Пока всадники разворачивали коней, громыхнули выстрелы со стороны осинника. Ничего не видящими от боли и шока глазами Владимир уставился в ту сторону, стараясь уползти прочь от конского топота. Десяток ангарцев несся к пригорку, на ходу стараясь зарядить ружья и карабины. С разбитым черепом упал ещё один враг, а двое оставшихся, зарубив Лариона, понеслись прочь. Послышались вопли, полные гнева и ненависти, казаки бессильно остановили свой бег на злосчастном пригорке. Враг ушёл, оставив половину своих воинов лежать в буйной степной траве.
— Там у осинника раненые валялись, дорежьте иродов, — глухо приказал казакам Усольцев. — А вы положите Лариона на коня.
— Довезём Володимера ли? — участливо спросил кто-то.
— Эх, по дурости пропали. От лешшой! — добавил со вздохом другой.
— Довезём! И Лариона тоже, у острожка и похороним. Лошадей неприятельских ловите — и ходу! — Кузьма поднял уже перевязанного радиста, потерявшего сознание, и ровным шагом направился к лошадям. — А крепость тут будет стоять, — негромко проговорил он и до боли сжал зубы.
Белореченск Май 7151 (1643)
— Засурский! Иди, твой черёд! — выкрикнул улыбающийся Яромир, выйдя из-за двери. — Я в Железногорск на два года, — похвастался мальчишка окружившим его товарищам.
Сегодня в Белореченской начальной школе распределяли тринадцати-четырнадцатилетних мальчишек и девчонок в средние школы, каждая из которых была с тем уклоном, в котором у того или иного подростка был наибольший прогресс и, самое главное, желание постичь нечто новое. Как уже давно было отмечено, никакой разницы между детьми членов экспедиции и переселенцами в понимании учебной программы не было.
— Великий Ломоносов вон из простых поморов вышел! А каков стал в итоге! — всегда говорил по этому поводу своим коллегам Радек.
Большинство способных ребят старались направлять в наиболее востребованные отрасли — металлургию, машино— и станкостроение. Единицы наиболее одарённых ребят посылали в Порхов, к профессору Сергиенко на обучение. Иван мечтал быть мастером-литейщиком и работать в орудийном цехе. Ему даже снилось, как из отлитых им стволов ангарские артиллеристы сокрушают врага. Вот только какого именно? Этого он не знал, а после пробуждения уже и не вспоминал об этом. Надеясь на то, что его так же, как и Яромира, отправят в Железногорск, Иван потянул ручку двери учительской.
— Иван, — мягко сказал учитель физики и механики, когда он вошёл в кабинет после только покинувшего его Яромира. — Проходи садись.
Бывший волжанин с замиранием сердца ожидал слов директора, который должен был объявить, куда именно его пошлют.
— Иван, после того, как мы посмотрели общие результаты твоей учёбы в начальной школе, а также приняли во внимание твой интерес к машинам и механизмам, — проговорил, поглядывая в бумаги, директор, — было принято решение направить тебя помощником машиниста паровоза на железногорскую пристань либо помощником машиниста на пароход «Тайфун», что таскает баржи с углём на ту же пристань. Что тебе интереснее, Ваня?
— Эка, далёко как всё! — протянул было Иван, но тут спохватился. — Спасибо, Олег Сергеевич! Я хочу на паровоз!
Эта профессия была редкостью, ведь машинистов можно было сосчитать по пальцам. Вначале на небольших участках рельсы прокладывали для вагонеток внутри цехов, а также на небольшие расстояния от угольной шахты и места забора рудной породы. Тут уже вагонетки тянули на оленьей тяге. Первый паровоз, который тащил длинную вереницу вагонеток, а потом и платформы с грузом, был собран и начал работать у железногорской речной пристани. Второй задымил рядом с посёлком угольщиков.
— Ну что, Ванька, куда? — обступили его любопытные товарищи, когда Засурский, наконец, покинул учительскую.
— На железногорскую пристань, паровоз водить, — с гордым видом отвечал тот. — В августе на пароход и туда же, работе машиниста учиться!
Ребята поздравили друга, похлопали по плечам, а потом проводили в кабинет следующую соискательницу — Маринку Коломейцеву, дочку старшего радиста Ангарска. Про счастливого Ванюшку уже и позабыли, а он, сияя от радости и насвистывая, шёл в столовую. Быстро человек привыкает к новому. Вот сидел сейчас вчерашний крестьянский сын, наворачивал картофельное пюре с куриными котлетами да попивал сладкий чай с молоком и не вспоминал уже ни свою деревеньку, ни любимого пса. Позабыл он уже оставленных на голодную смерть больного деда с бабкой и все свои былые страхи. Нынче этого настырного белобрысого паренька не испугать просто так. Теперь жизнь другая пошла. Сейчас он думал о том, что уходящий завтра утром к Усолью пароход «Гроза» доставит его домой и он похвастается перед всем ангарским посадом своим удачным назначением. Да и его друг — лохматый Буян, верно, уже подрос… Как хочется повозиться с ним вдоволь!
Ангарск, Кремль Июнь 7151 (1643)
Очередное собрание ангарского руководства проходило на садовой веранде. Текущих вопросов накопилось с добрых два десятка. Для начала помощник Дарьи отчитался о мерах, принятых во Владиангарске, этой осенью ожидающем прибытия крупной партии переселенцев. В том числе о новых бараках в карантинной зоне для лиц, чьё состояние здоровья опасно не только для них самих, но и для окружающих. Лишь после проведения необходимой профилактики эти переселенцы смогут получить карту гражданина и предписание к поселению в том или ином населённом пункте. На этот год было также намечено переселение до двух-трёх сотен человек в Приамурье из числа новых переселенцев и уже осевших на Ангаре людей.
— Пригодные под пашни земли на нижней Зее уже размечены. В том же районе обнаружены планировавшиеся Векшиным выходы угля на поверхность, — отрапортовал прибывший с Амура Васин. Он и возглавит караван, что пойдёт уже до самой Зеи.
— Конфликта с местными не будет? — спросил Соколов. — Это свободные земли?
— Так точно, Вячеслав Андреевич, свободные, — пробасил Олег. — Мы со старостами окрестных поселений всё разруливаем, не беспокойтесь.
— Я хочу решить вопрос о вопиющем для нашего общества случае. Все предыдущие подобные явления гасились заранее, — придвинула к себе листок Дарья. — Я говорю о жестоком обращении с детьми. Дети, как мы все знаем, наше главное богатство!
— Что случилось? — нахмурился Вячеслав.
Остальные тоже невесело переглянулись, даже среди своих, членов экспедиции, порой случались и нервные срывы, и драки, и жестокие отношения в семье. До поножовщины, к счастью, дело никогда не доходило, но и тут реакция власти была быстрой и жёсткой. Бузотёров обычно закрывали на былые пятнадцать суток, и за это время они помогали в работе бригаде ассенизаторов, в коей некогда трудился князёк Хатысма. Причём трудился до самой смерти от старости. Всеобщего внимания и смешков хватало для того, чтобы следующие конфликты гасились в зародыше. Да и окрестные князьки о судьбе некогда сильного князца Хатысмы знали отлично — сыновья их, в обязательном порядке учащиеся в посёлках ангарцев, рассказывали об этом. Отцы слушали и мотали на ус.
