Оглядев зал, я выдержала небольшую паузу и сказала так:
– Товарищи!
Для меня большая честь быть сегодня в этом зале и представить вашему вниманию новые, прогрессивные методы работы…
Товарищи!
Любые перемены несут в себе новые возможности. У нас, в депо "Монорельс", работают тысяча четыреста пятьдесят человек. Это, считая все наши отделения.
А что такое тысяча четыреста пятьдесят человек? Это много? Или мало?
Если смотреть в масштабах нашей многомиллионной советской страны – это крайне мало. Это песчинка в океане. Но тысяча четыреста пятьдесят работающих человек – это тысяча четыреста пятьдесят личных дел. Только представьте себе – тысяча четыреста пятьдесят пухлых увесистых папок с важнейшими для каждого из этих людей документами. И все эти тысяча четыреста пятьдесят дел нужно вести, систематизировать, вовремя заполнять очередные бланки. И если взять одного конторского работника, который обслуживает все эти тысяча четыреста пятьдесят личных дел, то этот океан документации такую человеческую песчинку рано или поздно сметет.
И ведь ошибаться нельзя. За каждым делом – человеческая судьба.
И все это приходится делать вручную.
В будущем, когда компьютеры и робототехника прочно войдут в нашу повседневную жизнь, такой проблемы вообще не будет. Но сейчас на это уходит огромная масса времени. Времени, которое можно было бы потратить более конструктивно, с большей пользой для страны.
Товарищи!
Чтобы прийти к большему, надо начинать с меньшего. Так говорил Владимир Ильич Ленин.
Руководствуясь этими словами, я разработала и предложила опробовать и внедрить новый системный подход к каталогизации документов. Она позволяет в четыре с половиной раза быстрее и качественнее вести ваши дела. Старшие товарищи поддержали мое предложение. Сейчас мы уже подготовили необходимую документацию, оформили заявку на внедрение идеи и отправили на регистрацию в Государственный комитет Совета Министров СССР по делам изобретений и открытий.
Но это еще не все.
Товарищи!
Как я уже говорила, у нас в депо "Монорельс" работают тысяча четыреста пятьдесят человек. Все они такие разные, по характеру, по опыту, по знаниям. Чтобы оценить их внутреннее состояние я подготовила анкету для оценки эмоционального выгорания работников. Ответы на шесть вопросов займут не более трех-четырех минут, а нам дадут возможность понимать, что же происходит внутри работника. Может быть ему нужен отдых? Может быть ему не хватает творчества? А может он уже давным-давно перерос свою работу и созрел до повышения? Но чтобы правильно ответить на все эти вопросы, чтобы не ошибиться, чтобы успеть при необходимости провести профессиональную коррекцию, мы должны точно знать состояние каждого из этих тысяча четырехсот пятидесяти человек.
С помощью анкетирования мы сработаем на опережение, мы увидим, есть ли потеря интереса к привычной работе, а может быть имеет место уменьшение производительности труда, или же угасание активности, трудового рвения? Еще раз повторю: мы сработаем на опережение, мы не допустим этого. И повысим эффективность работы на восемьдесят процентов.
И вот с этой целью мы и разработали анкету. Планируем запустить ее, если вы, товарищи, поддержите эту идею.
А в заключение своего доклада я хочу напомнить известную старинную притчу:
"Три человека возили в тележке камни. У одного из них спросили:
– Что ты здесь делаешь?
Остановившись и вытерев пот, он устало ответил:
– Я таскаю эти проклятые камни.
Тот же вопрос задали другому. Он ответил:
– Я так тяжело зарабатываю деньги, чтобы прокормить большую семью.
Третий человек, услышав тот же вопрос ответил:
– Я строю прекрасный Город…"
Товарищи!
Мы сами, своим отношением, должны стать теми переменами, которые хотим увидеть в мире. Так давайте же начнем с малого!
Спасибо за внимание!
Речь я закончила в полной тишине.
Уже спускаясь в зал, послышались первые хлопки. Пока я дошла до своего места – весь зал громыхал, аплодируя. И толстячок из комиссии, кстати, тоже хлопал.
Я отыскала глазами Ивана Аркадьевича. Он, словно большой сытый кот, сидел и довольно улыбался. Товарищ Бабанин Д.Д., кстати, выглядел довольным тоже.
Час спустя в кабинете у Ивана Аркадьевича.
– Присаживайтесь, присаживайтесь Лидия Степановна, – радушно махнул рукой хозяин кабинета.
По традиции я примостилась на краешке стула и приготовилась внимательно слушать.
– Чай будете? – проявил гостеприимность Иван Аркадьевич. – С медом и сушками. И варенье вроде было. Клубничное.
– Спасибо, но нет, – покачала головой я и добавила. – Я теперь на диете.
– А-а-а-а-а, ну, это правильно, – согласился Иван Аркадьевич, скользнув по Лидочке бесстрастным взглядом, и мне стало грустно.
– Да уж, Лидия Степановна, порадовали своим выступлением, что называется, – потирая ладони воскликнул Иван Аркадьевич. – Честно говоря, не ожидал. Не ожидал.
Я скромно развела руками, мол, невиноватая я.
– Кто бы подумал, что у нас в конторе есть такие таланты, – не унимался Иван Аркадьевич. – Где ж вы раньше-то были, а?
– Боролась с жизненными обстоятельствами, – вздохнула я. – А талантов у меня, Иван Аркадьевич, много…
И тут зазвонил телефон.
– Слушаю, – сказал Иван Аркадьевич.
Видимо, на том конце провода кто-то долго и нудно что-то ему выговаривал, так как уши Ивана Аркадьевича предательски заалели. Минуты через три краска залила все лицо, а через пять он стал пунцовым.
– Это Сима Васильевна, – упавшим голосом сообщил Иван Аркадьевич, прикрывая рукой трубку. – Говорит, что вы опоздали на лекцию, но они вас еще ждут. В общем, Лидия Степановна, у вас есть двадцать минут…
О нет….!!!!!!
Глава 8
В двадцать минут я таки вложилась (конечно же благодаря Ивану Аркадьевичу, который любезно дал служебную машину… хотя может быть и потому что на этой машине ехала домой лично главбух и нам оказалась по пути).
Но как бы там ни было – на лекцию я успела и теперь рваными перебежками двигалась между голубых елей. Ибо нет преград жаждущему знаний человеку на пути к вожделенной лекции о чесотке!
Наконец, случайно спугнув по пути какого-то
