Все вздохнули с облегчением, увидев свой общий дом. Казалось бы, мы сражались с арахнидами всего два часа, а все были уверены, что прошёл целый день. Этот парадокс нашего сознания был знаком всем, но каждый раз он поражал нас до глубины души. Только радость от того, что все живы и одержали полную победу, отодвигала эту проблему с игрой времени далеко на задний план.
В прежнем порядке мы покинули негостеприимную планету и вернулись домой. Дроиды вошли первыми и сразу стали складировать конструкции, которые нас сегодня очень выручили. Я обратил внимание, что на многих из них были вмятины и в некоторых местах металл был разорван. Значит, некоторым арахнидам, всё-таки, удалось прорваться к самим опорным пунктам, но внутрь попасть они не смогли. Следовательно, надо сказать Крис, чтоб усилила прочность листов, используя орихалк. Нечего экономить на нём, это сбережёт жизни моих «космических волков». И за основу самой конструкции пусть возьмёт адамант, у нас его теперь целая планета имеется.
А раз адаманта очень много, можно его и продавать. Я переговорю со Стивом, пусть он пообщается с представителями Лондонской биржи металлов или, сокращенно, LME, по этой теме. Возможно, кто-то из них сегодня будет на открытии моего салона и там мы сможем этот вопрос обсудить. Дам задание Крис, чтобы дроиды подготовили несколько небольших образцов этого металла. Пусть предварительно проверят его и скажут своё мнение. Такого лёгкого и суперпрочного металла на Земле нет. Возможно, сразу заключим фьючерсный конракт на поставку, скажем, через три дня нескольких десятков тонн. Только вот его точное количество обсудим на месте, иначе я просто могу обвалить рынок, предложив слишком много этого фантастического адаманта.
В этом году на Лондонской бирже началась торговля алюминием, а в следующем начнут торговать никелем. Но мой металл намного лучше по всем показателям. Он легче алюминия и прочнее алмаза. Но в каратах же его не выставишь. И еще все вышеназванные металлы встречаются на Земле довольно часто, а мой вообще отсутсвует. Его даже нет в периодической таблице Менделеева. Значит, появится новый.
Первым делом, попав на базу, мы сняли шлемы. Да, вид у всех был взмыленный. Хоть скафандры и работали отлично, поглощая лишнюю влагу внутри, но все выложились полностью. Это тебе не скоротечный бой с некромонгерами. Наверняка у всех нижнее бельё тоже было мокрым.
— Капитан Журавлёва, — обратился я к своей подчинённой, а потом, незаметно для всех, подмигнул. — Отправляйте роту мыться и обедать. А мы с вами займёмся сначала разбором сегодняшней операции.
— Старший лейтенант Ярцева, — вызвала своего заместителя, всё сразу понявшая, Ксюха, — роту в душ, а затем в столовую. Я задержусь и буду позже.
— Есть, товарищ капитан, — ответила Ярцева и по её лицу было видно, что она прекрасно поняла, чем мы сейчас с её начальницей будем заниматься.
Когда офицеры строем отправились снимать скафандры и переодеваться, я сказал Ксюхе:
— А мы с тобой отправимся в нашу душевую и там помоемся, и не только. Ты же меня собиралась изнасиловать? Не забыла?
— Да, — ответила она строго. — Чтоб больше не лез, куда не следует.
На антиграве мы быстро долетели до душевой, начав раздеваться ещё по пути. Я тоже был возбуждённым после смертельного поединка с рогачом, поэтому мне хотел секса не меньше, чем Ксюха.
Ну а в душе мы оторвались по полной. Я материализовал одного своего альтер эго, увидев которого, Ксюха чуть преждевременно не кончила. Она сразу поняла, что сегодня её удовольствие будет двойным и отдалась нам сразу обоим со всей страстью.
В общем, помылись мы очень хорошо. Кто кого изнасиловал, было понятно и так. Это я её насиловал сразу в двух лицах, а она кричала от удовольствия и сумасшедших оргазмов, накатывавших на неё один за другим. Такое впечатление, что мы не любовью с ней занимались, а продолжали сражаться с арахнидами. Кто-то снимает стресс после боя водкой, а мы — сексом. Я считаю, что второй вариант намного лучше, чем первый.
