23.07.53 г. Стальнов доложил Жукову, что на территории США в штате Арканзас собрали наскоро все власовское отребье для ускоренной подготовки шпионов и диверсантов для засылки к нам и в другие братские страны. Англичане тоже не отстают от американцев, создали большую шайку из наших бывших соотечественников для подготовки разведчиков и диверсантов с той же целью. А ты говоришь: будем без работы. Контрразведчик Советского Союза – первой страны в мире, строящей социализм, окруженной со всех сторон противниками, подогреваемыми постоянно воинственно-разрушительным империализмом, без работы не останется и об отдыхе забудет. Между прочим, есть уже живой пример!
Я, зачарованный внятным объяснением Гущина о нашем будущем, спросил его:
– А где он – этот живой пример?
– А вот он! – И показал на меня пальцем.
Тридцатого июля пятьдесят третьего мы проводили большинство ребят, которых отзывали на операцию по ликвидации Берии и бериевщины, по «домам», то есть в стра¬ ны, где они должны продолжать службу. Уехали в звании генерал-майора Баранов и в звании генерал-лейтенанта Соловьев.
Этого же дня вечером мы встретились с Г.К. Жуковым, проговорили долго о дальнейшей работе. Жуков сказал:
– Взбесились недобитые бандеровцы и власовцы во Львове и Дрогобыче, почти на глазах у всех расстреливают людей из руководства этих городов. Я отправил туда две группы по 20 человек для прощупывания мест базирования этих бандитов, хорошо бы, если и вы возьмете с собой человек 20-30 и возглавите эту операцию. Уже пограничники сообщают, что шпионы полезли как тараканы во все щели, в том числе и через Китай – в общем, работы прибавляется с каждым часом.
Заходил Игнатьев посоветоваться, как ему, то есть МГБ, действовать в этом случае. Поговорили мы с ним о многом, потому что высказать и обсудить – желания много, но подготовки для организации этой работы по-новому, почти никакой.
Поэтому нам надо бы прибавить к своим обязанностям часть функций МГБ. Сейчас нам предстоит не только оказать помощь в очистке от бериевщины органов НКВД и МГБ, но и рассмотреть кадровую проблему. Ведь если не будет профессионалов в этих органах, то снова появятся и Ежовы, и Берии. Мы долго на этот счет беседовали с Н.С. Хрущевым, и он просил нас поработать по этой линии вплоть до изменения названий этих структур. Например, НКВД переименовать в МВД, МГБ – в КГБ и так далее. «Как вернетесь, мы продолжим, надеюсь, этот разговор», – добавил тогда Никита Сергеевич.
2.08.53 г. мы с Александром Васильевичем и группой контрразведчиков в 30 человек отправились на Украину. В Киеве нас уже ждали Пархоменко, Лесной и другие товарищи. Мы обменялись мнениями с ними и приехавшими к нам на встречу из Львова нашими ребятами: Рогачевым, Вьюновым, Седых и Трофимовым. Нам все подробно рассказали, что творят там эти бывшие полицаи, прислужники гитлеровцев, приумно¬ жая свои кровавые дела. Сообщили, и где они, в основном, базируются.
Третьего августа пятьдесят третьего из Киева мы выехали автотранспортом. Это была целая колонна крашенных в защитный цвет грузовиков, несколько старых ЗИС-5 и новые ЗИС-150. Часть автомашин шла порожняком, на случай поломки. Мы тогда бросали отказавшую автомашину, перегружали оружие на исправную. Транспорт был ненадежный, а мы не могли рисковать. У всех у нас были новые автоматы «Калашникова», пистолеты «ТТ». Автоматы, их первый выпуск АК-47, были уже тогда лучшим индивидуальным автоматическим оружием в мире. Мы все были одеты по-гражданке, в штатской одежде.
В этих местах я был впервые, мне очень понравились белые хаты украинских сел: хотя военная разруха еще не полностью была устранена, однако был заметен общенародный духовный и деловой подъем. Мы остановились на часок на одном из хуторов и нас сразу пригласили в хату и к столу. Заходя в хату, я впервые увидел земляной пол, но до чего же он хорошо был сделан, на нем, кажется, каждую пылинку увидишь.
Поблагодарив гостеприимных хозяев, мы поехали дальше к Карпатам всей группой. Выходили по склонам к назначенным позициям примерно на расстояние полкилометра от оборудованной базы бандитов. А мы с Александром Васильевичем вдвоем шли примерно в двух километрах от этой базы, никто не мог и предположить, что здесь бандиты могут охранять подступы к своему логову. Мы шли с автоматами и, несмотря на нашу настороженность, никак не ожидали, что здесь, так далеко от логова банды, с дерева нас кто-то обстреляет.
Но только перебрались через каменные завалы, тут же по нам ударила сдвоенная очередь из автоматов… я в ответ резанул по этому куполообразному дереву, откуда по нам стреляли, и смотрю: Гущин опускается на землю и упал, я не успел его поддержать.
Когда взял его на руки, то почувствовал, что по моей руке что-то стекает теплое, я заглянул вниз – это кровь из груди Александра Васильевича! Я ошалел от этого положения и продолжал идти к тому дереву, с которого убили моего верного друга и первого учителя по контрразведке. Он был для меня всем: и другом, и старшим товарищем, и самой судьбой в самое трудное время, переживаемое моей семьей. И вдруг его не стало… хотя я шел с ним и в смерть не верил, я не ожидал, что две пули пронзили его доброе и верное сердце. Сердце солдата невидимого фронта, преданного сына своей Родины СССР, который шел прямой дорогой патриота, побеждая все, в том числе и смерть, но вдруг…
Не знаю, сколько бы я еще шел и нес Александра Васильевича и куда, но на выстрелы поспешил полковник Литовченко с группой чекистов, он остановил меня:
– Положи, – говорит, – он уже мертв.
Опомнившись, я бросился к тому дереву, из ветвей которого стреляли в Гущина и в которое я выпустил весь магазин. Когда подошел к тому густому куполообразному буку, то увидел убитого бандеровца на земле, а другой висел на дереве вниз головой, зацепившись ногами за сучья. Вначале я подумал, что отомстил за друга, но тут же пресек свою мысль – да разве стоят эти два наемника-бандита такого нужного Родине чело¬ века, каким был не только для меня Александр Васильевич Гущин. Смерть Александра Васильевича разожгла во мне особую злость и остервенение.
Через час все входы-выходы бандитского логова были взорваны, в верхний люк вентиляции была брошена связка фанат, как это делалось на фронте. Когда отбивали танковые атаки гитлеровцев, нередко умудрялись бросить связку гранат в люк танка.
Александр Васильевич был похоронен в Киеве, в детском доме, где он вырос и откуда ушел в контрразведку.
И сегодня, спустя более чем полвека, очень хорошо помню этот темно-зеленый куполообразный бук, в кроне которого притаились бандиты-автоматчики. Помню, словно слышу снова и снова, трескучий звук сдвоенной очереди их немецких «Шмайссеров». И снова ощущаю на руках внезапно отяжелевшее тело дорогого мне человека.
