Оказалось, что у Мельничука дед сидел после войны за воровство хлеба с колхозного поля.
– А у тебя в семье кого-то репрессировали? – Косачаный выжидающе смотрел на Иванова.
– Можете посмотреть мое личное дело, – усмехнулся Иванов. – Мой дед был казачьим сотником в Империалистическую, потом служил у атамана Семенова под Читой. В Китай с ним не ушел. Служил, правда, недолго, в Красной Армии у Блюхера. Потом в тридцать шестом попал под репрессии. Отечественную начинал в штрафбате. Дожил до девяноста лет и ни разу плохого слова про Сталина не сказал.
– Воспитывать при Сталине умели, – согласился замполит.
– Наверное, Игорь Дмитриевич, воров, бандитов, убийц и всех остальных уголовников тоже надо отнести к вашему числу «репрессированных»? – «додавливал» его Иванов. – А по-моему, разные ужасные цифры того времени нужны нынешней власти для того, чтобы запугивать свой народ, и чтобы тот, не дай Бог, не просчитал новые цифры по Афганистану и Чечне.
– Вот при Сталине тебя, Иванов, первого расстреляли бы за такие слова! – зло бросил Косачаный. – Сейчас, конечно, ты чувствуешь себя героем – можно все говорить. А такие разговоры и приносят самый большой вред!
– Кому? Стране? Не согласен! Народу? Нет! Власть предержащим? При Сталине, товарищ подполковник, мы бы с вами не оказались в таком дерьме! – Иванов понимал, что начал излишне волноваться, но уже ничего не мог поделать. – Чечня – это позор нынешнего правительства и боль всего народа! При Сталине, товарищ подполковник, не могло существовать террориста Басаева! После недавних событий в Буденновске порядочное правительство должно было уйти в отставку вместе с президентом. А Басаева отпустили, чтобы он стал героем, чтобы с него пример брали другие боевики. О чем только в Москве думают? О больших деньгах? Поверьте, теперь, после Буденновска, террористы не остановятся.
– Правильно Саня говорит! – поддержал Ильяс Мингазов. – Да только за Буденновск всех этих «чичей» нужно засыпать ковровыми бомбардировками. А то у них там, в Кремле, – все игрушечки! А люди гибнут здесь!.. И такое впечатление создается, что в нашем правительстве одни двоечники да бездари! Или подосланные провокаторы, которые работают на «дядю Сэма»! Говорят, что из Кремля финансируются боевики. И я верю! У татар на Волге вовсю идет агитация за войну против «неверных». Я знаю, потому что сам родом из тех мест. Могло случиться что-то подобное при Сталине?
– А у моих деда с бабкой, – вступил в разговор Серега Сучков, – они в деревне жили, до войны было пятеро детей. И нормально жили – не голодали. Потом три маминых брата погибли на войне. Смертью храбрых. И никто не сказал, что они погибли зря.
– А сейчас попробуйте вырастить пятерых! – добавил Мингазов.
– Да вы прибавьте, товарищ подполковник, к своей цифре еще двадцать семь миллионов человек, погибших во Второй мировой! – снова вступил в разговор Костин. – Совсем интересная цифра получается! Вы не находите?
Но замполит ответить не успел. Его опередил Шура Касымов:
– Короче, я так понимаю: раньше нам мало чего говорили, а теперь совсем брешут! И ведь многие верят. И вы тоже, товарищ подполковник.
– Наши люди сказки любят, – произнес в своей манере Ващенка. – Про курочку Рябу с золотым яичком да про всяких там волшебников, чтобы все на халяву! С детства нам мозги «пудрят». А правда – она совсем другая. Почему вы нам ее не говорите?
– Больно круто вы заворачиваете, – как-то неопределенно проговорил Косачаный. – Вы не верите в Великую Россию?
– Почему же? Верим! – ответил Иванов. – Но, во-первых, Россия уже пережила пик расцвета при Иосифе Виссарионовиче. И таких темпов роста ей уже никогда не достичь. А в нынешнем столетии, по моему мнению, ей светит только разграбление и обнищание. Во-вторых, в России идет захват всего, что имеет хоть какую-то цену. При нынешней власти народ от этой приватизации ничего не получит, потому что она – путь разграбления страны кучкой чиновников в союзе с криминальными авторитетами. А то что даже стратегически важные предприятия скупаются иностранными компаниями – это как? Прибыль от приватизации имеет только власть или, точнее, – власть имущие чиновники. Добавим сюда доходы от перекачки за границу нефти, газа и электроэнергии. Куда идут эти деньги? На укрепление и закрепление нынешней власти и в карманы всяким прихлебателям! В результате, мы можем иметь приватизацию власти власть имущими. А для них народ – скот, расходный материал, в чем мы с вами здесь, в Чечне, можем убеждаться каждый день. Они всю страну превратили в разменную монету – в свою колонию. И с этой властью, Игорь Дмитриевич, вы надеетесь на Великую Россию?! Так что правильные слова у песни получаются. Не хотел я разводить демагогию, но, извините, «достали»! А перегибы – они при любой власти будут. Но давайте лучше выпьем, – желая сменить тему, предложил Иванов и взглянул на Наташу. Она смотрела на него так, будто выдела впервые. Это его немного смутило. Улыбнувшись, он подмигнул ей – мол, знай наших!
