Кто бы мог подумать, что секретари ЦК так залихватски смеются при случае! Даже «прикреплённые» не смогли сдержать строгие улыбки. Некоторые из них, кто еще не был женат, серьезно о чем-то задумались.
Степан намазал бутерброд сливочным маслом, с интересом посмотрел на часы, затем налил из чайника травяной сбор. После хорошей тренировки можно и немного расслабиться. Наконец, он услышал долгожданные звуки ключа в двери и немедленно прошел в прихожую.
— Наденька, чего так долго?
Надежда, к его удивлению, в квартиру не торопилась, сначала сунула ему в руки огромный букет роз, затем затащила из общего коридора две коробки, поставив сверху корзину, и с кем-то попрощалась. Уже в прихожей, женщина устало упала на пуфик и облокотилась локтем на тумбочку.
Удивленный донельзя Холмогорцев только ахнул:
— Откуда столько цветов? У тебя появился горячий поклонник с солнечного Юга?
— Если бы, — устало улыбнулась Надежда. — Этот букет от Брежнева.
— От кого?
Видимо, лицо у Степан было таким смешным, что Надя не выдержала и захохотала.
— Того самого, дедушки Ильича. Даже не знаю, к добру или нет.
— Э, подруга, — Холмогорцев подхватил цветы поудобней и внимательно уставился на жену. — Нам уже сушить сухари?
— Как получится. Сначала поставь цветы… хотя нет, тут целое ведро под них потребуется. Положи их пока в раковину и помоги мне снять эти чертовы сапоги. Ноги горят, пришлось на сцену в шпильках выйти. Ох, ты бы видел, как плотоядно посматривал на меня Леонид Ильич.
— Не старайся, сцены ревности не будет. Где он и где я, сексуальный гигант.
— Ха-ха, ты издеваешься? Я уже не могу сегодня смеяться!
Глава 15 31 октября 1976 года. Москва. Грохольский переулок 10/5
Константин проснулся, как и всегда в последние годы раньше времени. Как ни странно, но и омоложенное тело оставило массу старых привычек. Например, рано вставать и меньше спать. В квартире было на удивление тихо. Утро воскресенья в доме самое спокойное время.
Он повернулся на спину и уставился на беленый потолок. До ровности ему было далеко! Как, впрочем, и стенам. Хотя чего ожидать от скороспелого проекта шестьдесят первого года постройки? Этакая хрущёвка переросток в восемь этажей! Но огромным плюсом их ареала обитания был находившийся через улицу ботанический сад. Удобное место для прогулок и утренних пробежек.
Эта квартира на самом деле была выделана учителю Варвары, неожиданно ставшему в Москве важным человеком. Но тот сам предпочитал жить за городом, на выделенной правительством даче, тем более что на работу его возили.
Так что своей любимой ученице отказать не мог и оставил ключ со словами — «Живи сколько хочешь!». Шуншина все-таки переехала в Москву именно по его просьбе, чтобы помогать в исследованиях. Поэтому и пришлось перейти учиться на заочный факультет, выбрав другую специальность, не ту что планировала. Но Варвару это уже не беспокоило, она точно знала, чем будет заниматься дальше. Спасибо дорогому учителю!
Константин повернул голову и уставился на свою любимую женщину. Сколько же он, дурак, времени потерял! Но все хорошо, когда хорошо кончается. Все-таки мудрейшая у Степана жена. Еще и до предела строгая. Как тот ухитряется сохранять с ней подобные дружеские отношения? Или это уже обычная житейская мудрость? Качество, которого ему при всем огромной жизненном опыте не хватило. Как же можно бояться жизни, когда ты уже её потерял? Все они в том мире умерли. Вирус скосил человечество начисто.
Но он-то сейчас здесь и сейчас. Лежит в одной постели с лучшей девушкой СССР! Маслов с давно позабытой нежностью залюбовался мягким овалом лица Варвары. Во сне оно становилось почти детским, искренним и бесконечно добрым.
Видимо, ей сейчас что-то снилось хорошее, так она заманчиво улыбалась. Одна из бретелек ночнушки съехала с плеча Вари, обнажив налитую грудь. Девушка постепенно превращалась в обаятельную молодую женщину. Она немного раздобрела, хоть и оставалась чрезвычайно подвижной. Порода такая — сибирская, крепкая, как наливное яблочко! Это тебе не мягкое тело горожанки.
