А теперь представьте, будто я — военнослужащий. Ну… и что истребитель у меня «без фокусов». И, что не заготовлены заранее рояли в кустах. Шансов вернуться с задания по штурмовке прикрытия строящейся переправы — примерно половина. Три таких вылета, и некому больше распугивать гансовские мессеры. Впрочем, даже при успешном выходе из зоны действия зениток, горючки на обратный путь до дому не хватит — дальность полёта наших «птичек» уже поддаётся вычислению на основе очевидных данных. Но информации о нас собрано пока мало, да и, думаю, никто её в одном месте не накопил и не систематизировал.
В данном случае вместо анализа и сопоставления имеет место простое выражение пожелания начальства. Да, я нервничаю.
* * *
Ну что сказать про эту операцию? Начальство «рожало» двое суток, пока я получил от него чёткое распоряжение. Десятку Ар-2 сопровождали МИГи из полка Иванова. График их движения тоже нам сообщили. Требовать большего в подобных условиях с моей стороны было бы просто неприлично.
Мы вылетели с хорошим запасом времени, снизились и подошли к цели на максимальной скорости над самой водой — вдоль русла реки. Разумеется, немцы свои зенитки успели привести в боевую готовность — нам приготовили встречу. Я и Саня кружили на пределе дальности эффективного огня, меняя и высоту, и направление, и скорость, заставляя орудийные расчёты работать с полным напряжением. Изредка Шурочка с Мусей подбирались к зоне переправы, выскакивая на малой высоте и предельной скорости и выдавая по нескольку выстрелов издалека. Отворачивали, отбегали, снова наскакивали.
«Мальчики» тоже постреливали, проявляя завидное упорство, хотя точных попаданий с такой дистанции добиться невозможно. А потом, издержав небогатый свой боезапас, мы убрались на свою сторону, где на пустынной дороге ждали нас повозки с бочками бензина и сменными барабанами осколочных выстрелов.
Пока дядя Сидор с хлопцами заливали в баки «палыво», мы успели набросать кроки с пометками обнаруженных огневых точек. И пошли на второй заход — на сей раз совершенно иным образом построили мы свою тактику.
Трое продолжали старый «танец», а четвёртый…
Иду на бреющем и прямо над батареей зенитных автоматов делаю «свечку». Один из отвлекающих демонстрирует заход сюда же с пологого пикирования. А я в верхней точке опрокидываюсь через спину и направляю нос вертикально вниз. Пикирование начинается с околонулевой скорости при винтах, работающих на торможение. Конечно, машина при этом управляется крайне вяло, поскольку обдув хвоста отсутствует, однако, держится устойчиво — её же за хвост тянет винт. Но на цель наводится, хотя и до отвращения плавно. Четыре двухорудийных залпа осколочными — и какое-то время зенитки целой батареи не обслуживаются. Да, повреждения материальной части невелики, зато среди расчётов практически не осталось не раненных номеров.
На выводе меня плющит перегрузка, но я выползаю почти на брюхе. А на соседнюю батарею заходит Саня точно таким же макаром. Тут ведь важна не столько мощь боеприпасов, сколько точность. Добавлю ещё, что уж совсем прямиком в зенит зенитки, как правило, стрелять не могут. В общем, цели мы обрабатывали вдумчиво, и последовательность заходов согласовывали по радио. Отвлекающие — девчата — тоже подходили близко и укладывали снаряды прицельно — зенитчики были раздёрганы и не успевали ни концентрировать огонь, ни переносить на внезапно возникающие в поле зрения цели.
Почему нам не мешали истребители противника? Дядя Сидор (а у него была рация от радиополукомпаса — не встали эти «аппараты» на наши ястребки) расслышал, что ещё когда мы мчались над рекой, у противника прошло оповещение: «Ахтунг, ахтунг! Саньки ин люфт». Короче, всему, что летает, предписано оставаться на земле.
Когда подошли Ар-2, им никто не мешал бомбить.
А я тянул на свою сторону — передний двигатель встал, за спиной скрежетал редуктор, законцовка левого крыла исчезла, а самолёт почему-то валился вправо и трясся. Но управления слегка слушался и пока не падал. Работала ли рация? Не знаю. Приёма не было. Внизу мелькала земля — я шел на малой высоте, опасаясь перейти в набор высоты.
Вроде, уже должен быть над нашими, но садиться нельзя — лишенную одной из опор машину перевернёт, а меня расплющит между двигателей — их точно посрывает со своих мест. Прыгать — низко. Но все мои терзания благополучно разрешила действительность — второй мотор тоже остановился. А планировать оставалось недолго — крылья слишком маленькие и далеко не целые. Не обдуваемые винтами рули стали «вялыми». И тут я увидел крошечный, заросший осокой ставок — водоём, оставшийся не пересохшим потому, что, скорее всего, местные жители устроили на нём запруду.
Вот к его поверхности я и «притёрся». «Здоровое» крыло сразу потянуло аппарат на себя, отчего вторая плоскость описала дугу и воткнулась в воду, словно нож. Фюзеляж подбросило так, что хвост отломился, привязные ремни больно впились в плечи — сила инерции продолжала тащить машину вперёд, отчего она кувыркнулась на спину, но не прямо, а наискосок. И закачалась на потревоженной её падением мути и грязи.
Впрочем, перспективы длительного плавания мне не грозили — тенденции к погружению проявились ярко и однозначно. Крышка бокового лаза поддалась пинку, но пока я выпутывался из лямок парашюта, успел наглотаться воды, заполнившей кабину. Самое обидное, что, когда я выбрался — ноги уверенно нащупали дно — глубина тут совсем небольшая.
* * *
— Мазила! — взвилась Шурочка, увидев неудачно положенную «пятисотку». Двойка тебе. Комэск, штурману с четырнадцатой десяток гневных слов за небрежность.
— Не ругайся, радость ты наша, — загудел в эфире густой бас командира бомбардировщиков. — Сейчас причешем фрицев — всё им в щепки разнесём, — пикировщики шли по кругу, словно отрабатывали учебную задачу. Они при очередных заходах меняли высоту и угол пикирования — подбирали условия для поражения узкой цели.
МИГи непосредственного прикрытия уже сцепились с подтягивающимися мессерами, но к Ар-2 не подпустили ни одного. Молчащие зенитные батареи штурманули реактивными снарядами «Чайки» — думаю, матчасти они нанесли непоправимый урон. А наши заторопились до дому — у дяди Сидора палыва и огнеприпасу было ровно на одну заправку нашей четвёрке. Про то, что случилось со мной, никто не знал — рация у меня не работала, а куда я девался — разве за всеми уследишь?
* * *
Выловили меня парни в форме пограничников. Поскольку из документов имел я только звёзды на крыльях, а одежда моя ни на какую военную форму не была похожа ни в малейшей степени — думаю, ждал меня долгий путь и казённый дом.
