— Достаточно, — проговорил я. — А без нас их будет все больше и больше.
***
Вернувшись в свой кабинет, Бруствер опустился в кресло и провел руками по лицу. Я подошел к двери.
— Кингсли, я зайду через час.
— Ну уж нет, — сказал Бруствер, выпрямляясь. — Вряд ли ты хочешь меня чем-то обрадовать, и раз уж день все равно коту по хвост, не тяни, выкладывай прямо сейчас.
— Знаете, сколько калорий сжигает портальная переброска? — спросил я. — Сначала я пообедаю, посмотрю, что за кабинет наваял мой помощник, а потом вернусь.
Бруствер только махнул рукой, и я оставил его наедине с переживаниями.
В приемной под большим фикусом томился Ларс. Секретарша увлеченно читала журнал.
— Тут есть где-нибудь кафе? — спросил я Ларса.
— Есть буфет, — ответил он. — А на улице рядом — ресторан, маггловский. Буфет, кстати, ничего.
— Веди в буфет.
Мы поднялись на два этажа и вышли в широкий светлый коридор, по обе стороны которого располагались стеклянные двери, ведущие в холлы, откуда начинались другие коридоры меньшего размера; миновали оранжерею, служившую пристанищем всевозможных бабочек, и очутились в просторном круглом зале, где на двух этажах располагалось то, что Ларс скромно окрестил буфетом.
Отстояв небольшую очередь, мы набрали еды, расплатились и сели за свободный столик у центрального фонтана. Его скульптор мыслил более концептуально, чем тот, что проектировал абстрактную композицию атриума: здесь над наполненным водой квадратным бассейном крутился большой вопросительный знак, словно интересуясь у обедающих чиновников, почему они все еще здесь, а не на рабочих местах.
Не успел я спросить мнения Ларса об этом странном фонтане, как за наш стол уселся третий человек.
— С приездом, — улыбаясь, сказал мне Гарри Поттер. — Был у Кингсли? А кабинет свой видел? Ларс из него такое сделал — просто произведение искусства! — Он похлопал моего смутившегося помощника по плечу.
— У Кингсли был, — ответил я. — Встречались с маггловским премьером. Мне кажется, или Бруствер, наконец, нашел себе даму сердца?
— Брось, — отмахнулся Поттер. — Какая дама сердца… А что, есть признаки?
— Он ее щадит. Не рассказал самого неприятного. Слушай, Гарри, хорошо, что мы встретились. Если у тебя есть какие-то планы на через час, отмени их.
— Планы есть. А почему отменить?
— Потому что тебя вызовет Бруствер.
Поттер перестал улыбаться.
— Это то, о чем я думаю? — спросил он.
— Это то, о чем мы с тобой говорили, — кивнул я.
Пять месяцев назад на подписание договора вместе с делегацией Министерства и Визенгамота прибыл Поттер, нынешний глава британского аврората. Тогда я уже полтора года жил в Норвегии, где велись эти сложные переговоры, периодически возвращаясь на консультации в Монголию, в Генштаб Легиона. Имея достаточно свободного времени, я, тем не менее, уставал от однообразия и бессмысленной суеты, чувствуя себя словно крыса в коробке. Я не хотел входить в комиссию, работавшую над соглашением с Министерством Магии, и тем более не хотел участвовать в переговорном процессе, наслышанный о том, какое это скучное занятие, особенно если твой профиль — не дипломатическая работа, а совсем наоборот.
Но приказы не обсуждают. Меня отозвали из Африки, и я, вынужденно возвратившись к мирной жизни, заново учился спать без охранных заклятий, отвыкал сканировать каждого, кто ко мне приближался, и целыми днями вообще не вынимал палочку. Правда, вначале привыкать к этому совсем не хотелось. Мне было непонятно, для чего я здесь нужен и почему меня отрывают от действительно важных (и интересных) дел ради какой-то дипломатической волокиты. Но спустя некоторое время я получил ответ на этот вопрос и в очередной раз увидел ткань своей судьбы, где неразвязанные узлы прошлого влияли на узор будущего.
За двадцать лет на административной должности Кингсли Бруствер утратил ту жесткость в общении, которую я за ним помнил, однако внутреннюю твердость сохранил, что делало его хорошим министром, но, к сожалению, не облегчало нашей работы. На первых порах он относился ко мне с недоверием, однако мы смогли найти общий язык, что, как он признался позже, очень его удивило.
После официальной части, когда главы делегаций подписали долгожданные соглашения, и секретари отправились с ними в Лондон и Улан-Батор, все спустились из зала на первый этаж гостиницы, в которой все эти месяцы велись переговоры. Я уже знал, что осенью отправлюсь в Лондон в качестве представителя Легиона, и здесь мне оставалось жить лишь несколько летних месяцев. Из всех мест, где довелось мне побывать, этот небольшой отель на берегу озера посреди хвойного леса стал самым лучшим моим жилищем, и я, до сих пор не имея собственного дома, иногда позволял себе помечтать, как однажды построю его в таком же уединенном, тихом уголке.
В ресторане нас ожидал банкет. На небольшой сцене выступало трио виолончелистов, столы были уставлены многочисленными тарелками с закусками. Официанты предлагали вина и легкие коктейли. Поттер произвел на меня хорошее впечатление. Из нервного и суетливого подростка он превратился в спокойного, приветливого, уверенного в себе мужчину. Немного понаблюдав за тем, как он и Бруствер общаются с главами нашей делегации, я отошел к столам перекусить. На веранде, откуда открывался вид на озеро, еще оставались свободные столики, и я, взяв тарелку с бутербродами и местный фирменный коктейль "Гроза фьордов", вышел на улицу, сев поближе к деревьям.
Начинало смеркаться. Отвлекшись от музыки, тихих разговоров за соседними столиками и даже позабыв о бутербродах, я засмотрелся на пейзаж, который в эти месяцы изучил до мелочей, но так и не устал им любоваться.
— Не возражаешь?
Я поднял голову.
— Конечно, садись.
Поттер сел, поставив рядом свой бокал.
— Похоже, тебе скучно, — сказал он. — Не любишь такие сборища?
— Скучно, — ответил я. — Но сегодня для сборища есть хороший повод — наконец-то эта тягомотина закончилась. У Бруствера почти по каждому пункту были возражения.
— За Кингсли не всегда последнее слово, — проговорил Поттер. — Он вынужден советоваться с Визенгамотом, с главами ведомств. Даже эта клоунская Палата Лордов что-то вякала.
При мысли о Палате мне стало смешно.
— Честно, я сперва не поверил, когда о ней узнал. Мало того, что гнездо реваншистов, так еще и название у магглов содрали.
— Если хотят играть в своей песочнице, пусть играют, — ответил Поттер. — В конце концов, они только свое самолюбие тешат и ничего не решают.
