Нечаев. Весь его вид говорил о том, что он сильно чем-то обеспокоен.
— Александр Андреевич, тут такое дело… Комбата десантников, во время нашего отсутствия радиограммой вызвали в штаб фронта.
— Знаю, НШ об этом доложил, как мы вернулись из под Чернявки.
— Я знаю зачем его туда дернули.
— Так, так… Рассказывай…
— В тот раз, это произошло на месяц позже чем сейчас, а точнее ранним утром двадцатого августа 1941-го, еще до подъема. Наш радист принял радиограмму напрямую из штаба Западного фронта, в которой его начальник маршал Советского Союза Шапошников срочно вызывал нашего комбата Полозкова к себе. Перед выездом тот приказал всем командирам в батальоне привести свои подразделения в полную боевую готовность. Майор вернулся в расположение части к исходу того же дня, уже начинались сумерки. Из штаба Запфронта он привез приказ на десантирование и топографические карты районов высадки и дальнейших действий десанта в тылу врага. В штаб сразу же были вызваны командиры двух рот батальона, подлежащих заброске за линию фронта.
Спешка была страшная. Комбат сообщил им, что готовность десантников назначена на двадцать два ноль ноль. Именно к этому времени на наш аэродром должны были прилететь самолеты для выброски десанта.
— Пал Игоревич, ты же мне это не просто так рассказываешь?
— Нет конечно… Тогда целью десанта было скопление в районе машинно-тракторной станции поселка Горки Могилевской области, вражеской бронетехники, где тогда гитлеровцы организовали заправочную базу с мастерской по ремонту танков, бронемашин и другой техники. Тогда их там по данным воздушной разведки, было сосредоточено несколько сотен, и все они готовились к наступлению на Смоленск и далее на Москву. Было бы преступлением, если бы мы не попытались тогда уничтожить хотя бы часть этого бронированного кулака. Командование нашим фронтом приняло решение, на рассвете следующего дня, то есть двадцатьтретьего августа пробомбить это скопление немецкой техники, а затем, после бомбежки, выбросить на их головы десант, который бы уничтожил и сжег все, что там останется. Наша задача была очень сложная, но крайне важная. Необходимо во что бы то ни стало задержать этот бронированный кулак, направленный в сердце нашей Родины. И только молниеносное идерзкое нападение на врага, всеобщая смелость и отвага помогли бы нам ее выполнить.
— То есть там немцы развернули СПАМ и пункт заправки. Скорее всего, там же была и база боепитания.
— Именно так и было.
— И что же вы предлагаете сейчас?
— Сплошной линии фронта тогда не было, и мы тогда встретились со своим батальоном под Кричевым. Не поверишь, в сам городок мы приехали эшелоном 100-й стрелковой дивизии, которую выводили в тыл на пополнение. На станции нашу группу встретил начальник связи бригады и препроводил в комендатуру. Не раз после этого, бойцы нашей группы, да и остальных тоже, возвращались к вопросу, все ли было сделано для выполнения боевой задачи в том десанте. В этих беседах принимали участие наши взводные командиры и ротный. Говорил он мало, больше слушал, но последнее слово всегда оставалось за ним. Кто-то, уже не помню точно кто, высказал мысль о том, правильно ли тода поступило командование фронтом, выбросив десант сразу после бомбежки, практически на верную гибель. Возник серьезный спор, в котором многие выступили за правильность этого решения. Они доказывали, что после бомбометания еще оставалось достаточно неповрежденной вражеской техники, которую и удалось уничтожить, свалившись немцам как снег на голову. Другие же заявляли, что если бы десант был высажен ночью, без шума, они смогли бы сделать еще больше и со значительно меньшими потерями. Имелись и другие мнения. Завершая разговор, наш взводный повел черту: что все мы, по своему, правы, однако не знаем одной очень важной детали. Именно в тот день немцы планировали отправить около сотни восстановленных танков под Смоленск. Об этом стало известно нашей разведке, что и заставило командование фронтом срочно высадить десант, чтобы сорвать планы противника.
— И вы хотите сейчас произвести высадку заранее, ночью?
— Тогда высадка десанта была осуществлена с большим опозданием по времени. Если бы мы приземлились хотя бы на двадцать четыре часа раньше и в темное время, у нас было бы больше успеха и меньше потерь.
— И у вас есть план?
— Да.