Но тут заговорил Вадим Фархеев:
– Много людей погибло при Сталине. Это факт. Для меня Иосиф Виссарионович – диктатор. Но не сам же он их убивал. Прав командир – народ у нас такой: «без царя в голове». Поэтому России нужен сильный и мудрый правитель. Когда такой появится, тогда и в России все станет нормально.
– Давайте не будем касаться области предсказаний! – Косачаный все никак не хотел сдаваться. – Иначе мы уходим от темы. Александр, ты считаешь, что культ личности Сталина пошел на пользу народу? Ты оправдываешь жертвы?
– Не оправдываю. Но время было такое, товарищ подполковник. Приходилось вести внешнюю борьбу за выживание. И шла внутренняя борьба за власть, и гибли те, кто к ней чересчур уж рвался. А трудовой народ работал и поднимал страну. Вспомните лозунг «Догнать и перегнать!». И ведь догнали! А насчет жертв, давайте посчитаем. Сколько наших парней погибло в Афганистане и Чечне? На могилах российских солдат стоит вся вторая половина двадцатого века! А сколько умерло от горя отцов и матерей? Возникает другой вопрос: за что? Создание сталинского культа вождя – ясновидца, отца народов – в то время было просто необходимо для сплочения вокруг одного человека, человека-вождя, всего огромного многонационального государства, чтобы решать грандиозные задачи. Под руководством Сталина народ два раза поднимал страну из руин до высоты жиреющей при мирной жизни Америки. А разве мы смогли бы без настоящего сильного лидера победить немцев, так фанатично верующих в непогрешимость своего фюрера? Сталин был тираном, но и выдающимся сыном своего времени! А вы считаете Ельцина лидером, Игорь Дмитриевич? Он тоже выдающийся? Докажите нам это!
– Я этого не говорил, – досадливо поморщился Косачаный. – А что ты скажешь о маниакальной подозрительности и недоверчивости Сталина? Или, может, не было у него ошибок и просчетов?
– Не ошибается, как известно, тот, кто ничего не делает, – эта истина известна всем, – ответил Иванов. – Недоверчивость и расчет своих интересов – важнейшие качества всех великих – как полководцев, так и политиков. А Сталин был великим политиком! Величие лидера заключается в умении вычислять свою выгоду с точки зрения занимаемой должности, с учетом интересов руководимого им государства. Сталин хорошо понимал, что его величие зависит от величия и благосостояния страны. Он говорил: «Если будем сильными – будут уважать!». А помните, что в свое время сказал афинянин, военачальник Харбий? «Армия баранов под предводительством льва сильнее армии львов под предводительством барана». Наполеон Бонапарт переиначил это высказывание по-своему: «Армия баранов под предводительством льва победит армию львов под предводительством барана»… Сейчас во главе страны нужна личность!
– Так ты за авторитарное государство? Ты против демократии? – Косачаный специально так поставил вопрос.
– Демократии? Гражданского общества наподобие западной демократии в нашей стране еще долго не будет. Не готов народ – не воспитан. Поэтому я – за лидера у руля России. За настоящего лидера. Который остановит потоки крови и криминал…
Иванов хотел сказать что-то еще, но его прервала до сих пор молчавшая Наташа:
– Ребята, мы, наверное, пойдем. Поздно уже.
Все мужчины в комнате, отвлекаясь от захватившего их спора, сразу ожили и стали предлагать себя в провожатые.
– Не торопитесь, девушки! – воскликнул Косачаный. – У меня машина. Я вас подвезу. А сейчас сделайте старику приятное – давайте потанцуем.
Замполит прибеднялся: даже в авиации тридцать восемь лет – не старость.
Зазвучал магнитофон, и дружно организовался круг для быстрого танца. На следующий медленный танец замполит, опередив всех, пригласил Наталью. С нехорошим чувством Иванов вспомнил, как Ковалев рассказывал, что Косачаный уже пытался ухлестывать за ней. С маской равнодушия на лице Иванов наблюдал, как, танцуя, Наташа и Косачаный мило беседуют, от этого в груди у Иванова разжигался нехороший огонь. Ирина медленно кружилась с Костиным, а Ващенка, наконец, достоялся в очереди за Мариной, от которой весь вечер не отводил глаз. Довольный вид Косачаного действовал Иванову на нервы, поэтому, сохраняя внешнее спокойствие, он с безразличным видом вышел из комнаты на лестницу. Иванов чувствовал острую необходимость в уединении, чтобы успокоить нервы и привести мысли в порядок. Он ревновал. Прикрыв за собой дверь, все не мог успокоиться. В голову лезли нехорошие мысли. Иванову очень хотелось, чтобы Косачаный скорее уехал, и чтобы Наташа нашла его здесь.
