Эти мысли еще мелькают в голове Андрея, когда немцы устремляются в атаку. Огонь, взрывы своих и чужих гранат, чье-то тяжелое дыхание на лице, упругое сопротивление входящему в тело внезапно оказавшемуся в руке охотничьему ножу, чей-то дикий крик, мат и рычанье Ленга, несколько выстрелов… И все глохнет в грохоте очередных разрывов. Отсечной огонь, подсказывает профессиональная память. А взгляд упирается на лежащего в окопе со странно перекошенным лицом немца, чью руку держит в своей пасти Ленг, упираясь лапами в грудь лежащего.
— Фу! — Инстинкт срабатывает раньше сознания, и команда невольно вырывается из рта Андрея. Немец, отпущенный Ленгом, поворачивается на бок, и его начинает неудержимо рвать. Но заниматься им некогда, огонь нашей артиллерии затихает, и на его фоне слышен странный звук, как будто от работающего мотора и лязга гусениц. Рогальчук, выглянув из окопа, радостно кричит:
— Наши!
Рядом с окопом останавливаются два плавающих Т-38 со снятыми башнями. Из первого появляется Сергей, из люка второго выглядывает голова Кузьмы.
Сергей кричит, стараясь перекрыть грохот от взрывов ответного немецкого огня:
— На танки и уходим!
К танкам бегут всего лишь четверо: Мельниченко, раненый и поэтому прихрамывающий Рогальчук, незнакомый Андрею красноармеец и подгоняемый рычащим Ленгом оборванный эсэсман, нежно баюкающий на бегу правую руку.
И тут, как это бывает летом, внезапно опускается ночная тьма…
3 июля. 1941 год. Украина. Сергей ИвановСлава богу, удалось в последний момент Андрея с того берега вытащить! Бл…, я уже всякую надежду потерял, когда мост подорвали. Думал — все, прощайте, товарищи и Андрюха тоже. Ну и рванул туда с Кузьмой на «плывунах», которые, по моей идее, техники пытались в подобие легкой разведывательной машины переделать. Сначала на левый фланг, где бой без бинокля видно было. Думал спасти всех, кто уцелел. Смогли четырех раненых бойцов спасти, да младшого этого, тезку моего, Олеговича. С трудом вернулись, в танк Кузьмы несколько пуль попало, вроде без последствий. Смотрю в бинокль, а бой на правом фланге еще продолжается. Опять рискнули, пока Колодяжный огнем оставшихся гаубиц руководил, отсекая заградительным огнем тот район от немцев. Добрались, я, как Андрея с Ленгом увидел, обрадовался. Ну, загрузились по-быстрому и назад. Но сколь ни делай из дерьма конфетку, оно дерьмом и остается. «Тридцать восьмой» Кузьмы затонул на обратном пути, хорошо, что у самого берега, никто не утонул. А на втором я гусеницу сорвал при въезде на берег. Не-е, на хрен, на хрен. Пусть немцы себе это счастье забирают и с ним мучаются. Так на берегу оставшийся и бросили…
Тут и приказ подоспел об отходе. Еще первого числа отданный. Да, при такой оперативности неудивительно, что немцы нас бьют. Эх, сколько же всего менять надо… и скольких жертв это будет стоить.
