Глава 2. Засыхающая лужица
После пробежки я вернулся домой. Мокрый от пота, футболку можно выжимать и добывать влагу, которой хватило бы, чтобы предотвратить высыхание Арала. Но тренировка на этом ничуть не завершилась. Все только начиналось.
Первым делом я отправился отжиматься. Кулаками на голом полу. В быстром темпе, руки шире плеч, локти двигаются вдоль тела.
Поскольку делал это уже давно, еще с зимы, то рвануть двести отжиманий за один подход на кулаках для меня не составляло особой проблемы. А выполнить таких подходов предстояло не менее пяти раз.
Через полчаса упражнений я откинулся назад и сел на полу, тяжело дыша и потирая кулаки. Норма выполнена, хотя Егор Дмитриевич и ворчал, что этого и так слишком мало. Ему надо было, чтобы я после отжиманий не мог встать с пола, а руки превратились в окровавленные костяные обрубки.
А ведь еще впереди отжимания на ладонях с хлопками между каждым подъемом туловища, а потом на одной руке по очереди. И еще по одному подходу буду делать на тренировке у Егора Дмитриевича, чтобы он убедился, хорошо я делаю или нет.
Отдохнув чуток, я посмотрел на кулаки. На костяшках сначала образовались мозоли, которые потом превратились в твердые наросты. Теперь отжиматься на кулаках для меня было легко, а вначале, помню, чуть ли не плакал от боли.
Поднявшись, я достал резиновый жгут. Закрепил на стене в коридоре, встал к ней спиной, взял концы жгута в руки и начал наносить перед собой одиночные прямые удары. Как можно быстрее.
Каждый раз, делая это упражнение, я удивлялся, как странно проходят удары, как будто я бью под водой. Кстати, два раза в неделю я действительно по приказу Егора Дмитриевича отправлялся в бассейн и тренировался под водой.
Окружающие меня спортсмены, ватерполисты и ныряльщики в воду, смотрели на меня, как на чудика. Обычные боксеры мало тренировались таким образом. Но я не обращал на них внимания и вскоре перестал выглядеть белой вороной в бассейне.
Впрочем, с парочкой наиболее соблазнительных девушек-пловчих я успел познакомиться и даже сходил с ними раза три на свидание, хотя мне не совсем пришлись по душе их развитые широкие плечи. В итоге, после нескольких встреч и отсутствия времени, все эти многообещающие знакомства прекратились.
Удары со жгутом только вначале легко наносить. После двух сотен ударов бить становилось все тяжелее и тяжелее. Как будто я молотил огромное желе и оно начало отчаянно отбиваться от меня.
Я бил до того самого момента, пока руки и плечи не заболели и мне не показалось, что я вообще не могу выкинуть кулак вперед. Передохнув немного, я начал снова, опять до того самого мига, пока руки уже не могли подняться в воздух. И так еще пять раз.
Последним домашним упражнением стали удары перед пламенем свечи. Я закрепил свечу все также в коридоре на уровне груди, затем зажег ее и начал наносить удары по воображаемому противнику. Кулак останавливал перед пламенем, добиваясь, чтобы свеча гасла от направленного потока воздуха.
Все эти упражнения делались ради одной цели — повысить силу моего удара. Сразу после покорения планки чемпиона СССР вечно недовольный Егор Дмитриевич, понаблюдав за мной на спарринге с мастером спорта из Астрахани, сказал мне:
— Это никуда не годится. У тебя удар, как будто цыпленок крылышком коснулся. Так не пойдет. Следующий твой этап — это чемпионат Европы или Олимпиада. Туда без мощного удара нельзя соваться.
Я тогда был горд одержанной победой и заявил:
— Не может такого быть, чтобы у меня был слабый удар. А как же все эти нокауты, что я нанес противникам?
Касдаманов рассердился еще пуще:
— Молчи, мальчишка. Сопляк эдакий! Думаешь, нацепил на шею железку и теперь стал неприкасаемым? Ничего подобного! Ты должен еще больше вкалывать, если хочешь остаться на вершине. На тебе теперь знаешь какая ответственность? А что касается удара, то ты даже еще не знаешь, что такое настоящий нокаутирующий удар. Ты должен уметь с одного хука валить быка, самого настоящего. Между прочим, я знал таких людей, которые и в самом деле могли это сделать.
