И все в броне! Кровью бы умылись! Вот, кстати, твоих же тоже из самострелов положили?
А вот посадник предпочитал отмалчиваться, тем самым выставляя на первое место воеводу. Молчал, потому что не было у него никакого желания держать ответ за то, против чего он вроде бы как и не возражал, но и открыто не одобрял. Воевода всё это затеял? Вот пусть сам и отдувается!
— Так что он это, больше некому! Дом этого выродка находится в конце улицы, вокруг, стены высокие и каменные. Там только собаки из-за стен и брехали, а более никого! И мои стражники туда не заходят, потому как нечего им там делать. Уж и не знаю, что твоим орденцам в том переулке понадобилось? Может, потому что дома там богатые? Поживится им захотелось? — от осознания того факта, что ему именно что приходится оправдываться перед… Кем? Перед проклятым литвином! Было особенно гадко… Но да ничего, сейчас он этому литвину насыплет соли за воротник! Потому что к воеводе с уважением нужно, а не орать тут на все Палаты! Ишь, даже рожа у литвина покраснела, до того натужился! Не обгадился бы…
— Ты думай, на кого поклёп наводишь, пёсья морда! — шагнул вперёд один из орденцев, положив руку на оголовье рукояти меча.
Лязгнуло железо в едином шаге выступившей вперёд княжеской стражи, со зловещим шорохом вылетели из ножен мечи дружинного караула! Встал рядом с орденцем второй крестоносец, обнажил меч. Отшатнулся назад посадник, упал в своё кресло, вжался спиной в резное дерево, косясь взглядом на своих защитников. Лишь воевода не дрогнул, так и стоял на прежнем месте. И даже к мечу не притронулся! Лишь улыбался и молчал.
Скрипнула входная дверь, просунулась в образовавшуюся щель голова писца, вперила вопросительный взгляд в посадника. Тот уловил немой вопрос и поднял брови домиком. Взгляды всех присутствующих в Палатах скрестились на писце. А тот и не думал пасовать, наоборот, истолковал наступившую паузу как разрешение войти, толкнул от себя створку двери и под её заунывный и протяжный скрип быстро просеменил к креслу посадника. Склонился над его плечом, приник бородёнкой к его щеке, и зашептал что-то на ухо.
За распахнутой настежь дверью отлично были видны просторные сени, битком забитые псковскими дружинниками. Там и дежурная смена стражи присутствовала, и личная охрана воеводы. И все они разом уловили возникшее в палатах напряжение, просунулись ближе к дверям, скрестили взгляды на воеводе. Со скрипом в полной тишине натянулись тетивы арбалетов, острые жала бронебойных болтов уставились на орденцев прямо из сеней.
С такой поддержкой никакие орденцы не страшны, приободрился воевода. Правду сказать ему и так не было страшно, но с такой силой можно было вообще внимание на орденцев не обращать.
И посадник отлепился вспотевшей спиной от кресла, выпрямился величаво. Только сейчас это движение выглядело смешным. Потому что все видели давешний страх на его лице и обильно выступивший пот на бледном челе. Кивнул воеводе и тот подшагнул, наклонился, не спуская взгляда с орденцев.
Выслушал несколько коротких фраз, усмехнулся довольно и выпрямился, перед этим успокаивающим жестом дотронулся до плеча соратника. И размеренно проговорил, словно каждым своим словом гвозди в доску вбивал:
— Придержи своих псов, посол. Ишь, затявкали! А то я их быстро утихомирю, сам плетей твоим щенкам выпишу! — усмехнулся воевода. Даже не покосился на зашипевших зло орденцев и не притронулся к оружию, выказывая тем самым своё им презрение. И не таким хребты ломали! Только не хватало ещё в Палатах железом бряцать! Поэтому тут же перевёл разговор на более важное:
— Вместо того чтобы лаяться, лучше бы вдогонку отправились! Выродок-то уже по реке уходит!
— Почему сам погоню не отправишь? — задал правильный вопрос посол.
— Это ваше дело, не наше. Ваших же людей побили? Вам и мстить за них, виру брать! — вроде бы как выкрутился воевода.
Вот только посол так не думал:
— В твоём городе побили! Ваши законы нарушили! — посмотрел на посадника, собрался что-то сказать, да передумал. Не понравился ему бледный его вид, наверное. Поэтому снова обратился к воеводе:
— Разговор ещё не закончен. Возьму виру или нет, не важно, всё равно вам ответ держать. В этом городе наших людей побили, и капитул об этом обязательно узнает. И лично виру за братьев, за нарушение договора, назначит!
С многозначительным видом оглядел воеводу с посадником и больше ничего не добавил. Кивнул сопровождающим его орденцам и вышел вон. Крестоносцы следом за ним, на ходу один из них попытался толкнуть одетым в железо плечом воеводу, да тот своевременно в сторону убрался. Не стал обострять отношения. Всему своё время! И мести тоже. Ждать он умеет. Пусть эти сначала одно дело сделают. Для его же, воеводы, пользы! Утопят выродка, и слава Богу! Ну а если выродок верх одержит, то тоже неплохо — в городе дышать легче станет! Кругом сплошная выгода и упрочнение позиций!
И, несмотря на сгустившееся в палатах напряжение, воеводе стало радостно на душе. Он даже улыбнулся вслед выходящим крестоносцам и вдобавок издевательски помахал им в спины рукой, вызвав тем жестом удивлённый взгляд посадника…
Пожал в ответ плечами, мол, всё равно не увидят…
* * *
— Всё? Повеселились? И будет. По местам! — скомандовал. Что-то расслабились мои бойцы. Да и гребцам пора бы за вёсла сесть. Баркас хоть и идёт всё это время по течению, но нам ещё Варламовскую башню проходить!
С неё не то что до середины реки, но и до противоположного берега запросто стрелой достать можно! Правда, убойная сила той стрелы при этом сильно упадёт, но и это утверждение тоже так себе. Тут ведь как? Даже если взять и ткнуть острым наконечником по незащищённой шкурке, то можно не только уколоться, но и запросто ту шкурку до мяса пробить. И на излёте в такой стреле кинетической энергии вполне достаточно, чтобы пробить и плотную холщовую одёжку, и то, что под одёжкой находится. Иной раз даже до смерти. И кожаную так же может пробить. Правда, кожаная, она тоже разная бывает. Иную не то что стрелой, мечом не прорубить!
Разбежались по скамьям гребцы. Десяток стрелков у правого борта остался, второй и третий на прежние места ушли. Кто к левому борту, кто в центр. Расселись, но не расслабились. И арбалеты из рук никто не выпустил.
Стукнули вёсла, зачерпнули лопастями воду, выгнулись и толкнули баркас вперёд. Зашлёпала по крутым скулам