Так что опять отступаем. Сижу на своем привычном месте, рядом с люком, и руковожу Кузьмой, одновременно поглядывая на едущую впереди машину, в кузове которой примостился невозмутимо посасывающий свою трубочку Номоконов. Вот так же невозмутимо он вчера стрелял, устроившись в кустах у самой воды. Все же здорово нам повезло, что с ним встретились, отличный снайпер. А его шкурка барсука, на которой он сидит, уже массу подражаний вызвала. Сначала-то из-за этого «нарушения устава» к нему Скрипченко пытался прицепиться, но ему я популярно объяснил пользу подстилки для сбережения здоровья и, значит, боеспособности бойца. Потом сам демонстративно сделал «поджопник» из войлока, обшитого ледерином, и стал на нем сидеть на привалах. Теперь почти все бойцы щеголяют со свертками за поясом. Да еще и Елена помогла, лекцию о вреде переохлаждения и перегрева для мужских органов прочитала. В общем, внедрили кое-что из опыта будущего. Хотя народ здесь, конечно, поздоровее, чем в наше время, но береженого бог бережет…
Черт, опять мысли в сторону ушли. Все же непонятно одно, как помнится мне, Номоконов где-то на севере должен был воевать, да и призван был после начала войны, а не до. Неужели все же параллельный мир? Или мы своим появлением уже внесли возмущения в историю. Как в том сериале про суперменов из Москвы, «полководец проиграл все свои битвы, потому что неправильно провели церемонию его похорон»? Интересно, жаль только, все равно правду не узнать.
Так, чего там опять? Болото огибаем, ясно. Да, эти гаубицы здорово нас задерживают. Сто двадцать два, конечно, отличный калибр, но уж больно тяжелые орудия. Лошадей специальных надо, а те, которые у нас, еле тянут. И к машине не прицепишь, ход неподрессоренный. Образец ноль девятого, мать его ети, года, модернизированный в тридцать седьмом. Как там во времена СССР писали? У немцев артиллерия образца восемнадцатого года, а у нас новейшие образцы? Этих бы писак сюда, «новейшие» образцы обслуживать, бл… Которые почти на три километра уступают в дальности стрельбы немецким и буксируются только лошадьми! Вот и воюй в таких условиях. А потом удивляемся, что потери большие. При таком «превосходстве» в артиллерии РККА спасает только превосходство в количестве стволов.
Эх… Вот и у нас от двух батальонов снова практически две роты осталось. И опять «Рыжий» в одиночестве. Хорошо только, что весь экипаж «трешки» уцелел. Ничего, найдем для них еще машину, не последний день воюем. Да, интересно, удастся хотя бы чуть-чуть ход войны поменять в нашу пользу, к начальству не пробиваясь. Я вон с Андреем по поводу его ночного разговора ругался, а когда узнал, что он еще и записку для Музыки Скрипченко надиктовал, то вообще офигел. Подставились же, думаю. Андрей же, наоборот, считает, что Музыка все это передаст куда надо. Рисковый, черт. Надеюсь, оправдается его прогноз, как и во многих других случаях раньше. Иначе сидеть нам где-нибудь взаперти и доказывать, что мы не верблюды…
Ну, вот светлеет, пора и оборону занимать. Помнится, что пятая армия успела благополучно и практически без боев отступить, но кто его знает.
— Кузьма, правее и треугольник! Стой!
Снарядов у нас уже нет, зато пулеметных патронов завались и броня. В случае чего давить будем…
«На фоне общего отхода войск фронта 5-я армия нанесла контрудар по северному флангу немецкого наступления. В журнале боевых действий группы армий „Юг“ эти бои были отражены записью: „1-я танковая группа встретила у реки Горынь упорную оборону противника и подверглась сильным контратакам его танковых частей. В течение сегодняшнего дня ей также не удалось выйти на оперативный простор“{252}.
Особого успеха достигли советские войска, выходящие из окружения. Несмотря на отсутствие документов, очевидно, что удар группы Мельниченко-Кравцова был неплохо согласован с наступлением частей 5-й армии. Уничтожение штаба и части сил 298-й пехотной дивизии, захват города и важного моста вызвали в штабах противника серьезное беспокойство. В Журнале боевых действий группы армий „Юг“ мы находим такую оценку возможностей советских войск на этом направлении: „Во время телефонного разговора с оперативным отделом группы армий начальник Генерального штаба сухопутных сил лично выразил озабоченность по поводу потери моста в Рожище, возможного окружения 298-й пехотной дивизии и частей 3-го армейского моторизованного корпуса“.
