сальто-мортале, оказавшись за спинами нападавших. Ухватив крайнего за шею, я резким движением свернул ее в сторону. Человек свалился мне под ноги, в то время как уже тыкали в меня вилами и кидали топорами.
Поодаль слышалась матерщина Ермолая. Судя по его выражениям, он довольно удачно отбивался от разбойников и даже вносил в их поредевший строй некоторое смятение.
— Ермолай, гляди, чтобы на дирижабль не забежали! — крикнул я кучеру.
— Гляну, барин, — отозвался Ермолай сквозь костный хруст и треск ломающихся кольев.
А вот я женщинами было плохо. Натали я потерял из вида сразу. Люська — после того, как я сразил вилами напавшего на нее, — несколько раз испуганно взвизгнула. Но я не мог прийти на помощь к жене, потому что в этот момент отбивался от превосходящих сил противника.
Где-то к пятому раунду мне удалось прорваться в зону, откуда, как мне показалось, послышался последний Люськин крик, но там никого не было, кроме нескольких разбойничьих трупов. Значит, Люська жива! Эта мысль придала мне силы, и я сразил еще несколько разбойников хуками с правой и с левой. Ермолай отмахивался от нападавших позаимствованным у них осиновым колом. При этом кучер располагался на веревочной лестнице, тем самым преграждая разбойникам путь к дирижаблю. Ермолай лупил колом прямо по разбойничьим головам, отчего те хрустели и растрескивались.
С рыком кинулся на меня огромный мужик с волосатой грудью и в красной разорванной до пупа рубахе — видимо, разбойничий предводитель. Я достал его джебом, затем попытался оглушить свингом. Предводитель очухался и, размахнувшись от всей души, саданул меня кулаком в грудь. В моих глазах помутнело.
«Неужели нокаут?» — подумал я обреченно.
«А как же спасать человечество? — напомнил мне внутренний голос. — Да и Люська где-то там, в разбойничьей шайке. Ее, небось, вовсю лапают.»
Взревев, я вскочил на ноги и, развернувшись вокруг оси, нанес разбойничьему предводителю раунд-кик, в простонародье называемый вертушкой. От этого страшного удара разбойничий предводитель завертелся в противоположную от удара сторону, а затем пал на землю. Не дожидаясь, когда он поднимется на ноги, я высоко подпрыгнул и, распластав тело параллельно земле, свалился на разбойничьего предводителя сверху. При этом нанес смертельный удар локтем в область сердца. Сердце разбойничьего предводителя остановилось, и он перестал дышать.
Победа над предводителем окончательно повернула ход сражения в нашу пользу. Разбойники дрогнули. Ермолай нанес еще несколько ударов осиновым колом. Я выполнил несколько подсечек и бэкфистов, и разбойники побежали. Они убегали в лес, оставляя на поле боя трупы, раненых товарищей и оружие.
— Люська! — заорал я.
Люська не отвечала.
— Ермолай, ты Люськи не видел? — спросил я кучера, деловито оттаскивавшего трупы подальше от дирижабля.
— Нешто было время? — заметил кучер понуро.
— Люси! Люси!
Я надеялся, что жене удалось спрятаться под какой-нибудь разбойничий труп либо притвориться мертвой, и сейчас она выползет из укрытия с затаенной улыбкой. Но Люська не выползала.
— Люси! Люси! — продолжал орать я, приставив руки.
Из леса вышла потрепанная Натали.
— Уволокли нашу барыню, изверги! — сообщила она, утирая слезы.
Я осел на забрызганную кровью траву. В бессилье сжав кулаки, поклялся, что не уйду отсюда, пока не возвращу Люську живой и здоровой.
Я, сразу после
Пока мы воевали, наступила ночь. Однако, я не намеревался ждать утра и принялся собираться. С собой я захватил топор. Также я отломал от брошенных вил зубья и приделал к зубьям недлинные рукояти, получив таким образом метательные копья. С таким арсеналом я собрался отбивать Люську.
— Погодь, барин, — сказал Ермолай.
— Чего тебе?
— С тобой пойду. Нешто не понимаю?
Я кивнул. Дрался Ермолай страшно, по-деревенски, поэтому в предстоящей схватке мог пригодиться.
— Натали, тебе придется остаться одной. Будешь караулить дирижабль.
— Ой, барин, боюсь я. Особливо после нынешнего.
— Не бойся, барыню идем выручать. Залезай-ка на дирижабль и подними веревочную лестницу. Так к тебе никто не поднимется.
Натали залезла в дирижабль.
— Вира! — крикнул я.
Лестница заструилась вверх и исчезла в корзине.
— Жди, мы вернемся!
— Хорошо, барин! — донеслось сверху.
Мы с Ермолаем растворились в ночной тьме. Не было видно ни зги, поэтому я включил фонарик от айфона. Ермолай тоже включил фонарик от своего мужицкого наладонника, но тот был послабее.
Затоптанный в схватке костер, головешки от которого еще светились отдельными искрами, вскоре пропал из виду, заслоненный древесными стволами. Мы находились в ночном лесу, и где искать сбежавших разбойников, было совершенно не ясно.
— Куда пойдем, Ермолай? — спросил я.
— Прямо, куды еще? — ответил Ермолай, обходя поваленное дерево. — Недалече они. Тут где-то их лежбище.
Ермолай был прав: разбойники не могли находиться от дирижабля слишком далеко. Потому-то, заметив снижающееся воздушное судно, они сумели устроить засаду.
— Ветки поломаны, — показал Ермолай, подсвечивая наладонником.
Значит, мы продвигались в верном направлении.
Ночной лес был неприветлив. В другое время я бы поостерегся блуждать по нему в ночную пору, опасаясь сучка в глаз или какого-нибудь дикого зверя, но сейчас, воспламененный желанием освободить Люську из разбойничьего плена, не обращал на неудобства внимания.
Впереди засветлело, и мы вышли на просторную поляну. На росистой траве отпечатались многочисленные следы. Взошла луна, и следы было хорошо заметны.
— Туды пошли, — определил Ермолай и поправил топор, заткнутый за пояс.
Мы пересекли поляну и почти сейчас же наткнулись на проселочную дорогу. Впереди замаячили редкие огоньки.
— Выселки это, — определил Ермолай. — Тама они барыню держат.
Мы пошли по дороги в направлении огоньков. Вскоре во тьме стали различимы три деревенских, наспех срубленных дома. Ограда покосилась — видимо, хозяйство здешних жильцов не интересовало. Несомненно, это были наши клиенты.
— Ты проверь ту избу, — я кивнул на крайнюю слева, — а я проверю эту, — сказал я, показывая на крайнюю правую.
— Лады, — пробурчал Ермолай и, вытянув из-за пояса топор, исчез в ночной тьме.
Как можно тише, со стороны леса, подкрался я к крайней правой избе и заглянул в мутное окно. За столом сидели несколько мужчин. Двое из них перевязывали раны. Старуха с ухватом копошилась в печи. В этой избе Люськи не было.
Я отошел от окна и скользнул к средней избе. Заметил тень, мелькнувшую за оградой, и выхватил из-за спины метательное копье. Но это оказался Ермолай. Кучер отрицательно покачал головой, давай понять: в левой избе Люськи нет. Следовательно, Люська находится в средней избе — если вообще ее привезли на эти выселки, а не в другое место.
Одновременно с Ермолаем мы заглянули в окно средней избы. Люська была там! Жену уже раздели и, чтобы не дрыгалась, связали, бросив на расстеленную кровать. Сейчас разбойники занимались тем, что
