Глава 4
Окончание строительства совпало с подготовкой первого большого собрания. Я как раз отправился за лебедками. К этому времени охотники разведали удобный проход в горах между поселками. Удобный — для прохода лошадей. Поездка верхом или на телеге сильно облегчала перемещение и позволяла провозить значительные грузы. На нашей старой стоянке жили здесь четверо девчат, моих знакомых. Встретили они меня радостно, бросились обниматься и целовать. Я тоже был им рад. Когда шел сюда, было интересно — как же встретят? Но все прошло хорошо. Выслушал много новостей, сам рассказал о жизни в Портовом. Вечером баня. Вам приходилось в летнюю жару париться в бане? Очень хорошо, если сопровождает тебя красивая девушка. С отношениями разобрались быстро. Видимо девчата уже договорились и наедине я оставался или с Леной или с Наташей. Все проходило замечательно. На самой площадке произошли изменения — почти вся она оказалась обнесена забором. Высота его была разной, местами до двух метров. На мое удивление — девчонки пояснили, что им помогли все это сделать славяне. У моря, рядом с нашей стоянкой, появился небольшой поселок, в котором жило иногда до двадцати человек. Официально славяне выпросили у Евгения право добывать здесь соль. Но реальность оказалась проще. Они просто помогали устроиться своей новой княгине. Потом часть народа уехала, но постоянно жило не меньше пяти человек. В этот приезд я как раз и видел пятерых. Двое мужчин и три женщины. На вид добрые люди. Одна из женщин довольно мило улыбнулась мне. Люди как люди, наверно тоже две семьи, в одной две жены. По случаю моего приезда Наташа, даже одевала свои украшения — довольно тяжелое золотое колье и браслеты. Славяне, видя ее в украшениях, ко мне относились почтительнее. С этим колье и браслетами произошла удивительная история. Началось все наверно на второй день, после победы. Когда пленные язычники поняли, что их не будут убивать и даже делать рабами, они немного осмелели и попросили перезахоронить своего князя, со всеми почестями. Это вызвало некоторые препирательства, но Женька разрешил. Правителя выкопали из общей могилы, провели ритуалы. Священник, отец Сергий, смотрел, но не вмешивался. Затем устроили большой костер, на котором и сожгли тело. А потом сюрприз. Оказывается, кто-то из подданных ухитрился в горячке боя снять с князя все украшения. Я не помнил, было ли на нем что-нибудь. Кроме зрачка дула автомата ничего не запомнилось. А вот оказывается и было! После погребения, целая делегация явилась к Наташе. Мы уже знали о том, что по их обычаю, она новая княгиня, но воспринимали это скорее как повод для шуток, несерьезно. А тут оказалось все по-настоящему. Вручили знаки власти — довольно массивное золотое колье, с множеством элементов. (Я их называл медали.) Плюс два больших золотых браслета. Видя, как удивлен священник и православные славяне, занимавшиеся похоронами и шмоном покойников, я понял, что это все прошло мимо них. Сергий подтвердил, это и есть символы власти. Но его самого удивило, как это пленным удалось их спрятать. Кроме колье и браслетов, рассказали, были еще кольца и нечто вроде короны. Как признались славяне — кольца они одели на князя перед самым сожжением и наверно они в виде капель золота, находятся в земле, на месте кострища. Попросили не говорить только об этом никому, чтобы никто не рылся в том месте, и не тревожил останки князя. А корона, по описанию небольшое кольцо на голову с диадемой, пропала совсем. Возможно, кто-то подобрал после боя ее или остатки от нее. А возможно увезли с собой те, кто сбежал. Новые подданные пообещали, как только они достанут золото, изготовить новые и торжественно вручить. Можно даже и не говорить, что эти украшения вызвали всплеск эмоций среди наших современников. Причем как женщин, так и мужчин. Возможно, это и привело к некоторому отчуждению девчат от остального лагеря.
