и ушей Соловьева. Здравурова сдернула с князя покрывало, и мы увидели, что штаны пижамы между ног у князя тоже покрылись черными пятнами, судя по всему, вселенец сочился из всех отверстий тела Соловьева…
Вскоре на больничной кровати уже образовалась крупная лужа, черные капли закапали на пол.
А уже через мгновение я сам чуть не обосрался, ибо черная жижа вдруг резко метнулась в воздух миллиардами капель сразу, а потом сформировала оформленное существо — состоявшую из капель тварь с двумя ярко-рыжими глазами.
Тварь захлюпала, завыла, потом бросилась на Здравурову…
— Ну уж нет! — заорал я, — Пошла вон!
Я еще раз прочел в уме формулу, тварь взвыла пуще прежнего, а потом черные капли вдруг посерели, зашипели и прямо в воздухе обратились в пар.
Вот теперь демон точно был изгнан, в палате не осталось ни следа его черни, даже пятна на штанах Соловьева исчезли,
Здравурова вся побелела, девушку пошатывало.
— С-спасибо, барон, — выдавила она из себя.
— Ну, вы спасли жизнь мне, когда я попал к вам в больничку неделю назад, а я спас вас, — напомнил я целительнице, — Так что все честно. А теперь оставьте нас с Соловьевым наедине.
— То есть…
— То есть идите скушайте мандаринку, — объяснил я, — В коридор. И дверь за собой закройте. Я желаю говорить с Соловьевым наедине. Если он в состоянии говорить, конечно.
Соловьев был в состоянии. Его лицо на глазах приобретало нормальный человеческий цвет, глаза перестали нездорово блестеть, дыхание выровнялось. Он даже уже попытался встать.
Я скорее выставил целительницу за дверь, потом эту дверь решительно захлопнул.
Соловьев ошалело осматривался, как будто не понимал, где он находится.
— Вот только давайте без этого, — посоветовал я князю, — Вы же один из крупнейших специалистов по магии в стране. Так что не надо делать вид, что вы не поняли, что сейчас произошло. И делать вид, что вы потеряли память, тем более не надо.
Соловьев сел на кровати, ошарашенно глянул на меня, потом кивнул.
Я подал ему стакан воды, налив его из графина на прикроватной тумбочке, и еще дал князю подобранную с пола мандаринку, которую уронила Здравурова.
Раны от капельницы на руках Соловьева уже регенерировали, но я успел заметить, что кровь князя приобрела обычный человеческий красный цвет, черной, как нефть, она больше не была.
Соловьев жадно напился воды, потом еще раз кивнул.
— Спасибо, барон, — хрипло проговорил князь, — Вы мне жизнь спасли. Как вы это сделали?
— Древняя формула, магия из другого мира, — коротко пояснил я, — Вы лучше расскажите, как вы попали в столь плачевную ситуацию. Только честно, пожалуйста.
— Да, но Охранное Отделение…
— Я много на кого работаю, князь, — пожал я плечами, — Но вот Охранного Отделения среди моих друзей не числится. Так что можете говорить совершенно смело и открыто. Даже о том, что вы столкнулись с Рюриковичем из другого мира. Вы ведь с ним столкнулись?
— Да… — подтвердил Соловьев, — По крайней мере, он назвался Дмитрием Рюриковичем…
— Где он на вас напал?
— В Лицее, — объяснил Соловьев, — Занятия уже кончились, я как раз собирался уходить. А этот сумасшедший ворвался ко мне и стал требовать…
Князь вдруг осекся и замолчал.
— Он стал требовать информацию, почему его заклинание подавления воли не работает в этом мире, — продолжил я за Соловьева, — Точнее говоря, почему оно работает не на всех. Так ведь?
— Так, — обреченно признал Соловьев, — Я не могу вам врать, барон, ведь я обязан вам жизнью. А вы научите меня этому заклинанию изгнания монстров?
— Да, почему бы и нет, — пожал я плечами, — Если вы в свою очередь будете со мной честны. Что вы ответили Царю? И почему он пришел именно к вам?
— Ко мне он пришел, потому что узнал, что я крупнейший в России знаток магии, — несколько обиженно ответил Соловьев, — А ответил… Ну… Стыдно признаться, барон, но я ничего ему не ответил. И не потому, что не хотел помочь, а просто я не знал, что ответить. Я правда не понял, о какой магии он толкует. Да, Рюриковичи вроде умели подчинять чужую волю. Но ведь они все погибли еще до того, как магия была кодифицирована, еще до того, как появилась сама наука изучения магии. Так что про Рюриковичей мы ничего толком и не знаем…
— Проще говоря, вы ничего дельного Царю не рассказали, он обиделся и запихал в вас демона?
— Да. И это было страшно, барон, — Соловьев нервно сглотнул, — Я чуть с ума не сошел, пока эта тварь во мне сидела. Еще несколько минут, и если бы вы не вмешались — она бы меня убила… А вашему Царю я правда пытался объяснить, что ничего не знаю. Вот только он мне не поверил…
— Он вообще параноик, верно, — кивнул я.
— И он настоящий Рюрикович?
— А вы уверены, что хотите это знать, профессор?
Соловьев внимательно посмотрел на меня, судя по всему, он уже окончательно оклемался:
— Вообще да, барон…
— Да. Царь — настоящий Рюрикович. Довольны? Он Рюрикович из другого мира. Но вы никому об этом не скажете. Дайте мне слово магократа.
— Но ведь эта информация…
— Слово магократа, что никому не расскажете про Царя, леший меня побери! — потребовал я, — Или запихаю в вас сейчас еще десяток демонов, так что вам порча Царя покажется легкой простудой!
— Слово магократа, — вздохнул Соловьев, — А откуда этот Царь взялся?
Вообще взялся он из моей собственной головы, но рассказывать об этом Соловьеву мне откровенно не хотелось. Так что от этого вопроса я просто отмахнулся:
— Сбежал со склада Царей из другого мира. Скажем так, князь. А больше вам знать незачем. Но я могу рассказать, какие затруднения возникли у Царя в этом мире, почему он пришел вас прессовать.
— Давайте, — попросил Соловьев.
Я прошелся туда-сюда по палате, глянул в окно, и только потом пояснил:
— Ну в общем… Царь может взять под свою власть любого, кто ел Слизевик. Ваш Слизевик, князь.