Сначала я хотел телепортроваться с ней в её капитанскую каюту на линкоре «Москва». Но прямо в душевой стояли банкетки, на одной из которых мы втроём и оттягивались. Скорее, мы Ксюху натягивали, но не суть важно. Главное, что нам было хорошо. Ярцева догадалась, что мы собирались потрахаться, но такого безобразия она себе даже представить не могла.
— После твоего недавнего боя я поняла, что так сражаться могут только боги, — сказала Ксюха, когда смогла говорить. — А сейчас, когда ты смог создать на моих глазах свою абсолютно идентичную копию и которая оттрахала меня во все мои, созданные природой, отверстия, я уверена в этом на все сто процентов.
— Мои жёны тоже так считают, — ответил я и поцеловал свою боевую подругу. — Надеюсь тебе, как комсомолке, это не помешает любить меня и дальше.
— Любить тебя мне не может помешать никто и ничто. А раз ты бог, то ты можешь делать всё?
— Я только учусь. А что ты хотела?
— Мне очень хочется выпить сока и съесть шоколадку. Ты можешь сделать так, чтобы они появились прямо здесь и сейчас?
Я хмыкнул, так как мне казалось, что конфетно-букетный период у нас давно прошёл. Но чего хочет женщина — того хочет бог. Значит, я тоже этого хочу. Ну, раз я тоже этого хочу, то пусть так и будет. Хотелось произнести что-то подобное тому, что говорил старик Хоттабыч, типа «трах-тибидох», но мы с Ксюхой уже потрахались и натибидохались, поэтому я материализовал из воздуха стакан апельсинового сока и шоколадку «Алёнка». С продуктами я ещё дела не имел, но, надеюсь, ничего не накосячил. Иначе очень неудобно получится перед подчинённой.
Ксюха, увидев перед собой сок и шоколадку, сначала ойкнула, а потом посмотрела на меня круглыми от удивления глазами.
— Они настоящие? — спросила она шёпотом, как будто я их для неё украл из буфета ЦК.
— Пробуй — узнаешь, — ответил я, улыбаясь.
Она как-то нерешительно взяла в руку стакан с соком, который висел в воздухе и сказала:
— Холодный.
А потом отпила сначала маленький глоток, а затем, с довольной улыбкой, констатировала:
— Апельсиновый.
Шоколадку она взяла уже смело и аккуратно сняла бумажную обёртку, а потом развернула фольгу.
— Вкусно, — заявила она, откусив кусочек. — А откуда ты узнал, что я люблю именно «Аленку»?
— Мы, боги, проходим это ещё во втором классе.
— А сейчас ты в каком?
— Ты же знаешь. Я перешёл в девятый.
— Не болтай. Это я прекрасно знаю. Я очень хочу понять, что ты ещё можешь такого, что может сделать только бог.
— Ты сама из какого города?
— Я родилась в Астрахани. Там служил мой отец, будучи еще лейтенантом. Мы там пробыли десять лет, а потом папу послали за Урал. А к чему ты это спрашиваешь?
— Ты хорошо помнишь тот дом, где ты жила в Астрахани?
— Да, а что?
— Меньше вопросов, капитан. Представь его себе мысленно и мы туда телепортируемся прямо сейчас.
— Голыми?
— Извини, не подумал. Тогда вытираемся и одеваемся.
— В скафандры?
— А теперь уже ты подумай. Если я смог материализовать шоколад и сок из воздуха, то уж одежду я тоже, как-нибудь, смогу.
— Извини, в этот раз я не сообразила.
Мы вернулись в раздевалку, вытерлись полотенцами и я создал два спортивных костюма Адидас вместе с кроссовками, носками, трусами и футболками.
— Ух ты, — воскликнула Ксюха. — Это всё мне?
— Нет, Ярцевой, — ответил я с ехидной ухмылкой. — Вот я её завтра трахну и подарю этот спортивный костюм.
— Я тебе трахну. Это у вас, богов, может всё так просто. Вы там у себя женщин направо и налево трахаете. А здесь я тебя люблю. Хотя Ярцева тоже в тебя влюблена. Но ты ведь любишь меня, правда?
— Правда. И успокойся. Мне нужна только ты.
Ксюха прижалась ко мне со счастливой улыбкой, а я решил, что про Ярцеву и других женщин больше при ней вспоминать не буду. Если только по службе. У Ксюхи со мной всё серьёзно, а влюблённые шуток на эту тему не понимают.