* * *
Через два дня, проведенных в старом лагере, мне стало понятна роль оставшихся славян. Они несли охрану. Когда проходил я, никакой реакции с их стороны не следовало. Но стоило появиться постороннему, перед ним обязательно вырастал один из мужчин, не давая войти, пока кто-либо из девчат не даст разрешение. Как именно ими командовали девчонки, я не понял. Да и командовали ли вообще? Но разрешение на вход в лагерь могла дать любая. На все мои попытки заговорить, славяне обычно либо отмалчивались, либо что-то вроде «не понимаю», «не знаю». Расспросить подробнее было как-то некогда. Единственно — это узнал имя приветливой славянки — Орена. Имя странное, но она на него откликалась. Правда, я ее посчитал женой одного из охранников и с расспросами не приставал. Как у них устроено житье-бытье я тоже не понял. С оружием замечал не только мужчин, но Орену и еще одну из женщин. Оружие у них было самое примитивное — копья и мечи. Сильно расспрашивать о быте славян было и некогда. Основное время прошло в заботах. Договаривались с майором о предстоящем собрании. Сбор и поиск инструментов для подъема корабля. Второй лебедки найти не удалось, зато с собой упаковал большой моток металлического троса. Захватил на всякий случай несколько домкратов, помощнее. А в свободное время Лена с Наташей не дали поскучать. Через два дня в обратный путь выступил довольно большой караван. До горной гряды, разделявшей наши долины, лошади тащили современные повозки, изготовленные из частей автомобилей. Вообще-то майор запретил разбирать автомобили и устроил из них нечто вроде стоянки длительного хранения. Он боялся, что сейчас мы просто растранжирим это богатство, восполнить которое просто будет невозможно. Так что материал на три тележки явно отрывали от его сердца. Тележки курсировали только по нашей долине. Через горы все шли пешком. Тяжелые грузы — тащили на нескольких навьюченных лошадях. После спуска с горы, с другой стороны опять на телегах двигались к Портовому. Если по берегу моря между этими поселениями приходилось идти почти весь день, то новый путь, даже когда лошади шли шагом, занимал всего часов пять. Но можно будет со временем здесь сделать нормальную дорогу, тогда выиграем еще час — другой, так как сейчас дорога петляла, объезжая разные препятствия. Как ни странно, на обратном пути меня больше заботил не подъем корабли и даже не собрание. Беспокоила встреча жены с девчонками. Она уже давно в курсе моих отношений с Еленой и Натальей, еще до переезда ко мне в Портовый. Получался какой-то парадокс. Исчезло все человечество, но от людских глаз не скрыться. Людмиле сразу сообщили, что я встречаюсь с другими. Когда она с детьми приехала ко мне, вышел серьезный разговор. Мы не ругались, но претензий я выслушал немало. Постепенно отношения вернулись в нормальное русло, даже эта поездка в старый лагерь не вызвала больших нареканий. Но теперь все девчонки ехали со мной. Они, как и большинство колхозников ехали на первое большое собрание. В старом лагере осталось совсем мало людей. Только те, кто доверил свой голос другим или остался для охраны. Нашу стоянку остались стеречь трое славян. Две женщины — славянки ехали с нами. Одну я уже знал — Орену, вторую Наташа мне представила — Илена. Перед отъездом и в дороге, я заметил, что она все-таки с ними общается, и её слушаются. Спуск с горы находился недалеко от поселка славян, Ближнего. Это тот поселок, где место им определил для житья Евгений. Часть славян отселил позже сам священник — Сергий. Те ушли далее в глубь долины и основали там второе поселение — Дальний. В Ближнем нам устроили первую торжественную встреча. Встречающие, во главе с Сергием, хлеб-соль, речи… тоска. Через час торжественный прием в Портовом. Опять большое столпотворение, разговоры, речи, тосты. Это было весело — спиртного не было, а тосты были. Но к парадоксам я уже понемногу привыкал. По нашей договоренности с майором собрание назначили, после подъема корабля. Пока народ в предвкушении торжеств и еще сплочен — самое время всех припахать. После собрания могли переругаться (это мы тоже учитывали, но что делать?) и пришлось бы возиться самому. Для такого собрания пришлось выделить из «закромов» некоторое количество «неприкосновенного запаса» — чая, кофе и сладостей. Поэтому вечерами устраивались всеобщие посиделки.
