— Мы были на берегу. Э-э… собирали моллюсков. — Раздался дружный смех присутствующей молодежи. — Я задремал… Вдруг смотрю — а Солнечной нет рядом! Я к берегу, а она уже вон где — бежит к воде на самом мысу. Я ей кричал. Она даже не обернулась. Тогда я побежал следом, но она уже вошла в воду и поплыла.
— А ты плаваешь плохо.
— Ну,… — парень стал красивого цвета ошпаренного омара.
— И куда же она поплыла?
— Там на воде качалась какая-то штука с белым крылом. И на ней люди. Трое вроде бы. Солнечная доплыла, залезла к ним, а потом белое крыло развернулось к ветру и эта штука стала уходить в океан. Быстро, на каноэ не догнать.
— Так. Куда "в океан"?
Он махнул рукой, указывая направление:
— Туда… Там далеко в хорошую погоду какая-то земля видна.
Парень говорит правду: на полдень от нас есть земля, а если точнее, остров. Раньше — полуостров, территория племени Белого Броненосца. До катастрофы они тоже дружили с племенем Ночного Муравьеда. И даже помню, шаманами у них Мутный Ручей и Мягкая Лапка Енота. Встречался с ними на общем празднике у Муравьедов. Умные. Хитрые. Особенно старая шаманка. Неужели они выжили? А если выжили, зачем такие странные подкидыши? Получается, Солнечную явно подослали сюда, а потом забрали. Хотят узнать, как у нас дела? Ну узнали… дела дрянь, и чего теперь нам следует ожидать?
Тем временем сын вождя продолжал причитать для сочувствующих слушателей:
— Мы должны вернуть Солнечную! Волки мы или нет?! — вокруг Быстрого собрались молодые охотники. — Мы вырежем всех мужчин на острове. У вас будут жены и они родят вам Волчат! Я верну Солнечную!
Плохо дело, Быстрый сейчас явно не дружит с головой, а молодежь его поддерживает. Понятно, почему: жены есть только у старших — те, что шли с нами во время переселения или кого успели выменять в племени Муравьеда. Таких немного. Секач срывается на вопль, вокруг него столпилось два десятка молодых охотников, в сторону вождя даже и не смотрят. Еще две девицы пытаются вмешаться и угомонить разошедшихся братьев, девушкам нужен мир и обмены. Одна вцепилась брату в плечо, плачет:
— Хво-ост, а как же я-а-а?..
— А ты-то при чем? — он пытается отцепить ее руку от себя.
— Если вы их перебьете…
— Обязательно перебьем. Всех. Порежем! — и показывает, как именно.
— Да-а-а? А за кого я замуж пойду?
— Найдем тебе кого-нибудь, не реви.
— Кого-o-o?.. Каймана? Они нас за людей не считают…
— Я же сказал — "кого-нибудь". Отстань.
Это бесполезно. Волчки-подростки сейчас поняли только одно — "на острове есть женщины". Ничего другого они не слышат. Ага, вот идет в мою сторону Крепкий Зуб, интересно, что он придумал.
— Послушай, Вой, надо что-то делать и срочно. Со дня на день начнется сезон дождей, а шторм может подняться и сегодня. Если щенки сунутся в океан на каноэ, утопнут все как в корзинке. Что посоветуешь?
— У тебя есть одно каноэ "на троих". На нем можно и от шторма уйти, если не сильный будет…
— Да ты что? В набег втроем? А куда денешь остальных? Они с ума посходили…
— В набег — не стоит, ни втроем, ни толпой. Хоть как. Племя Броненосца — надежда для нас. Если объединить племена…
— Зачем это Броненосцам? Их и так в здешних местах уважают… уважали. Да еще эта штука с белым крылом… что за штука, а? Не слыхал про такую ни разу, кто другой бы сказал — решил, что брешет, да моему такого не выдумать.
— Слышь, Зуб, а если у них шамана украсть?..
— Племя без шамана — не племя, — насупился вождь. — Неладное ты задумал.
— … и потом предложить объединиться, — продолжил я как ни в чем не бывало.
— А это мысль, Вой, — он пошевелил губами в раздумье. — И для такой затеи много народу не нужно. Два опытных охотника на моем большом каноэ.
— Да, вождь. Поговори с отцами эти щенков, объясни, что если они не хотят потерять сыновей…
— Сам знаю, не беспокойся.
Интересно, кто там нынче шаманом? Мутный или Мягкая Лапка? С Мягкой Лапкой мы когда-то были дружны. Простит ли она мне такое?
22 день 13 луны 10903 круга от н.м.
Волны с грохотом разбиваются о береговые камни, взлетая и осыпаясь водопадами брызг. Ветер пронизывает до позвонков. Второй день я провожу у кромки прибоя, вглядываясь в океан. Жду возвращения Скользкого и Рыболова. Судя по ветру, сегодня последний день ожидания. Если охотники не вернутся к утру, то, скорее всего, не вернутся вообще. Незачем мне здесь сидеть, но иначе не могу.
