Ягужинскую как будто обожгло — «Вот он мой шанс!»»
— Пожалуйста… Андрей Павлович. У нас есть специальная комната для приема делегаций.
Сказано это было громко и больше для ушей вышколенного ею персонала. Лицо Кириенко осталось бесстрастным. Если Брежнев громко шутил, Мазуров скромно улыбался, второй по статусу руководитель державы о чем-то думал, пока они поднимались наверх.
Здесь, к удивлению Надежды, уже хозяйничали неизвестные ей люди. На столиках в серебряных ведёрках стояло шампанское, конфеты и корзины с фруктами. Виноград, груша, дыни. Все это восхитительно пахло.
«Но какой, однако сервис! Надо бы потихоньку вызнать откуда в Москве все эти богатства?»
Некоторую образовавшуюся поначалу неловкость моментально разбил Леонид Ильич. Он самолично посадил к столу стоявших в сторонке помощниц Ягужинской, вскоре в большой комнате было не протолкнуться.
Модели, охрана, кто-то из руководства предприятия. Разговор в целом проходил непринужденно. «Глыбы» Политбюро на поверку оказались вполне нормальными мужчинами. К тому же обилие красивых женщин благотворно подействовало как на них, так и на более молодых «прикрепленных». Надежде же было все равно, как руководство тех будет позже разбираться с «моральным обликом» охранников. Она благосклонно выслушивала комплименты, вежливо пригубляла шампанское и рассказывала об успехах её дома моды.
Ягужинская вскоре обратила внимание на Мазурова, долго разглядывающего висящую у входа фотографию. Молодая и судя по глазам счастливая женщина не позировала фотографу, а была, как будто снята в счастливый мимолётный момент. Это для любого фотографа большая удача, здесь и вовсе феноменальный успех. Секретарь ЦК заметил внимание к его персоне хозяйки и спросил:
— Это одна из ваших моделей?
— Нет. Это любимая девушка нашего фотографа. Я выпросила у него её портрет. Он на мой взгляд необычайно удачный. Вернее сказать, невероятно добрый, с настроением.
— Да. Необычайно красивая карточка, — кивнул согласно мужчина, думая о чем-то своем. — Фотограф также из ваших?
«Ох, ты! Вот нам щелчок по носу. Думаем все, что раз мы из будущего, то априори умнее местных!»
— Угадали. Очень талантливый парень, учится на астрофизика.
— Вот оно даже как!
«Понятно. Для них фотограф, профессия несерьезная, вот наука другое дело! Эх, знали бы вы, чего мне стоило этого новосибирского медведя встряхнуть хорошенько и заставить сделать все, как следует! Ну ладно, раз напросились»
— Кирилл Трофимович, что мы все о модных показах? Вот вы сами давно в обычных галантерейных магазинах были?
— Ну…
— Вот посетите как-нибудь такой и лучше подальше от центра. Нашим советским, — Ягужинская подчеркнула именно это слово, — женщинам и так все красивое самим шить приходится. Так еще замучаешься в поисках элементарной фурнитуры. Я не говорю о каких-нибудь ультрасовременных материалах. Мы практически всю, даже самую простейшую фурнитуру для своих моделей за рубежом заказываем. Неужели наша промышленность не в состоянии сделать необходимое количество застежек, молний и пуговиц?
Ох как зыркнул в её сторону секретарь ЦК, еще недавно вторая рука Косыгина. Но не на ту напал! Напоровшись на холодный взгляд голубоглазой красавицы, Мазуров сам несколько оторопел. Никакого почтения и уважения к должности он в нем не заметил. Но тут Ягужинскую неожиданно поддержал Брежнев.
— Да, Кирилл Трофимович. Война давно окончилась, пусть наши женщины выглядят достойно. Не хуже всяких там француженок и американок. Нам, мужчинам, это обидно.
Сидевшие за столом работницы дома моделей замолчали. В отличие от их руководительницы они еще не избавились от вбитого в подкорки тяжкими событиями прошлого страха перед высоким начальством. Это сегодня оно с тобой балагурит, а завтра пошлет телят гонять туда, где и жить невозможно.
