себе? Быстро дали им воды, а потом внутрь, времени мало! Что думали это пионерская «Зарница»? Чем быстрее привыкните, тем больше шансов в живых остаться!
Мое внушение помогло. Один кинулся трясущимися руками снимать с пояса фляжку, другой не уверенно полез на броню. Убедившись, что дело сдвинулось с мертвой точки, направился к последней машине. Произведя внешний осмотр, увидел что здесь было немного по-другому. Правый борт был пробит по всей длине, даже пара роликов и ленивиц были сбиты и валялись не далеко, левый борт тоже пострадал сильно. Полностью, с мясом сбит какой-то ящик, граната антенны, броня вся в глубоких, почти на всю глубину, выемках. Была перебита гусеница и полностью разбит ленивец.
На последних двух машинах, на обеих бортах, через трафарет был нанесен одинаковый тактический знак — бык или зубр.
После такого обстрела, особо на трофеи не рассчитывал. Но документы, карты, несколько более-менее уцелевших блоков радиостанций, наушники, пару почти целых полотнищ синего брезента, бочонок какого-то масла, пулемет с перебитым стволом, патроны, стереотруба, несколько пистолетов и пара автоматов, да с десяток ручных гранат.
Когда закончили трофеить, связался и доложил о произошедших событиях, и получил категорический приказ любым способом превратить в полностью непригодный хлам подбитые машины.
Тут уже пришлось мне залазить внутрь самоходок и из уцелевших снарядов и ручных гранат мастерить незатейливые фугасы, заодно показывая и рассказывая обучать одного хлопца. Подрыв осуществили с помощью куска полевого кабеля вместо веревки. Осмотр взорванных машин показал практически уцелевшие: ходовую часть и моторные отсеки. Для уничтожения двигателей использовали «Шилку». Подъехав метров на пятьдесят, она в упор расстреляла двигателя через открытые люки, катки ходовой облили немецким же бензином и подожгли. Горящая резина густо чадила и ужасно воняла. Столбы дыма поднимались к небу практически вертикально.
На этом месте мы дождались остальных, что бы снова разделится. В «Шилках» еще оставался хороший запас снарядов, и их Нечволодов решил отправить прикрывать полки 87 стрелковой дивизии. Так же разделились и ПРП с КШМкой.
На небольшом военном совете, наши артиллеристы решили, что «Шилки» будут в первую очередь прикрывать каждая по артиллерийскому полку дивизии и одновременно поддерживать устойчивую связь с передовыми наблюдательными пунктами, в качестве которых будут выступать ПРП на базе БМП, и КШМ на базе МТЛБу. А я на БТРе буду вести разведку в северо-западном направлении, относительно места стоянки дивизиона, то есть в направлении города Ковель.
Прежде чем разъехаться, нужно было вместе проехать пару километров до нужной развилки.
Подполковник Нечволодов
Через несколько минут, мой начальник штаба майор Едрихин докладывал последние данные обстановки на южном фланге 124-й дивизии: — В настоящий момент, по данным наших разведгрупп, немецкая пехота…
Тут его бесцеремонно перебил делегат, не смотря на то, что был ниже званием. Но Едрихин не был бы Едрихиным, если бы спустил такое.
— Вас капитан, где такой субординации учили? А? — Майор сделал ударение на его звании, тонко намекая на несоблюдение им приличествующей случаю субординации, по отношению к старшим по возрасту и званию.
Капитан решил отмолчаться, но это у него не вышло. Очевидно, понятие армейской субординации на территории военной части у него либо отсутствовало вообще, либо не имело значения в эти минуты.
— Капитан, старший по званию вам задал вопрос!
— Это все нервная обстановка, товарищ майор...
Скривив лицо, Едрихин продолжил: — Так вот, в настоящий момент, по данным наших разведгрупп, немецкая пехота атакует позиции сто двадцать четвертой дивизии, приблизительно в километре от восточной окраины населенного пункта Тартаков.
— Данные ваших разведчиков надежные, им можно доверять?
«Этот гаденыш, решил измором отплатить… вот сученышь!» — пролетела в голове мысль, но вслух я решил ее озвучивать.
— На сто процентов,капитан! — и снова развернувшись к карте продолжил: — Одновременно, южнее, по дороге от Тартакова к Переспе двигается смешанная колонна немецких танков, бронетранспортеров и машин с пехотой, тягачи с артиллерией, зенитные установки и командно-штабные машины.
— Как, как Вы сказали? Командно-штабные машины? Я правильно сказал? — опять удивился делегат.
«Черт! У них же совершенно другая сейчас терминология! Тут майор мой маху дал..» — подумал я.
Александр Сергеевич, между тем, не сколько не смутившись, ответил: — Военная техника противника обозначается так же, как это принято самим противником! Так вот… Исходя из этих данных, мной сделан вывод о том, что в наш тыл прорвался передовой отряд противника в составе примерно танкового батальона, это приблизительно шестьдесят танков, двух артиллерийских дивизионов полевых орудий, это около двадцати четырех орудий...
— Товарищ майор, как понимать "около двадцати четырех орудий"? Что может быть двадцать три с половиной?
«Су#ка! Ну и въедливый же этот делегат!» — с крайним неудовольствием подумал я, рассматривая этого мужика. Едрихин, между тем продолжал…
— Из-за пыли, поднятой во время движения колонной противника, невозможно было подсчитать точно, но по косвенным признакам, таким как интервал движения между техникой, запасные тягачи, машины подвоза боеприпасов, с высокой степенью вероятности установлено именно двадцать четыре орудия калибра не более сто миллиметров, а также батарея из четырех тяжелых орудий, калибра не менее двухсот миллиметров, плюс еще дивизион противотанковых пушек калибра тридцать семь миллиметров, и смешанный зенитный дивизион из батареи крупного калибра где-то, как наши восьмидесятипяти миллиметровки и около десятка спаренных зенитных автоматов, установленных в кузова полугусеничных транспортеров. По данным Ледогорова, в этом районе постоянно находятся один-два ближних авиаразведчика, но приданные генералом Лакеевым истребители постоянно срывают ведение разведки...
— Что значит срывают, они что уже разучились сбивать? Это же тихоходные машины!
— Нет, сбивать не разучились, немцы поменяли тактику ведения воздушной разведки, они сейчас посылают в разведку два разведчика, и прикрывают их дежурной парой истребителей, которые барражируют над ними, мгновенно атакуют наши самолеты, если наших больше связывают их воздушным боем или, если наших столько же или меньше навязывают бой на вертикалях.
— Да, час от часу не легче! Но все равно это не правильно, пускай наши летчики тоже меняют свою тактику и сбивают!
— Все равно, справляются, товарищ капитан! Кроме того наши группы через Ледогорова наводят нашу штурмовую авиацию на эту колонну и значительно замедляют темп движения.
— Какие успехи от налетов?
— Выведено из строя несколько танков и до двух взводов пехоты. Видно пилоты ориентированы, в первую очередь
