На секунду замерев, мы прислушиваемся. Вроде всё спокойно. Повернувшись к другому берегу, я один раз мигаю «тактическим» фонариком. Понеслась душа в рай!
С того берега доносится приглушённый вскрик. Если бы я не прислушивался, то, скорее всего и не услышал бы его.
Ночную тишину разорвала очередь из автомата, а вслед за ней грянули несколько винтовочных выстрелов. Дверь «нашей» караулки распахнулась, и наружу выскочил рослый немец. В одной руке у него был карабин, а в другой он держал каску, которую собирался надеть на голову. Проблема была в том, что следом за ним был ещё один. Вскинув наган, я выстрелил во второго, и практически одновременно ударил ногой в колено первому. Задний фриц опрокинулся назад, а передний кубарем покатился по земле. Сверху на него напрыгнул Люк и ударил его ножом. В проёме двери показались стволы двух винтовок.
- Алик давай! — заорал я, бросаясь на землю.
Тотен врубил свой «тактик». Луч белого света мощностью в сто люмен ударил в проём. Немцы замерли, как зайцы, попавшие на лесной дороге в свет фар «уазика». Две короткие очереди ППД опрокинули их на землю.
Положив на землю наган, я вытащил из–под себя автомат и привстал на одно колено. Досчитав до трёх, рыбкой прыгнул на другую сторону от двери. В караулке бахнул «маузер», но я слишком быстро промелькнул в проёме для того, чтобы стрелок мог попасть.
«Слева сидит» — определил я по вспышке положение стрелка.
Однако соваться в проём мне совершенно не хотелось. Заметив, что Люк заходит с другой от двери стороны, я показал ему на свою каску, затем ткнул пальцем в проём. Как приятно работать с людьми, понимающими тебя по движению пальца! Сашка зацепил карабин одного из немцев, и, надев на ствол каску, выставил её в проём. Выстрел! Каска, звеня, покатилась по земле. Рухнув поперёк дверного проёма, я дал короткую очередь. Аллес!
- Люк, помоги Алику до пулемёта добраться! А ты, Тотен фонарь гаси, и из коляски вылезай.
Пока ребята добирались до пулемётного гнезда и разворачивали «машинку», я залез в караулку, где нацепив налобный фонарик, занялся мародёрством. Шесть маузеровских винтовок («странно, убитых только пять, ну да ладно») «парабеллум», ящик гранат, в народе «толкушками» называемых, несколько коробок с продпайком («Ура, ура!»), «сбруи», котелки…
Когда я вытаскивал на улицу очередную порцию «нажитого непосильным трудом», то увидел, как на мосту разворачивается сценка из какого–нибудь боевика категории «Б». «Опель» и «крупп» выехали на мост и остановились каждый над одним из быков моста. Ребята, (по силуэтам я узнал Казачину, Дока и Бродягу, да и сам командир принял в этом участие.) надев альпинистские подвесные системы и зацепив карабинами верёвки за поручни на бортах грузовиков, практически синхронно соскользнули вниз, и сноровисто начали крепить заряды на брёвнах опор. В отличие от тех мостов, к которым я привык в своём времени, опоры этого представляли собой не столбы, торчащие из дна реки, а выглядели как ажурные многоугольные срубы, сложенные из не очень толстых брёвен. Судя по доносившимся командам, наши ветераны тоже давно не сталкивались с подобными конструкциями, поэтому им приходилось вносить матерные корректировки по ходу минирования.
Наши окруженцы бодро мародерствовали на противоположном берегу, переодически подтаскивая добычу к кузову «опеля». Вот двое из них, нагруженные пулемётом и коробками с лентами, двинулись на нашу сторону. «Давно пора!» — подумал я. — «Если в деревне стоит, хотя бы взвод, нам может не поздоровится!».
**Бродяга. Взгляд сбоку.
- Отряд! Стройся! — негромко, но внушительно скомандовал Фермер. Все наше разносортное воинство быстро вытянулось в цепочку около машин.
- Равняйсь! Смирно! — все затихли.
- Вольно! Слушай приказ!
- Грузовик — Казак за рулем, Док в кузов с раненными бойцами. Идет замыкающим.
- Сотников!
- Я!
- Четырех бойцов в кузов, на помощь военврачу. Их задача — прикрыть раненных.
- Есть!
- С остальными — в «ублюдка» (таким нелестным прозвищем Фермер окрестил «передок» Круппа), каски надеть, плащ–палатки немецкие — тоже. Поведу я сам. В случае боя, ваша задача — подавить пулемет. Это главное. Остальным займемся мы. Вопросы?
- Нет?
- Исполнять!
- Капитан! — это уже мне.
- Подойди.
Я подошел.
-Твой часовой у грибка, справишься?
- Не вопрос.
- По возможности — тихо.
- Попробую.
- Возьмешь кого?
- Да, Дымова и возьму, пускай привыкает. Мы в грузовик, пусть Казак стукнет по кабине, когда у поста будем.
- Договорились.
Я подошел к машинам.
- Зельц ! — Тишина. — Дымов, блин!
- Здесь я, товарищ капитан госбезопасности! — Сержант подскочил, сжимая в руках трехлинейку.
- Со мной пойдешь.
- Куда?
- К бабке на блины! Работать будем. Твоя задача — спину мне прикрыть, в случае чего. Идешь сзади, слева, на два шага вбок и на три шага сзади. Контролируешь все, что от меня слева и сзади.
- Так, это, товарищ капитан, мне бы наган мой…
- Ты у нас снайпер? Ночью с полсотни метров в голову немцу из нагана попадешь?
- Нет…
- Так и нахрена тебе наган? Винтовка надежнее будет.
Я критически осмотрел сержанта. Синие галифе, белая фуражка.
- Фуражку — в кузов. На, возьми. — Я протянул ему «балаклаву», показал, как одеть и быстро раскатать шапочку. Достал из трехдневника камуфляжное пончо.
- Сверху оденешь. Винтовку под накидку спрячь, в случае чего сбоку руки повысовываешь и работай. Стрелять только в случае непосредственной угрозы, когда меня начнут явственно и очевидно убивать. Кого на землю свалю — прикладом по чану.
- ?
- По башке.
- Понял.
Мы быстро запрыгнули в кузов. Впереди затарахтел мотоцикл. Двинулись…
Я огляделся. Док, сидя на полу, спиной к кабине, поглаживал руками винтовку, лица не видно — тоже «балаклаву» одел. Кстати, да, пора и мне. Вытащив из кармана черный платок, я привычно намотал на голове чалму и заправил под нее конец платка. Теперь и у меня видны только глаза. Расстегнул клапана и проверил, легко ли выходят из кобур пистолеты. Нож и так под рукой. Дымов сжался у борта, такое впечатление, что и не дышит даже.
Скрип тормозов и стук по кабине! Пора!
Толкаю Дымова и перемахиваю через борт. Слышу, как Дымов тяжело прыгает на землю сзади, а в кузове защелкали затворы винтовок.
Грибок! «Где он, падла?» Вон он, слева.
«Так, а где часовой?» Не видно, но должен быть у шлагбаума. Тихонечко, вприсядочку, в сторонку от машин, теперь вперед…
«Вот он!» Стоит, машет жезлом. «Ублюдка» тормозит?! Так кто ж ему там отвечать будет, Фермер по–немецки, кроме «хенде хох» и «Гитлер капут» вряд ли что скажет!
Как это у римлян? «Фестина ленте»? Торопись медленно? Чтобы неслышно было.
