и садились часто. Некоторые выгружали или загружали пассажиров. И я подумал, что полет за тысячу километров, возможно, не такая уж и авантюра. За южным краем поля виднелись шалаши наемных носильщиков.
Когда мы подъехали к лагерю, вокруг сразу собралась толпа. Все галдели, дергали меня за рукава и требовали немедленно их нанять. Я огляделся, и выбрал взглядом двух наиболее спокойных. Показал на них пальцем, а остальных жестом отогнал.
Тот, который мне понравился больше, искал наем, чтобы со своими родственниками вернутся на север Судана. Неплохо говорил по-французски. Но наниматься на два месяца не захотел. Да и народу их было больше двадцати.
Я подозвал второго.
— Говоришь по-английски?
— Все понимать. Говорить нет мало.
— По французски?
— Все понимаю, говорю не очень хорошо.
— Нужен караван для охоты на — я шесть раз показал открытые ладони.
— Да.
— Сколько вас?
Он показал открытые ладони, и еще два пальца.
— Обустроить лагерь. Выследить зверя. Нести ружья.
— Да. Я ходить — показал открытую ладонь с растопыренными пальцами — с охотник.
— Бон. Завтра жди здесь. Как тебя зовут?
— Мбенге.
— Сколько стоит?
— Две тысячи франков.
— До завтра.
И я уехал. Возвращаться на судно не стал. Переночевал в Палас, ясное дело, отеле. На берегу я разоспался. И появился в порту когда корабль не только пришвартовался, а с него сходили таможенники. Судя по их довольным лицам, они барона обули по полной.
Следующим по трапу спустился Мейдель. Яков Карлович был одет во френч и бриджи защитного цвета. На ногах коричневые ботинки с крагами. Пробковый шлем. Кобура на поясе.
— Яков! Я настаиваю, чтобы ты завел себе монокль.
— Ты, Кольцов, говорил, что ввезти пулеметы будет сложно. Офицеры даже не смотрели наш груз!
— Да? Позвольте полюбопытствовать, барон, сколько денег вы им заплатили?
— Сто фунтов.
— Гм. Знаешь, Яков Карлович. За эти деньги можно было ввезти сюда всю белую армию с артиллерией.
— Не бурчи, главное — к нам нет претензий.
— Вот почему вы, барон, когда покупали в арсенале пулеметы, отказались от пушек? Вам же предлагали! А я теперь, здесь, словно голый. Без пушек-то.
— Ты все сделал, что планировал?
Портовый кран поднял из трюма мой Мерседес. Спустя несколько секунд он оказался на причале, рядом с нами. Я достал ключи, и открыл багажник. Вытащил свою винтовку и зарядил обойму. Положил на сиденье. Открыл капот, накинул и затянул клемму. Подкачал бензин в карбюратор. Повернул ключ. На третьем обороте двигатель схватил. И ровно заурчал. Рядом с моей машиной кран опустил грузовик.
— Да, я нашел людей. А лететь можно завтра.
Барон открыл багажник и достал свою винтовку. Холланд и Холланд. Под триста семьдесят пятый патрон. Вставил обойму. На дичь попроще, он взял вертикалку Беретту двенадцатого калибра. Эстет, блин. Савва, не заморачиваясь, взял маузеровский карабин, и зауэр, тоже двенадцатого калибра.
— Мы чего-то боимся?
— Ну… ты столько заплатил, что могут найтись желающие проверить, сколько у нас денег осталось. Пистолет тоже проверь.
Один за другим завелись грузовики.
— Ну что, Ваня. Можно ехать. — подошел Савва.
Я махнул водителям-французам, чтобы подошли.
— Значит так, господа. Выбираемся из порта и города. Едем за мной. Основная задача — никого не задавить. Савва Игнатьевич. Ты едешь в груженом грузовике, смотришь, чтоб никто не залез. Если что — стреляй не стесняясь.
И мы поехали.
На краю летного поля, возле лагеря носильщиков, но чуть в стороне, на самом солнцепеке, сидела группа негров. Мбенге стоял и тревожно смотрел вдаль. Он единственный был одет не только в штаны, но и что-то типа пончо. Остальные были только в штанах. И босиком, понятно. Когда мы подъехали, он меня узнал и просиял всей своей физиономией. Что-то гаркнул на суахили. Все вскочили на ноги, и в пояс поклонились.
— Вот видите, барон, как нужно работать с людьми? Десять минут общения, и они глубоко кланяются. Не то, что это ваше Жуаньи, прости господи.
Сложнее всего оказалось загнать негров в грузовик. Мбенге мне говорил, что бегом будет лучше. Но я настоял.
Город Конакри, располагается на полуострове. И выехав с него, мы проехали пару миль, и съехали с дороги. Лагерь решили разбить в тени редкой мангровой рощи.
Мы с Яковом уселись в шезлонги, и принялись наблюдать, как негры и французы пытаются наладить взаимодействие. Савва Игнатович руководил.
— Как-то не очень у них получается. Ты кого нам нанял, Кольцов?
— Спокойно. Негр обучается в процессе эксплуатации. А Савва — он природный эксплуататор. Я, думаю, пока будем летать, он все отработает.
Через час лагерь стоял. Горел костер, негры дисциплинированно скрылись из виду. Отдуваясь подошел Ламанов.
— Ничего. Они у меня палатку за пять минут ставить научатся. Так что летите спокойно.
— Ты, Савва особо не зверствуй. Они нам еще как приманка на львов пригодятся. Мы вернемся, самое позднее через неделю. Если нас не будет, не суетись. Просто уезжай обратно. Договорились?
— Посмотрим, Иван Никитович.
— А не выпить ли нам за прибытие?
— Яков, если тебя завтра будет тошнить в полете, я с тобой не знаком.
Глава 17
Самолет Wibault напоминает Юнкерс. Трехмоторный моноплан с грузо-пассажирским салоном. Яков, не летавший до этого ни разу, смотрел на всю эту авиацию с опасливым восторгом школьницы, пред первым сексом. А я похлопал ладонью по фюзеляжу, и понял, что два парня, пившие в ангаре вино перед полетом — это и есть наш экипаж. Из удобств — две скамьи вдоль бортов. В середине салона, видимо, чтобы не нарушать центровку, были тщательно раскреплены какие-то ящики. В хвосте были свалены мешки с почтой. На них, после взлета, я и завалился. Попросил только разбудить перед посадкой.
Вчера мы собирались уснуть пораньше. Вылет в шесть утра. Поэтому не стали особо отмечать прибытие. А среди