— Слушаю вас, Пал Игоревич…
— Первое. Дать вслед вызванному в штаб фронта комбату, что бы он немедленно сообщил о том, де сейчас противник развернул СПАМ. Второе, выслать за ним в штаб фронта наш «Шторьх». По радио много говорить не след. Третье, фронт уже наверняка спланировал операцию по вброске десанта и ломать ее никто не даст…
— И вы предлааете…
— Накануне, в суммерках, уже сегодня произвести перебрску силами нашей эскадрилии нескольких групп которые помогут подавить зенитные средства немцев, что приведет к уменьшению потерь десанта. После высадки десанта, на этапе отхода произвести штурмовку преследующих наших бойцов подразделений противника и попытаться эвакуировать раненных, что бы не снижать маневренность групп. Это в общих чертах.
— Полностью соласен с вами. Приступайте немедленно!
Предположение Нечаева полностью подтвердилось, только СПАМ немцы организовали не в Горках, Могилевской области, а недалеко от городка Червень, в деревне ОстрОвы http://www.etomesto.ru/map-rkka_n-35-g/?x=28.416266&y=53.715294
на базе МТС и МТМ (машино-тракторные мастерские). В остальном, было практически стопроцентное совпадение с развитием событий в нашем времени. Только сейчас, противник планировал ударить не по Смоленску, а по Борисову.
Сразу по прилету комбата и сделанного им мне доклада, он приступил к отбору личного состава, приказав набрать сотню добровольцев для выполнения особо важного боевого задания.
Капитан из управления батальона хрипло подал команду: — Добровольцы, два шага вперед!
Шагнул весь батальон. Тем не менее, отобрали только сотню, наиболее подготовленных. Туда вошли практически все старослужащие и младшие командиры батальона. Их сразу взвесили, сытно накормили, и уложили спать в тени, на берегу журчащего ручья.
Нам, а если честно, то в основном благодаря действиям Нечаева, удалось провести подотовку по его плану. Нами было заменено вооружение групп на трофейные автоматы, которые срочно собрирали по всей бригаде. Наши снайперские винтовки заменили на немецкие, как и «Дегтяри» на MG. У противника тогда можно разжиться патронами. Каждый из них имел пистолет под девяти милиметровый патрон, кинжал или нож. Все это укладывалось на амбарные весы и дополнялось толовыми шашками с запалами до тридцати килограммов.
По возможности заменили скоропортящиеся рыбные и другие консервы на тушенку со шматом салом. Кроме этого каждый получил две плитки шоколада, батон сырокопченой колбасы и пачку рафинада. Остальное добирали по желанию — патроны, махорку, рыбные консервы, соль. Но чтоб общий вес не превышал тридцати шести килограммов. Эта цифра строго выдерживалась. Помимо названного, каждому выдали по пятьсот рублей денег, которые предназначались для покупки продуктов у населения. Также каждый десантник был снабжен медицинской аптечкой и тройным комплектом перевязочного материала.
Когда ночью, сотня добровольцев из десантного батальона грузилась в машины для отправки на аэродром базирования ТБ-3, в тылу противника уже приступили к разведке переброшенне на У-2 наши разведывательно-диверсионные группы, которые будут усилены снайперскими парами, пулеметными и минометными расчетами доставленные второй волной.
Как старший командир, я был полностью информирован о ходе подотовки четырех групп десанта. Их возглавили два командира рот батальона и два самых опытных взводных. После выполнения основной задачи, каждая группа начнет действовать самостоятельно в своем районе. Ровно в полночь бойцов групп подняли по тревоге. Некоторые спали так крепко, что их пришлось расталкивать, после чего все искупались в прохладной воде и переоделись в чистое. Перекусили.
Через десять минут после приема пищи, личный состав всех групп выстроилась немного в стороне от расположения батальона. Затем из темноты возник комбат в сопровождении политрука и старшего адьютанта батальона. Майор, еще раз обошел строй добровольцев, пристально всматриваясь в их лица, затем обернулся к следовавшему за ним старшему адьютанту: — Приступайте капитан.
Всех усадили в восемь подогнанных полуторок. Каждая полугруппа влезла в кузов и рассаживалась по лавкам. Далее, чуть подсвечивая затененными фарами, грузовики, переваливаясь на кочках, выехали на дорогу и взяли нужное направление.
Дальнейшее мне стало известно со слов Нечаева, который поехал с колонной до аэродрома. Я сильно переживал
