'Ай, да, Пономарев! Ай, да, младший лейтенант! – подумал Калачев. – Ну и тихоня! Такая девушка по нему сохнет, а он скрывал!'
Наталья оказалась в штабе Забайкальского военного округа далеко не случайно.
С тех пор как она получила письмо от Владимира, удержать ее в Одессе было уже невозможно. Она решила, что будет служить на Дальнем Востоке рядом с ним! Как можно ближе! И всё! И это было самое главное.
Нет, она не забрасывала начальство рапортами, как это обычно делают желающие по какой-либо причине сменить место службы. Она отлично понимала, что это совершенно не эффективно.
Старший лейтенант Серебровская действовала более решительно и умело.
Сначала разведка, потом анализ ситуации, планирование и, наконец, завершающий аккорд – точный и своевременный удар в самое слабое место оборонительной линии противника.
Для начала она дозвонилась до своего наставника майора Мошковского. Ей повезло. Во-первых, потому что Яков Давыдович был в Москве, а не летал где-то за Полярным кругом. Во-вторых, потому что ему было поручено очень важное задание – формирование воздушно-десантного соединения. И он, как раз, ломал голову, где взять людей, утрясал штаты и подбирал кандидатуры на командные и технические должности.
Отдельная воздушно-десантная бригада, которую формировал Мошковский, должна была войти в состав Забайкальского военного округа.
И это было, именно, то, что требовалось!
На месте Натальи любая другая запрыгала бы от радости и стала проситься, чтобы ее записали в десантники. Но она была настоящим психологом!
Поэтому, поболтав немного о том, о сем, и разузнав о судьбе некоторых общих знакомых, она стала взахлеб рассказывать Мошковскому о том, как хорошо здесь в Одессе, какие роскошные условия для прыжков, как здорово у нее идут дела в школе, и как довольно ее начальство. И что начальник школы просто встал на дыбы, когда ее хотели перевести в другую часть, и сумел ее отстоять.
Она слишком хорошо знала Мошковского, и нисколечко не удивилась, когда он сам предложил ей любую должность в штабе формирующейся бригады на выбор.
О, конечно, это было бы здорово! И служить в бригаде под его командованием она готова на любой должности. Но… Вряд ли ее отпустят. Очень жаль, но она полагает, что начальник школы сумеет ее отстоять и на этот раз…
– Ну, это мы еще посмотрим! – разозлился Мошковский и повесил трубку.
Дело было сделано.
Через три недели, в начале марта, она уже была в Москве…
А еще через два месяца подразделения и части двухсотой отдельной воздушно-десантной бригады особого назначения начали перебрасывать на Дальний Восток. Бóльшая часть имущества и личного состава пошла по железной дороге литерными составами.
А в конце мая подошла очередь и штаба бригады. Его должны были перебросить в Читу на тяжелых бомбардировщиках ТБ-3.
И все было бы хорошо. Но, сначала отправку задержали на неделю. А потом и вовсе поменяли аэродром назначения. По каким-то стратегическим соображениям, суть которых до старшего лейтенанта Серебровской никто доводить не собирался, новым местом дислокации сотой бригады был определен город Благовещенск Амурской области…
В середине июня три огромных четырехмоторных тяжелых бомбардировщика ТБ-3 со штабом отдельной воздушно-десантной бригады на борту, преодолев за четверо суток, почти пять тысяч километров, и, сделав несколько промежуточных посадок, приземлились в Чите…
– Пономарев, к вам посетитель! – в двери палаты выздоравливающих Читинского окружного военного госпиталя просунулась голова дежурной медсестры.
Владимир поднялся из-за столика с не доигранной шахматной партией. Кто бы это мог быть? Может, кто-нибудь из полка пролетом?..
– А доигрывать, кто будет! – запротестовал, хватая его за рукав больничного халата, Витька Петров, лейтенант-сапер, старожил их палаты, уже больше месяца лечивший пробитое в майских боях плечо.
– Доиграй за меня, – попросил одного из зрителей Владимир, и вышел в коридор…
Хорошо, что у коридоров есть стены.
Потому что если бы не стенка, к которой он прислонился, сидеть бы ему на полу. Потому что перед ним, в наброшенном на плечи белом халате, стояла О н а…
– Наташа… – прошептал он внезапно охрипшим голосом.
– Здравствуй, – сказала она.
А потом они стояли во дворе, под деревьями, и просто держались за руки…
Наверное, она что-то говорила ему, потому что он видел, как шевелятся ее нежные розовые губы, но ничего не слышал…
Он смотрел в ее глаза, и тонул в них, словно опускаясь в какую-то бездну, и никак не мог утонуть до дна, потому что дна у этих глаз не было… А она смотрела на него, и голова у нее кружилась, как от вальса…
А потом его позвали на перевязку. Владимир отмахнулся, не глядя. Но Наталья вдруг с ужасом вспомнила, что ее давно уже ждут на аэродроме, потому что нужно лететь дальше. Потому что в Чите была всего лишь промежуточная посадка, и она отпросилась у Якова Давыдовича в город всего на пару часов.
И тогда они поцеловались…
Это был первый н а с т о я щ и й поцелуй в его жизни. Как, впрочем, и в ее жизни тоже. И длился он целую вечность… Но, все-таки, окончился безжалостно быстро…
– Я люблю тебя… – прошептал он. Словно ветер прошелестел в высоких сосновых кронах. – Очень…
– Я люблю тебя… – прошептала она. Словно эхо проплыло над прозрачным лесным озером. – До свидания…
И убежала. На аэродром. Потому что пора было лететь дальше… А он остался в госпитале… Но не надолго. Только для того, чтобы получить документы и обмундирование. Потому что теперь ему в Чите, действительно, больше нечего было делать. А долечиться можно и в полку…
9. И летели наземь самураи…
Халхин-Гол, 22 июня 1939 г.
…Майор Глазыкин увидев младшего летчика Пономарева на Тамцаг-Булакском аэродроме, только вопросительно приподнял бровь.
Владимир откозырял и доложил о прибытии, протянув комполка справку из окружного госпиталя:
'СПРАВКА
Дана мл. л-ту ПОНОМАРЕВУ Владимиру Ивановичу
В том, что он находился на излечении с 5 июня 1939 г. по 20 июня 1939 г. по поводу контузии и касательного ранения правой височной части головы без повреждения кости.
Выписывается в 22-й ИАП по выздоровлении.
Начальник окр. военного госпиталя ЗабВО военврач 1 ранга ГОФМАН
Начальник 1-го хир. отделения военврач 3 ранга РЕВА'…
– Ну, что же, поздравляю с выздоровлением, товарищ младший лейтенант, – сказал Глазыкин. – А, как вы себя чувствуете, на самом деле?
– Я, на самом деле, выздоровел, товарищ майор! Готов идти в бой! – бодро ответил Владимир.
