выругался Ермолай.
Он засыпал в котелок пшено, затем достал банки с маринадами. Натали привстала со стула, чтобы посмотреть.
— Барыня этого не любит. Другую дай, — сказала она кучеру.
Ермолай отставил забракованную банку и подал другую. Банки вскрыли и засыпали содержимое в котелок, из которого начало вкусно пахнуть.
Мы с женой сидели рядышком. Люська взяла меня за руку, а я обнял ее руку второй ладонью, чтобы согреть.
Когда похлебка сварилась, Ермолай принялся разливать по тарелкам. Роздал всем по тарелке и подкинул дров в костер. Огонь в костре резко вспыхнул и осветил фигуру, стоящую подле. Женщины вскрикнули, а я напружинил ноги, готовый в любую минуту сорваться с места в сторону предполагаемого противника.
Один Ермолай, казалось, не удивился.
— Чего стоишь? Садись, что ль. Вон, на бревно… — сказал он, указав, куда садиться.
Из темноты вышел мужичок с окладистой бородой и в зипуне.
— Доброго здравичка, — поприветствовал он нас.
— И ты будь здрав, — буркнул Ермолай. — На, держи…
Кучер протянул незнакомцу тарелку с похлебкой.
Незнакомец с благодарностью принял, опустил ложку и отхлебнул.
— Ай, вкусно! — сказал он, причмокивая языком. — А я гляжу, ктой-то на ширишабле спустился? А это вы, выходит.
— Живешь, что ль, тута? — спросил Ермолай.
— Ага, тута, — согласился мужичок. — Вон, недалече, у реки. Староверы мы. Скит у нас в здешной местности.
— Знамо, — согласился Ермолай и принялся хлебать похлебку.
Мужичок выхлебал всю тарелку и сказал, облизывая ложку:
— В гости б зашли. Чего вам здесь ночевать, у ширишабля-то? У нас-то сподручней. Женщины опять же…
Мы с Ермолаем переглянулись.
— А в самом деле, — решил я. — Переночуем в человеческих условиях.
— Найдется место, найдется, — сказал мужичок. — Артемом меня кличут.
— Ермолай, мы переночуем у староверов, а ты оставайся караулить дирижабль, — приказал я.
— Пустое это, все идити, — махнул рукой Артем. — Некому здесь ширишабли воровать.
Я обернулся к Ермолаю, чтобы посоветоваться, но тот уже затаптывал ногой костер. Мы оставили вещи, как есть, предполагая убрать их завтра, и под водительством Артема направились к староверам в гости.
Я, сразу после
Староверский скит представлял собой несколько срубленных в ряд просторных изб. Было темно, и рассмотреть скит во всех подробностях возможности не было.
Артем пригласил нас в избу. Внутри избы было гораздо теплей, чем снаружи. Установленная в металлическую кружку, горела свеча. От свечи сильно пахло неизвестным мне запахом.
— На медвежьем сале свечи, — пояснил хозяин.
Кроме Артема, в избе находилась его жена и пара дочерей.
— Гости у нас, — объявил им Артем. — Угостите как следует и чаем напоите. Меня-то не надо, там накормили.
Хозяйка принялась накрывать на стол. В этот момент у Люськи зазвонил смартфон… то есть наладонник.
— Алло! — сказала Люська в наладонник. — Нет, маман, еще не сплю, но скоро собираюсь. Да, у нас все хорошо. Нет, сейчас не летим. Сейчас мы в гостях у староверов. Извини, маман, не могу сейчас говорить, неудобно. Я тебе завтра перезвоню.
При виде Люськиного наладонника в староверской избе наступило явное замешательство. Артем потупился, а его хозяйка мелко-мелко закрестилась. Дочери сидели притихшие, втянув головы в плечи.
— Это, — сказал Артем, показывая на Люську с наладонником в руках. — Нехорошо. В избе-то…
Что-то было не так.
— Всем выключить наладонники, — приказал я.
Люська и Натали подчинились мгновенно. Ермолай замешкался, но тоже вытащил простенький наладонник из портов и надавил кнопку. Я отключил айфон.
— Приносим извинения за случившееся, — сказал я Артему миролюбиво. — Просто позабыли, что находимся в староверском скиту. Больше не повториться.
— А и ладно, гости дорогие, — обрадовался Артем. — Садитесь за стол.
Хотя мы были сыты, но незамысловатые закуски староверов вроде соленых рыжиков и печеной репы, а на сладкое чая с малиновым вареньем вызвали приятное расслабление. Захотелось спать.
— Идемте, покажу, где прилечь можете, — пригласил любезный хозяин.
Артем отвел нам что-то вроде гостевого домика с двумя комнатами — нам как раз хватило. В одной комнате положили Ермолая, а во второй устроился я с Люськой и Натали.
— Спите спокойно, — пожелал Артем и вышел.
Я захотел кое-что уточнить, поэтому вышел вслед за старовером на крыльцо.
— Звезды-то каки! — вздохнул старовер, задрав голову.
К тому времени туман действительно рассосался, и на небе проступили крупные звезды.
— А что, — спросил я, — не любите наладонники, Артем?
— Это звякалки-то? — переспросил хозяин. — Так мы ж староверы, оттого и не любим.
— И не пользуетесь?
— Упаси Господи.
— Отчего, Артем? Удобно же по ним разговаривать.
— Вера у нас такая, староверская, — пояснил Артем. — Не от мира сего эта техника. От мира бесовского она.
Я навострил ушки.
— Что значит «не от мира сего»?
— То и значит, что от другого мира. Или от другого времени.
— Так все староверы считают?
— Вестимо, все.
— А силовые дороги — тоже из бесовского мира?
— Это с проводами-то которые? Нешто не оттуда?
— Скажи, Артем, а каким образом, по-твоему, наладонники и силовые дороги попали в этот мир из бесовского? Знаешь?
Старовер помолчал.
— Сам не знаю, а брехать не обучен. Старики говорили: не было раньше ничего такого. Враз оно возникло. Никто не строил ни дорог этих бесовских, ни звякалок, ни ширишаблей. Взялись откуда-то.
— Откуда, Артем?
— Старики опять же говорили: есть где-то место, где воздух клубится. Вместе со всем клубится, что в нем находилось. Бьет оттуда белый луч, как есть ярок. Но не как солнечный, а изгибающийся наподобие воды. Вот из этого белого луча звякалки и выходят. Не только звякалки, но и дороги силовые бесовские, и многое другое. Только от нечистой все это, потому как в нашем времени не должно быть такого.
«Ты слушай, слушай и запоминай, — сказал внутренний голос. — Этот мужичонка дело говорит.»
«Знаю», — отрезал я.
В самом деле, староверы были не такими простыми, какими казались. Они жили памятью предков, и дедовская память оказывалась сильнее и правильнее современных научных познаний.
— И где место, откуда белый луч бьет? — спросил я.
— Не знаем, — коротко ответил Артем. — А кабы знали, мигом закопали бы, чтоб и духу бесовских предметов не было.
— Ну, спасибо тебе, Артем, за кров и науку. Пойду спать, пожалуй.
— И то верно.
Я пошел в гостевой домик и почти сразу заснул.
Спалось у староверов хорошо. Наутро мы позавтракали, попрощались с радушными хозяевами и продолжили воздушный путь. Дирижабль никто, не тронул разумеется: на месте нашей стоянки все осталось в точности так, как было вечером.
Я, через два дня
Подлетая к Казани, я заметил, что тянущаяся под нами линия силовой дороги впадает в трансформаторную подстанцию — впрочем, и продолжается за ней.