Поэтому Мазуров нарочито смягчил выражение на лице и начал негромко втолковывать:
— Мы плотно работаем над этим вопросом, Надежда Петровна. Практически вся программа десятой пятилетки обращена лицом к человеку, — куратор промышленности от ЦК все-таки не удержался от шпильки в её сторону. — Если бы вы читали решения последнего съезда, то отлично об этом были осведомлены.
Ягужинская не выдержала ответа с неподдельной каверзой и захохотала. Она, вообще, красиво смеялась и могла заразить своим смехом остальных. Её тут-же поддержали оба Генсека разом. Перешедшая в шутку невольная пикировка была закончена к вящему удовольствию всех сторон.
Мазуров также улыбнулся. Улыбался не дежурно, а по-хорошему. Все-таки суббота, вечер и не самая плохая компания для веселья.
Спасибо Леониду, скинувшему с себя тяжкое бремя и сумевшему подсказать преемникам неплохой политический ход. И вправду, стоит быть ближе к народу, но без показной дешевой популярности. Показать, что они тоже люди и пытаются знать о своем народе больше.
Уже прощаясь, Мазуров спросил хозяйку вечера:
— Можно как-нибудь прийти к вам на показ с супругой?
— Конечно же! Только сообщите, пожалуйста, хотя бы за день, чтобы мы вам оставили гостевое место. Иногда у нас бывают много делегаций.
— Спасибо. Постараюсь найти время.
Ягужинская все-таки не удержалась напоследок пошутить:
— Кстати, можете в следующий раз из ваших молодцов, — она кивнула в сторону «прикрепленных», — отобрать неженатых. Девушек красивых, незамужних и проверенных у меня много.
Мазуров разошелся в добродушной улыбке. Он понял, что женщина на него не обиделась и желает его видеть в дальнейшем совершенно искренне.
— Обязательно.
— Девочки, давайте приберемся.
— Ох, Надька, по краю ведь ходишь!
— Да не впервой!
— Ну, смотри. Высоко залетать, глубоко падать.
— Это уже было, девчата, было.
Леонид Ильич в долгий ящик решил разговор не откладывать и заявил после того, как они отъехали от «Моды Будущего» прямо:
— Я считаю, что надо помочь товарищу Ягужинской. Ладно у нее как дело поставлено! Я и не думал, что в Москве можно так красиво и ярко наладить. Сразу видно, что человек в деле соображает. Что она там, Кирилл, просит?
Кириленко же не был так уверен. Он держал в руках кожаную папку, только что доставленную «откуда надо» и начал читать вслух.
— Надежда Петровна Ягужинская, 1970 года рождения. Рано вышла замуж за криминального авторитета. В одной из бандитских разборок его убили. Осталась вдовой с сыном. Жила некоторое время во Владивостоке, получила высшее образование. Второй раз замужем за чиновником федерального уровня, переехала в Москву. Второе высшее, знает три языка в совершенстве. Ага, вот — являлась совладелицей сети московских бутиков.
— Это что еще такое?
— Это, Лёня, как раз магазины модной и очень дорогой одежды.
— Ну вот видишь, Андрей, человек прошел через ужасы капитализма и там стал успешным. Вот она наших зарубежных партнеров и щелкает как орешки. Так ведь?
— Так, — Кириленко перевернул лист, — вон сколько жалоб на нее от лица министерства. Бездари чертовы! Значит, работает наша мадам! Успешно, мне показалось, работает. Да, вот нашел конкретные цифры её успеха в долларах. Впечатляют! Кирилл, ты что сам думаешь?
— Я? — отвлекся от своих мыслей Мазуров. — Я за то, чтобы дать денег. И не скупясь. И поддержать это начинание с концерном от самого верха. Чую здесь запах больших миллионов. Да и на международной арене более лучшего представителя нашего успеха еще поищи. Вы, наверное, все заметили, как она ведет себя?
— Как?
— Бесстрашно! Поколение непоротых девочек и мальчиков. В том мире им пришлось довольно тяжело выживать и приспосабливаться к изменениям. Но выжили, советская закалка помогла. И нам именно они помогут пережить перестройку. Так что я только за.
— Ну и хорошо, — благостно проговорил Леонид Ильич. — Тормози, я к себе пересяду, дома поди заждались. Давно Ильич не куролесил, — уже на улице Брежнев с ехидным выражением на лице заглянул обратно в лимузин. — Вы, если будет скучно, заезжайте.
