— Молодец, — сказал он. — На чёрный пояс ты сдал. Диплом можешь получить в любое время, а сейчас я награждаю тебя чёрным поясом.
Я поклонился и он мне отдал свой, который снял с себя. Все в зале дружно захлопали. Повернувшись к ним, я увидел сотню улыбающихся лиц. Они верили в меня и я доказал, что я лучший.
Приятно было получить чёрный пояс из рук самого Штурмина. Все наши фанаты с восхищением смотрели на меня. Я теперь в их глазах был не только великим музыкантом, но и мастером по карате с чёрным поясом. Мне Алексей Борисович даже доверил вести тренировку дальше, а сам пошёл в раздевалку и взял из сумки ещё один запасной чёрный пояс.
Тренировку я продолжил с большим удовольствием, вспоминая, как я это делал в своём времени. Мы ещё закупили по двадцать боксерских груш в каждый зал, на которых я показал ребятам удары ногами и руками, а потом они стали отрабатывать их самостоятельно. Получалось у них пока не очень, но глаза горели от чувства сопричастности к чему-то великому.
Закончив тренировку, мы поклонились друг другу и ребята обступили меня с расспросами. Им было всё интересно. Приходилось подробно отвечать. В конце я им сказал, что кимоно они могут забрать домой, потому что это подарок им от нашего Центра.
Переодевшись, мы со всеми попрощались и я поехал домой. А дома мои жёны уже полностью собрали чемоданы и собирались ложиться спать. Я первым делом достал из сумки чёрный пояс и показал им его.
— Вот, — сказал я, — я получил чёрный пояс по карате. Теперь у меня первый дан.
Моим жёнам это ничего не говорило, но они были откровенно рады за меня. А потом мы пошли все в душ и отправились спать. Нам надо было выспаться перед дорогой. Маша напросилась, как всегда, с нами, поэтому тоже вставала рано. Девчонки умучились с чемоданами и с танцами, а я устал вести первую свою тренировку с целой сотней своих фанатов. Поэтому мы только успели поцеловать друг друга перед сном и пожелать спокойной ночи, как сразу уснули.
Глава 5
«По аэродрому, по аэродрому
Лайнер пробежал как по судьбе».
Пел Вахтанг Кикабидзе
Кто летал за границу, тот прекрасно знает, какое чувство охватывает тебя утром в день вылета. В душе ощущается тихая радость и в твоих действиях появляется некоторая торопливость от желания поскорее добраться до аэропорта и сесть в самолёт. Вот такое же и у меня было приподнятое настроение и внутри бурлила жажда активных действий. Своих девчонок я не разбудил, потому что встал с кровати очень аккуратно. Я представлял себя в этот момент сапером, ползущим в тыл врага по минному полю. На этом поле были только две мины, но зато какие! Даже не мины, а фугасы с часовым механизмом замедленного взрывного действия. Мне очень не хотелось их разбудить, поэтому я действовал предельно аккуратно.
На улице было ещё немного сумрачно в столь ранний час, но невдалеке маячил бессменный «Москвич» моей бдительной охраны. Я им давно предлагал выбить для них «Волгу», но Алексей сказал, что «Волга» слишком приметная машина. Ну не надо, так не надо. А дома, после душа, я с разбегу прыгнул на это минное поле, так как пора было моим жёнам вставать, и фугасы в лице Солнышка и Маши взорвались, ударив меня справа и слева своими подушками, как направленными взрывными волнами. А я их сграбастал, притянул к себе и поцеловал, сначала одну, а потом вторую. И тогда они заулыбались, сразу забыв о том безобразии, которе я только что устроил.
— Вставайте, сони, — сказал им я, стаскивая их с кровати за ноги, так как во мне бурлила переполнявшая жажда деятельности. — Самолёт улетит без нас.
— Никуда он не улетит, — ответила Солнышко, зевая. — Мы там самые главные пассажиры. Спать ещё хочется.
— В самолёте отоспишься.
— А я дома отосплюсь, — сказала Маша, встав первой и отправившись в гостевой туалет.