У горизонта показалась черная точка, качающаяся на волнах. Вглядываюсь, стараясь рассмотреть подробности. Нет, пока ничего не видно, надо ждать. Каноэ, это оно, летит к берегу, подгоняемое волнами и ветром. В нем трое: наши охотники и юная девушка. Зачем они ее взяли? Не сумели украсть шамана и решили хоть жену прихватить, одну на двоих? Потом, все потом. Чего сейчас гадать. Девушка сидит прямо, разглядывает берег. Кажется, руки свободны. Это правильно, неровен час, утонет при высадке.
Резкий порыв ветра взвыл в прибрежных деревьях. Волны поднялись острыми гребнями и заплескались, разворачиваясь. Каноэ поволокло к мысу на скалы, закрутило как перышко и ударило о торчащие из воды камни. Я уже бегу вдоль берега, и вижу, как выныривает из воды Рыболов, а следом — девушка. Что-то кричит Рыболову, и ныряет под волну прибоя, и спустя долгие мгновения появляется вновь, почти падая под ударами воды и таща за волосы Скользкого. Вот это называется "пленница"? Забегаю в пену по пояс, подхватываю Скользкого. Он приходит в себя, отплевывается. Живой, набрался воды, но не захлебнулся. На подгибающихся ногах выходим на сухой берег. Девушка сидит на стволе поваленного дерева, выжимает волосы и смотрит на меня.
— Все потом, сейчас идем в поселок. Погода портится. Урагана не жду, но ветер будет сильным — деревья повалить может.
Рыболов смотрит на скалы, говорит, не оборачиваясь:
— Каноэ жалко…
— Хорошо, что сами целы. А каноэ… жаль, конечно.
Поднимаемся по тропе, Скользкий, отдышавшись, связал девушке руки своим поясом и держит за конец веревки. Боится, не сбежит ли? Что же за девицу они привезли? Тропа идет в гору: племя Рыжего Волка поселилось повыше, где лес не столь плотный и сырой. Хотя, конечно, этим зарослям далеко до звонких, прозрачных лесов нашей прежней родины. Вот и поселок. Нас встречают и я вижу голодный блеск в глазах охотников, обращенных на девицу. Мы входим в Мужской Дом, ветер остается за стенами. Здесь почти тихо, сумрачно, посреди свободного пространства горит очаг. Вокруг — все старшие мужчины племени.
Крепкий Зуб выходит вперед, садится у огня. Рыболов со Скользким и девушкой устраиваются напротив. Вождь смотрит на Скользкого.
— Рассказывайте.
— Мы привезли "беседующую с духами", вождь.
Крепкий Зуб разглядывает девушку, потом переводит недоуменный взгляд на меня. Но я сам ничего не понимаю. Шаманка? Эта девушка? Откуда?
— Говорите подробно.
— Высадились мы недалеко от поселка Броненосцев, как ты говорил. Так вот — нет там никакого поселка. Какой-то шалаш разваленный, и в нем один охотник. Грязнуля опустившийся. Думаем, изгнанный он. Пригрозили ему — оказался трусом. Довел нас до хижины на горячих ключах, вот там все, как ты рассказывал, Вой. Только идти туда дальше оказалось.
Жестом останавливаю Скользкого:
— Я сам никогда в тех местах не бывал, и для путешествия духов они недоступны — там территория Туманной Анаконды. Так что все знаю только по разговорам с Мягкой Лапкой.
Зуб делает знак Скользкому — продолжай, мол.
— Понятно. Добрались до хижины перед рассветом второго дня. Из хижины вышла эта девушка. Значит, правда шаманка, решили мы. Кто еще может там ночевать. Мы ее изловили, заткнули рот, связали и понесли к берегу.
— А этот… изгнанный? — смотрю на Скользкого, представляю, как вождь островного племени сможет восстановить картину произошедшего.
— Убили. Сперва выяснили у него кое-что про эту, — показывает на девушку. — Он сказал, ее имя — Крадущаяся Марги.
Следуя знаку вождя, поворачиваюсь к девушке. Все это время она сидела молча.
— Это правда? То, что рассказал Скользкий?
— Это? Это правда… А ты — Волчий Вой, здешний шаман?
— Да. Ну что же. Хорошо. Мы отдадим тебя замуж, перестанешь говорить с духами, будешь женой.
— Да-а-а… А если я прямо сейчас вызову тебя на поединок?
А девочка зубастая. Оказалась в плену, в чужом племени, и уже хочет переиграть все по-своему. Не выйдет:
— Я не приму твоего вызова. Это только слова, что ты шаманка. Я могу ведь… и не поверить. А потом родишь ребенка, и все. Если и были какие-то силы, можешь попрощаться и с ними, и с духами.
Смотрит мне в глаза, не отрываясь:
— Ты так и духам скажешь?
От ее взгляда как-то неловко. Она права, мои слова — против всех правил. Но… да простит меня Рыжий Волк, я не вижу другого решения.
— Так и скажу. И остальное все уже между мной и духами. Твоего мужа это касаться не будет.