Спору нет, я тоже про таких слышал. Вот только зачем мне нокаутирующий удар, ведь у меня совсем другой стиль боя? Это что же теперь, мне из игровиков переходить в нокаутеры?
Но на мои вопросы Егор Дмитриевич, как всегда не ответил, а разозлился еще больше.
— Делай, что говорят! — закричал он тогда. — Никуда не денется твой стиль, что ты с ним носишься, как с триппером? Если ты будешь игровиком с мощным ударом это что, плохо, что ли?
Я вынужден был признать, что нет, это хорошо. И с тех пор большую часть тренировок мы уделяли именно развитию у меня сильного удара, еще мощнее, чем прежде.
Когда я почти закончил, проснулась Светка. Выглянула из комнаты, сонно протерла глаза.
— Ты, как всегда, сходишь с ума, — заметила она, увидев, как я машу кулаками перед свечой.
Я решил не поддаваться на подначки и крикнул:
— Иди умываться, а то в школу опоздаешь.
При упоминании школы Светка скривила жуткую гримасу.
Когда она умылась, я приготовил завтрак, а когда она готовилась к школе, я принял душ и переоделся. Мы позавтракали и вышли из дома одновременно. Я проводил сестренку в школу, где у нее шли дополнительные занятия, во время летних каникул.
Часть уроков она ведь пропустила, поскольку целый месяц не ходила в школу после гибели родителей и бабушки. Сейчас, в благословенную летнюю пору, на занятия Светку пришлось тащить чуть ли не волоком. Ладно, еще пару недель и она сможет вздохнуть свободно.
Оставив сестренку в школе, я отправился к Касдаманову. Забрать ее должна будет тетя Галя, да так и останется с ней сидеть до самого вечера.
Минут через сорок я добрался до домика тренера. Деревья в поселке покрылись зеленой листвой. Земля перед домиком заросла шелковой травянистой шерсткой.
Дед сидел на крылечке перед домом с закрытыми глазами. Медитировал, надо полагать. Придется ждать, пока он соизволит закончить увлекательное путешествие по глубинам своего подсознания.
Я уселся было на бревнышке, но Егор Дмитриевич не дал мне бездельничать.
— Не сиди, — сказал он, не открывая глаз. — Пробежка, как обычно и бой с тенью, три раунда. Давай, пошел.
Скрипя зубами, я поднялся. Вот ведь вредный старик, сам, главное, отдыхает, а вот мне нельзя даже минуточки понежиться на солнышке. Вышел обратно за калитку и побежал по поселению. Между прочим, во многих домах здесь еще не было водоснабжения и жители, по старинке, таскали воду ведрами или цистернами на повозках. Хорошо еще, что возили на повозках или на мотоциклетах, а не на осликах.
За полчаса я сделал три круга через поселок. Многих жителей я уже знал в лицо и здоровался с ними через изгороди. Затем бой с тенью, как и сказано, все три раунда. Егор Дмитриевич уже скрылся в доме и когда я вошел внутрь, тяжело дыша, он приказал тащить штангу и гири наружу.
— Больно уж денек сегодня хороший, — сказал он, благостно отдуваясь. — Лепота неимоверная.
Мне пришлось тащить снаряды для упражнений во двор. Первым делом снаружи я поработал со штангой. Жим лежа, без остановки двенадцать повторений, с рабочим весом, который я едва мог поднять, чтобы сделать нужное количество упражнений.
Потом гиря, вес двадцать четыре кило. Рывок каждой рукой попеременно, тоже в быстром темпе. Нагрузка на мышцы спины и ног. Между прочим, эти органы тела в гораздо большей степени, чем руки и кулаки, влияют на силу удара. Ну, еще и бедра, само собой.
Когда я закончил, то весь обливался потом, а Касдаманов продолжал безмятежно сидеть в тенечке. Жара стояла несусветная, совсем необычная для летнего времени по Москве. Во всяком случае, я всегда полагал, что такие знойные времена настанут только полвека спустя, когда наступят всемирные проблемы с глобальным потеплением. Но нет, оказывается, подобные температурные аномалии бывают и в эту эпоху.
— Закончил? — спросил тренер и поморщился. — Что-то ты еле двигаешься. Быстрее надо работать, быстрее. А ты ползешь, как улитка. Мало каши ел, что ли?
