
