Именно так они и договорились делить наши два туалета. Хорошо, что в этой квартире их было больше одного. Строители, видимо, изначально предполагали, что в них могут жить такие вот необычные семьи и поэтому построили их специально как будто бы для нас. А я тем временем пошёл варить кофе и делать бутерброды. Захотелось именно бутербродов, потому, что они олицетворяли для меня образ кочевой и походной жизни.
Вот мои две красавицы встретились у двери в ванную и обе пошли принимать душ. У меня появилось желание по возвращению из Лондона установить второй смеситель, чтобы они плескались в ванной одновременно. Тогда процесс мытья, однозначно, ускорится, как минимум, в полтора раза.
Сев за стол, мы стали не только есть, но и обсуждать нашу программу в Лондоне.
— Машу надо будет, обязательно, представить королеве, — высказал я предложение, которое вызвало бурю эмоций у Маши и улыбку у Солнышка.
— Ни за что, — взволнованно ответила Маша. — Вы что, смерти моей хотите? Я ещё что-нибудь скажу не так и разразится международный скандал.
— Тогда я представлю тебя принцу Эдварду. Его ты не боишься?
— Буду я еще бояться какого-то мальчишку. Я его почти на полтора года старше.
— Значит, договорились. Ну что, позавтракали? Тогда давайте собираться.
Вот Димка сегодня удивится, увидев Машу в столь ранний час у нас дома. Но я ему ничего рассказывать не буду. Серёге я вчера рассказал о моих изменениях в составе семьи и он воспринял это спокойно и, самое главное, никому об этом не расскажет. А вот Димке о нашей странной совместной семейной жизни лучше не знать. Ему мы скажем, что Маша осталась ночевать потому, что записывали и репетировали допоздна новые песни. Что почти правда.
Так, в этот раз чемоданов набралось шесть штук. Два из них были с нашими сценическими костюмами. У Маши был один чемодан и кучу вещей, купленных вчера, она оставляет у нас. Её Димка с ребятами потом домой отвезёт. Маша помогла Солнышку накраситься и моя первая жена отдала второй жене так понравившейся ей набор косметики. Моей первой жене он будет нужен для церемонии награждения, но в Лос-Анджелесе с нами будет Лиз, у который есть похожий. Так, билеты и паспорта я взял. Два чека и наличные деньги я тоже не забыл. Главное, в сумке лежит письмо Брежнева, которе необходимо оберечь как зеницу ока. Гитара уже стоит в прихожей, поэтому мы дружно, все втроём, сели на дорожку, так как это стало нашей доброй традицией, которую я ввёл ещё во время поездки в Лондон.
Ну вот и Димка пришёл с тремя фанатами.
— Привет всем, — поздоровался со всеми нами мой заместитель по нашему клубу. — Маш, а мы тебя потеряли.
— Мы тут пишем каждый день и репетируем без передыху, — ответила Маша подготовленную заранее фразу.
— Андрей, ну ты вчера и показал класс. Мы конечно знали, что ты крут. И в Лондоне с двумя террористами схлестнулся, и в Париже с шестью быстро разобрался. Но чтобы вот так, сразу с четырьмя учениками самого Штурмина и голыми руками. И ты сразу чёрный пояс получил, первый из всех нас. Все ребята и девчонки тебе завидуют.
— А все ребята и девчонки по утрам километр по стадиону в любую погоду бегают и бой с тенью на дома устраивают? — спросил я в ответ.
— Да у нас мало кто вообще просто зарядку делает. Но теперь, посмотрев на тебя, все решили по утрам на школьном стерадиане бегать.
Я видел, как Солнышку и Маше было приятно слышать похвалы и восхищения ребят в мой адрес. Теперь они поняли, что такое, на самом деле, чёрный пояс и какое чувство он вызывает у других. Это уважение и восхищение у друзей и новичков. Из зависть и опаску у врагов.
— Вот это вы молодцы, — похвалил я Димку, понимая, что мой пример теперь приобщит многих к спорту, если не большинство учащихся нашей школы. — Людмила Николаевна вас всех спокойно отпустила нас провожать?
— Вообще без проблем. Она уже привыкла к этому да и через два дня уже летние каникулы начинаются. Привет тебе, кстати, передавала.
— И ей передавай от нас привет. Ладно, в машине поболтаем. Раз ничего не забыли, тогда вперёд.
