«Семьёй» между собой Следопыты называли отца, Андреича, меня и ещё семь человек, имевших отношение к превращению, нашего Братства в то, чем оно являлось в настоящее время. Причём я был единственный, кто попал в этот список по реальному «праву крови» — то есть мы с батей были в «семье» единственными родственниками. Я потому и позвал Ивана к себе в машину — для тщательных раздумий мне оппонент нужен был. Прямо как в том американском сериале про супер-врача. А Тушканчик для этого как нельзя лучше подходит — хорошо информированный, опытный, давно меня знает, в общем — как раз то, что надо!
— Слушай, а почему в пятёрке Саламандр у вас командует, а не ты? Что за выверты? — спросил я после недолгого молчания.
— А это новая идея у наших педагогов родилась, при подготовке молодёжи давать им в подчинение старых Братьев. Считают, что в рейде разные люди могут под начало попасть. И потом, ты же знаешь, я командовать не люблю.
— А, понял… — протянул я. — А потом с тебя ещё отчётик в обязалово стребуют, так?
— Верно, и это — тоже.
— Вань, на постоянку ко мне в группу пойдёшь? По этому делу. Чую, Андреич припашет меня по-полной, а ты так удачно мне подвернулся.
— Конечно! — голос Мура был полон энтузиазма. — Всегда с тобой любил «гулять». У тебя нюх на добычу.
— Это не нюх, а «аналитический ум» называется! Пора бы уже запомнить! — наставительно сказал я, и мы оба рассмеялись.
— А почему трёхбашковые[64] в деле, как считаешь?
— Думаю, у них техники больше осталось рабочей, — и он показал рукой на рацию. — Новая, видишь? И вертолёт этот. Мне схема видится такой: они наняли «диких гусей»[65], причём сыграли их втёмную, вроде этого твоего «Вихря», технику и людей для её обслуживания дали шведы, ну и использовали «домашнюю заготовку» в лице поддельного «Дуба». Не думаю, что они настоящего только сейчас убрали, скорее всего, пару лет эту карту разыгрывают.
— Ну да, значит что-нибудь на Побережье планируют. Наши летуны у них как кость в горле. Вспомни, в двадцать шестом каким проклятьем их вертушки были.
Тут он прав, мне тогда даже пришлось в диверсионном рейде поучаствовать совместно с парнями из ДШБ псковичей. Народу мы тогда потеряли — жуть! Но площадки, на которых базировались «вертушки» «шкандыбал» нашли. И «порезвились» вволю!
— Точно. А ведь не «крокодилы» с «охотниками»[66], а обычные «восьмерки» и «ирокезы»[67].
Через пару минут наша машина выехала на берег Волги
В Степаньково мы въехали, когда на часах было без тринадцати минут шесть.
«Обалдеть! Горячий у меня сегодня денёк выдался! — оценил я свои приключения, заруливая во двор опорного пункта. — За десять часов и из плена сбежал, и повоевал, что называется, от души, и в погоне поучаствовал, и под миномётным огнём побывал. Не жизнь, а боевик американский! Осталось только напиться до положения риз и уединиться с какой-нибудь грудастой селянкой!»
Видно, с внешних постов сообщили о нашем приближении, потому что дверь опорного пункта открылась, и на крыльцо вышел сам Гедеван. Учитывая его всегдашнюю занятость, это было сродни раскатыванию красной ковровой дорожки.
— Валер, — окликнул я его. — Этот «пепелац» теперь мой!
Начальник аналитического отдела скривил гримасу, по-видимому, должную означать что-то вроде «тут судьбы народа и страны под угрозой, а ты о бабках», но промолчал и сделал приглашающий жест рукой. «Ну и чудно, раз он торговаться не намерен, пусть даже из-за занятости великой, то потом не «отожмёт» — не в его правилах. — А то есть среди наших такие скупердяи, что с места в карьер заявляют: «Все трофеи сдать, а потом, когда их хозслужба совместно с Экономическим советом оприходуют — тебе может, что и обломится»». Такая система аккуратно насаждалась уже лет пять, и многие «старики» на собраниях и сходках возмущались. А по мне, так не за «длинный патрон» служим, да и не знаю я ни одного Следопыта, который себя в рейде финансово обидит. А вот отстёгивать за хорошую связь и своевременную помощь, на мой взгляд, очень правильно».
— Садись, — предложил Валера, когда я вслед за ним вошёл в выделенный ему кабинет.
— Я у Саламандра Тушканчика под себя забираю на это дело, — мы сегодня с Гедеваном уже здоровались, и даже два раза, поэтому я политесами заниматься не стал, а сразу перешёл к делу.
Терёшин на мою тираду не отреагировал, а вместо этого развернул ко мне монитор стоявшего перед ним компьютера:
— Узнаёшь кого?
На память я не жаловался и сразу опознал на десятке предъявленных мне разноформатных картинок моего сегодняшнего «нанимателя». Только качество фотографий было, мягко говоря, не очень.
— Это «Дуб», он же — «Берг». Тот дядька, что меня сегодня умыкнуть пытался, а потом безвинно сгорел в адском пламени.
— А вот хрен! — заявил из-за монитора Валера. — Это, насколько нам известно, капитан СЭПО[68] Торвальдсен. Тертый тип. Служить начал ещё до Тьмы. Там в левом нижнем углу есть фотка. Из Особого отдела псковитян. А у них — из базы того Особого отдела.
— То-то я смотрю, ребята хитро зашли. Но ведь справились мы?
— Ты, конечно, у нас сегодня герой и победитель, но учти — Андреич, бросив все дела, уже «летит сюда на крыльях любви».
— Даже так?
— Угу. Он, как про вертолёт в Мигалове узнал, так сразу перевозбудился, Очкарика вместе с Лизой Фёдоровной к нам откомандировал и обещался лично на месте во всей этой мутоте разобраться. Так что не будет тебе сейчас бани с девками, и не мечтай! Твои соображения?
— Баню ты всё равно растопить вели, а то на Бабу-Ягу не похож, — отшутился я, и сменил тон на серьёзный. — Мы с Тушканом перетёрли ситуёвину по дороге.
— И?
— Это — заход на «Гнездо». Меня цепанули как представителя «семейки», но немного поторопились с обострением ситуации. Если моё мнение учитывается, то я считаю, что они работали в цейтноте, по не полностью достоверной информации, и инфа эта — от кого-то из наших гражданских.
— С этого места — поподробнее.
— А что, непонятно разве?
— Понятно, но хочется умного человека послушать. — Валерка, как и я, любил «размышления в диалогах». Хотя здесь ничего удивительного — учил нас один человек.
— Довод номер один — о том, что я сын своего папы знают многие. Так?
— Так.
— А вот то, что я далеко не последний человек в Братстве — знает гораздо меньше народу.
— Верно. У нас — около тысячи надёжных людей, ну и у соседей — человек сто.