Вид обнаженной молочного цвета груди с ярким розовым соском навел Константина на определенные желания. Он осторожно стянул одеяло, высвободив плавный изгиб бедра и уже начал раздумывать, куда по первости запустить свои шаловливые ручонки. Классическая мужская дилемма — начать с попки или груди?
Ну а что — люди они взрослые, жизнелюбивые во всех проявлениях, да и сегодня как-никак воскресенье. Никто никого никуда не гонит. Тем более что и погода на улице сонная и мерзопакостная. Мелкий дождик и ветер. Самое время и место заняться неспешными любовными упражнениями.
К его удивлению, Варвара в этом плане не была здорово стеснительной девушкой, хоть и малоопытной. Но быстро все познавала и принимала чисто женские радости с огромным удовольствием.
Продолжению «процесса» помешал резкий, непрекращающийся звонок в их дверь. Варвара тут же распахнула испуганные глаза, а Константин чертыхнулся. Как же он мог забыть!
— Лежи, это ко мне!
— С самого утра?
Маслов не стал отвечать, а быстро натянул спортивные штаны и накинул на плечи рубашку. Не выходить же к гэбистам в голом виде. То, что это именно они, он уже не сомневался.
«Ну так назвался груздем, полезай… в камеру»
И откуда такие невеселые мысли? В той будущей несуществующей больше жизни он мог загреметь на нары разве что по какой-нибудь бизнес-криминальной статье. Хватало и таких, как и способов применения лично к кому-нибудь из неугодных.
Даже целая прослойка в обществе появилась в виде рейдеров и людей служивых, желавших получить к пенсии хорошие деньги. Здесь же времена другие. Хрен их поймешь, насколько они продвинулись по «пути демократизации и гласности».
За дверью его терпеливо поджидали двое. Сразу можно было узнать людей служивых. Более старший козырнул красной корочкой.
— Спецуправление охраны…
— Да понял я, понял. Сейчас принесу, вы пока проходите.
Гэбисты переглянулись и в прихожую зашел старший. Маслов хоть и был выше и мускулистей его, но, видимо, опасений у охранников Кремля не вызывал. Или они просто не готовы тут к явному сопротивлению?
Ухмыльнувшись шальной мысли, Константин прошел в ванну и снял с сушилки две фотопленки, аккуратно начав их сматывать в рулоны. Вошедший гэбист с любопытством оглянулся, но ничего не сказал. Наверное, они зафиксировали сколько пленок Маслов вчера снял в доме моды. Обманывать же их было делом лишним.
— Вы, парни, не могли попозже прийти? Воскресенье все-таки.
— Ничего, — протянул руку за пленками представитель управления, — раньше проверим, раньше вам отдадим. Сами понимаете, служба.
Константин хотел было спросить, что же там такого можно было наснимать крамольного, но вовремя прикусил язык. Пусть считают, что ему все равно. В конце концов, еще вчера все популярно объяснили.
— До свидания.
— И вам всего доброго.
«Ну вот. Весь сон и настрой сбили. Пойду, что ли, поставлю кофе. Сегодня расслабуха, можно».
Вернулся в спальню, таща с собой заставленный поднос. Кофейный сервиз, купленный на аванс от Ягужинской. Две фарфоровые чашки, кофейник, сосуд для сливок и маленькая шоколадка. Варвара, вообще, предпочитала травяные чаи, но такой подгон не могла оставить без внимания. Только сначала она настороженно спросила.
— Это кто был?
— Так, по работе. Ребята из КГБ.
Хорошо, что он поднос еще не поставил на кровать. Шуншина чуть не подскочила с места. Горячая девчонка! Оголенная грудь задорно подпрыгнула, Варвара проследила за его взглядом, покраснела и накинула бретельку обратно. Как будто вечером они не лежали друг на друге совершенно голые? Хотя не так, они вовсе не лежали.
— Ну и шутки у тебя!
— Спокойней, Варюшка! Только больше, пожалуйста, не прыгай, кофе горячий, — Маслов умостил поудобней поднос и сел сам. — К нам вчера на показ с какого-то перепугу высокое начальство пожаловало, а я снимал в это время выходы девчонок, ну и потом встречу в неформальной обстановке. Ну вот они и попросили меня показать проявленные пленки на предмет попадания туда антисоветской пропаганды.
