— Хозяйку похитили, — сказал я с порога и от слабости привалился к косяку.
Мужик недоуменно поглядел на меня и отер полотенцем потный лоб
— Как так похитили?
— Так, — ответил я и, подойдя к столу, опустился на широкую лавку, — Ударили меня по голове и похитили.
— А Мария где?
Я не сразу понял о ком он спрашивает, потом дошло, о Марьяше.
— Обеих увезли.
Ефим внимательно поглядел, не шучу ли я, опять вытер лицо:
— А вы куда смотрели?
— Никуда не смотрел, меня оглушили. Только сейчас очнулся.
— Это что же здесь за разбойники такие? — видимо, до конца не понимая, что произошло, спросил он.
— Не знаю, какой-то местный богач. Кто такой, не говорят, его все боятся.
— Нет такого закона, чтобы людей насильно увозить, — строго сказал кучер.
— Нет, — согласился я, пытаясь придумать, что теперь делать — Иди, запрягай, поедем в полицию
Ефим аккуратно повернул стакан вверх донышком, поставил его на блюдце, отер лицо полотенцем и встал. Однако, не пошел к черному выходу, а направился в общий зал. Я пошел следом. Там уже никого не было, исчез даже наш официант, с которым я не успел расплатиться. Кучер внимательно оглядел пустое помещение и сам убедился, что ни хозяйки, ни Марьяши там нет.
— Это, Лексей Григорьич, непорядок! — строго сказал он. — За это начальство не похвалит!
— Черт с ним, с начальством, — рассердился я, — нужно женщин выручать, мало ли что они с ними сделают! Едем скорее в полицию!
— Чичас поедем, — спокойно ответил кучер, — полиция — это да! Только где она, та полиция?!
Я понял, что еще окончательно не пришел в себя и несу ахинею. Действительно, какая в придорожном селе полиция?
— Нужно узнать, где здесь город, — поедем, подадим жалобу, — сказал я, понимая, как все это глупо и беспомощно звучит. Женщин насильно увезла какая-то пьяная банда, а мы будем ездить подавать жалобы и ждать помощи властей. — Нам двоим не справиться, их здесь было человек пятнадцать, — добавил я.
— А кто они есть такие?
— Не знаю, какой-то Иван Моргун, наверное, местный олигарх.
— А мне хоть архиерей, хоть просто так, — понятно для себя перевел популярное у нас слово «олигарх» кучер. — Я за Марью и архиерея замаю!
— Как ты его «замаешь», я даже не знаю, где их искать.
— У хозяина спытаем, — резонно предложил Ефим.
— Говорят, что он уехал, — сказал я.
— Далеко не уедет, надо будет, сыщется.
Муть у меня в голове рассеивалась, остались только тошнота и головокружение.
Видимо, удар был такой силы, что у меня получилось сотрясение мозга. Однако, постепенно растерянность проходила, и я начинал нормально соображать.
— Ладно, пойдем искать хозяина.
Мы обошли зал, заглядывая во все двери. Все комнаты, выходящие сюда, оказались пусты. Видимо, прислуга от греха подальше элементарно разбежалась Из всех дверей только одна была заперта. Я в нее постучал, но никто не откликнулся. Я ударил в нее несколько раз каблуком и закричал:
— Откройте, разговор есть!
Нам никто не ответил.
Никаких внутренних замков на двери не было, так что стало понятно, она заперта изнутри. Я подергал ручку. Стало слышно, как там звякает металлический засов.
— Откройте, — более решительно потребовал я, — иначе сломаем дверь!
Ответа опять не последовало.
— Придется выбивать, — сказал я Ефиму.
— Ага, — согласился он и неожиданно ударил по ней плечом. Дверь загудела, но запор выдержал.
— Нужно топор принести, я у тебя в карете видел.
— И без топора управлюсь, — пообещал кучер и, отойдя на несколько шагов, бросился на препятствие. Раздался громкий треск ломаемого дерева, и дверь вместе с Ефимом провалилась внутрь. Я вбежал следом за ним. В комнате у окна сгрудились все работники трактира. Было их шестеро, включая двух женщин.
— Можно было постучаться, господа хорошие, зачем же дверь ломать? — испуганным голосом сказал наш официант, со страхом глядя на поднимающегося с пола бородача.
— Господа, это частная собственность, — подал голос кругленький господин с румяными щечками, одетый в городское платье. — Прошу покинуть мое заведение!
— Так вы и есть хозяин ресторана, который внезапно уехал? — спросил я.
— Вам нет до того дела! — независимо ответил он. — Прошу покинуть мое заведение, иначе будете иметь дело с полицией!
— Куда увезли наших спутниц? Кто такой Моргун? — спросил я, наступая на хозяина.
— Мне нет смысла мешаться в ваши дела, — сердито ответил господинчик, огорченно глядя на развороченный косяк и, видимо, мысленно подсчитывая убытки. — Для нас всяк посетитель одинаков. Если вы повздорили с другими гостями, то наше дело сторона!
По сути, он был прав и, если бы они держали себя не так странно, то никаких разборок я учинять не стал. Однако, и официант, и теперь сам хозяин, вели себя неадекватно и ничем не хотели помочь, даже такой малостью, как информация. Хозяин, к тому же, раздражал меня наглостью.
— Значит, вы не желаете отвечать? — спросил я его.
— Прошу покинуть заведение, иначе я вызову полицию! — оскалив зубы, ответил он.
— Лексей Григорьич, давай я их здесь всех сейчас удавлю, и все дела, — предложил Ефим.
— Ну, зачем же их давить, — возразил я. — Ты сможешь уронить этот буфет? — спросил я, указывая на могучее сооружение, заполненное ресторанной посудой.
Кучер примерился взглядом и почесал в затылке.
— Тяжел, однако, будет, да если за верх потянуть, пожалуй, осилю!
— Вы не посмеете учинять здесь разбой! — закричал ресторатор. — Иначе я отправлю вас в темную!
— Это каким же образом? — поинтересовался я, загораживая выход из комнаты.
Он мне не ответил и приказал мужику, постриженному под горшок и пока никак не участвующему в дискуссии:
— Спиридон, иди, зови полицию!
Мужик послушно кивнул и пошел прямо на меня.
— Лучше оставайся на месте! — сказал я ему. — Иначе хуже будет!
Однако, Спиридон был слишком силен, чтобы кого-то бояться, и послушен хозяину, чтобы внять доброму совету. Он попер прямо на меня. Я дал ему подойти почти вплотную и тремя точными ударами ногой в голень и руками в живот и в челюсть уложил на пол.
— Помогите! Убивают! Караул! — вразнобой закричали остальные участники переговоров. Громче остальных орали хозяин и женщины. Один Спиридон тихо мычал, пытаясь встать с пола.
Однако, долго стенать о судьбе соратника им это не пришлось. Ефим взялся за верх буфета, уперся ногой в стену, с натугой наклонил его, и предупредив криком: «Поберегись!», опрокинул. Раздался оглушительный грохот и звон бьющейся посуды. После чего наступила мертвая тишина. Все присутствующие, как завороженные, смотрели на результаты наших усилий.
